Алекс и другие - Жуков Юрий Александрович - Страница 20

В один из таких дней Мэнсон предпринял психическую атаку против присяжных. «Во имя христианского правосудия вам надо всем отрубить головы!» — заорал он и, схватив остро заточенный карандаш, словно кинжал, ловко перепрыгнул барьер и устремился к ним. Стражники его схватили, и слушание дела возобновилось. Назавтра Мэнсон заявил, что он больше не желает присутствовать на суде. «Поставь-те здесь вместо меня мой портрет и делайте, что хотите», — сказал он. И в течение двух недель Мэнсон и его соучастники сидели в соседней комнате, куда по радио передавался ход процесса. Потом одиночество им наскучило, и они вернулись на некоторое время на скамью подсудимых.

21 ноября 1971 года Мэнсон вдруг заявил, что он желает говорить. Судья немедленно дал ему слово, и он, рисуясь и играя в народного трибуна, произнес трескучую двухчасовую речь, излагая свои «идеи» о человеке, о боге, об обществе и о своем «племени». Надо сказать, что некоторые из его стрел попадали в цель. Судьи и присяжные ежились, когда этот бандит говорил:

— Мое племя — это люди из вашего общества, — вы их выбросили, а я подобрал. Это вы народили своих детей. Это вы сделали из них то, чем они стали… Вам давно пора оглянуться на самих себя. Вы живете лишь ради денег. Но ваш конец близок. Вы сами убиваете себя… Если бы я захотел, я смог бы убить любого из вас. Если это вина, то я виновен… Я король в моем королевстве, даже если это — королевство помойных ям… Отпустите меня вместе с моими детьми в пустыню. Тюрьмы и пустыню я предпочитаю вашему обществу…

Так шел месяц за месяцем. За это время один судья был дисквалифицирован, прокурор был заменен, Мэнсон шесть раз менял адвокатов, хотя каждый из них буквально из кожи лез вон, чтобы выгородить убийц. Было заслушано уже 84 свидетеля обвинения, вина преступников была полностью доказана, все улики были собраны, и прокурор перед новым, 1971 годом в течение четырех дней суммировал итог следствия, зафиксированного на 18 000 страницах протокола. И все же очередной адвокат Фитцжеральд после этого спокойно заявил, что «прокурор ничего не доказал», что «ни одному из свидетелей нельзя верить» и что если суд вынесет обвинительный приговор, то он его немедленно обжалует.

В январе 1971 года присяжные удалились на совещание. Оно длилось несколько дней, и 26 января судебное заседание возобновилось. Газеты воспроизвели следующий стенографический текст:

«Судья Олдер: Члены жюри, вынесли ли вы свое суждение?

Герман Тюбак (от имени присяжных): Да, ваша честь!

Судья Олдер: Да будет оглашен документ!

Секретарь суда (читает): Чарльз Мэнсон виновен. Сюзанна Аткинс виновна. Патриция Кренвинкель виновна. Лесли Ван Гутен виновна.

Чарльз Мэнсон (обращаясь к присяжным): Вы все виновны! (обращаясь к судье): Ты не выживешь, старикашка!

Лесли Ван Гутен (обращаясь к Кренвинкель): Погляди, какой у них грустный вид!..»

Но вы ошибаетесь, если думаете, что это был конец процесса, — завершилась лишь его первая часть. Теперь должен был решаться главный вопрос: какое же наказание следует вынести убийцам? Дело снова затянулось в связи с тем, что Аткинс, явно следуя заранее разработанному сценарию, вдруг заявила, что всё, что до сих пор говорили все, в том числе и она, было неправдой и что во всех убийствах виноваты только она и… Линда Казабьян, которая, как помнит читатель, пересела со скамьи подсудимых на скамью свидетелей обвинения.

Возникло замешательство. Судебный процесс затянулся еще на несколько месяцев. Он закончился лишь 30 апреля 1971 года: все четверо убийц все лее были приговорены к смертной казни. В ответ на это Мэнсон заорал: «У вас нет права меня судить!» Кренвинкель добавила: «Вы сами себя осудили». Аткинс пригрозила: «Вам будет плохо. Забаррикадируйте двери своих домов. Вы все равно исчезнете с лица земли!» Тем временем адвокаты тут же подали заранее заготовленные требования о пересмотре дела в апелляционном суде.

Еще полгода спустя, 13 ноября 1971 года, был осужден наконец и знаменитый Текс — после долгой борьбы между властями штатов Калифорния и Техас он был доставлен все же в Лос-Анджелес. На суде Чарльз Уотсон сначала отрицал свою вину, но потом признался во всем, однако тут же взвалил ответственность за совершенные им преступления на «Иисуса-сатану», который якобы загипнотизировал его и «своим магнетизмом превратил в робота». Уотсон был приговорен к смертной казни. Тут же адвокаты начали следующий тур борьбы, подав апелляцию.

Смертные приговоры никого более не пугали: ведь последняя смертная казнь в Соединенных Штатах свершилась 12 апреля 1967 года, и, хотя в тюремных камерах ждали своей судьбы сто семьдесят пять преступников, приговоренных к высшей мере наказания (в том числе сто в одной лишь Калифорнии), газеты откровенно писали, что казнь им вовсе не грозит: кто-то всесильный был заинтересован в том, чтобы спасти жизнь наемным убийцам, совершившим в 60-х годах нашумевшие расправы над видными деятелями. А с этими убийцами заодно могли спастись и все остальные мерзкие подонки — чикагский садист Спек, «золотые мальчики из Аризоны», «Иисус-сатана» и его подручные и многие-многие им подобные.

Так оно и получилось. 20 февраля 1972 года в газете «Франс-суар» я прочел следующее сообщение: «Сирхан Сирхан — убийца сенатора Роберта Кеннеди, Чарльз Мэнсон — убийца Шарон Тейт — и его три соучастницы: Патриция Кренвинкель, Сюзанна Аткинс и Лесли Ван Гутен — и многие другие преступники не будут подвергнуты смертной казни, так как верховный суд Калифорнии отменил смертную казнь». Еще некоторое время спустя такое же решение принял Федеральный верховный суд США.

После этого я не удивляюсь, читая в зарубежной прессе сообщения о том, что у Мэнсона находятся преемники и продолжатели, которые со спокойным цинизмом убивают ни в чем не повинных людей, ссылаясь на его «заветы».

В декабре 1972 года полиция Калифорнии арестовала двух женщин из «семьи Мэнсона», все еще остававшихся на свободе, поскольку они не участвовали в убийстве Шарон Тейт и ее друзей, — они убили бывшего солдата морской пехоты и его жену без всяких видимых мотивов, просто ради осуществления «права на убийство», которое проповедовал Мэнсон. Дело обстояло так.

Осенним вечером 1972 года некий житель Калифорнии, гуляя в лесу, расположенном в ста километрах от Сан- Франциско, вдруг обо что-то споткнулся. Он наклонился, чтобы поглядеть, что там такое, и вдруг, испустив громкий крик ужаса, пустился бежать: из земли торчала человеческая рука.

В лес поспешила полиция. Она откопала труп тридцатилетнего ветерана морской пехоты Джеймса Виллета. Найти убийцу оказалось нетрудно: автомобиль, принадлежавший Виллету, был обнаружен перед домом в пригороде Стоктон, где жили две молодые женщины Нанси Питмэн и Линн Элис Фромм. На лбу у каждой из них была вытатуирована свастика — знак, по которому обнаруживают учеников и учениц Мэнсона. В подвале этого дома был обнаружен второй труп: это было тело жены Виллета — девятнадцатилетней Морин.

Выяснилось, что Питмэн и Фромм до ареста Мэйсона были членами его «семьи», причем одна из них в 1968 году родила от него ребенка. Полиция арестовала этих женщин, а также трех их соучастников — двух женщин и одного мужчину, также со свастиками на лбу.

Весть об этих арестах снова взбудоражила Калифорнию. Газеты начали писать о том, что даже из глубины своей камеры Мэнсон продолжает руководить действиями учеников, причем число их не уменьшается, а растет. Каким образом он оказывает это тлетворное влияние на молодежь? Одни наивно утверждали, что это «телепатия». Другие, более трезвые, высказывали предположение, что он передает своим ученикам инструкции через каких-то сообщников, которых, как говорят, можно найти среди стражей любой американской тюрьмы.

Вспомнили, что уже во время своего процесса, несмотря на усиленно рекламировавшуюся строгость тюремного надзора за ним, Мэнсон ухитрялся неоднократно звонить по телефону (!) своим «рабам Сатаны», остававшимся на свободе и продолжавшим занимать ранчо в долине Смерти, в двухстах километрах от Лос-Анджелеса. В те дни арестованная Линн Элис Фромм пыталась отравить одного из свидетелей обвинения против Мэнсона, а несколько членов его «семьи» были схвачены в тот момент, когда они пытались ограбить оружейный магазин, — воспитанники «Сатаны» готовились взять штурмом тюрьму, где он содержался, и освободить его.