Друг-апрель - Веркин Эдуард - Страница 51

• Предыдущая
• 51/53
• Следующая

Телефоны. Много. Штук пять, наверное. Пара слайдеров, раскладушки, черные мужские и розовые дамские. Разные. Вылетели из Чугуна, вызывающе разлеглись.

Чугун вскочил. Огляделся. Начал собирать банки и телефоны сразу, нагреб охапку, два телефона выпрыгнули, затем просыпал остальные. Ругнулся. Бросил банки и стал собирать телефоны. Аксён думал, что телефоны отправятся по карманам, но Чугун поступил по-другому. Он рванул к колодцу. Стукнулся головой о ведро, и журавль начал раскачиваться, описывая широкую дугу, Чугун высыпал телефоны, Аксён даже услышал, как они булькают.

Вернулся за банками.

– Зря стараешься, – Аксён сощурился на солнце, – зря стараешься, Иннокентий. У нас пустые банки по всему дому разбросаны, их не успеешь утопить… А на них везде, ну просто везде твои отпечатки…

Чугун замер. Сидел на коленях, прижимал к груди банки. Сидел так почти минуту, затем вскочил и отнес банки на крыльцо. Вернулся, стал собирать снова.

– Поспешай, Иннокентий, поспешай. Только менты тоже не дураки – они в колодец водолаза запустят, просто обязательно. Потому что я им скажу!

Банки рассыпались. Чугун в ярости пнул одну ногой, получилось больно, зашипел.

– Какой удар! Ты, Иннокентий, просто Павлюченко!

Чугун бросил банки и кинулся к Аксёну с кулаками, но тот уже вскочил, уже собрался, уже ждал нападения. Драться времени не было, Чугун понял это и сдулся.

– Слушай меня, – сказал он негромко. – Все было так…

Чугун огляделся.

– Я не стану тебя слушать…

– Слушай. Тебе же лучше будет оттого, что ты меня послушаешь… Короче… Насчет тушенки… Это я один сделал. Один. Ты понял?

– Ну, да, – усмехнулся Аксён, – я понял. За банду ведь больше дают.

– Дают, дают… – Чугун достал сигареты, попробовал закурить, не получилось, пальцы тряслись. – Зачем ты все это замутил?

– Что замутил?

– Вломил меня зачем?

– Я тебя не понимаю. Ты о чем говоришь, Иннокентий?

Аксён улыбнулся.

– Ладно, потом это… Будут спрашивать – ничего не знаешь! Скажешь, братан притащил, купил по дешевке, понял?

Аксён молчал.

– Ты ничего толком не знаешь, стуканул на меня… потому что я тебя избил…

Чугун достал сигарету, сунул в зубы. Закурил.

– Так, значит… так… Телефоны… Телефоны тоже. Ты тоже ничего не знаешь…

– Страшно? – спросил Аксён с удовольствием.

– Пошел ты… Брателло.

– Чего не бежишь?

– Все равно поймают, – равнодушно зевнул Чугун. – Если уж взялись…

Чугун закурил и поднял банку, но не с тушенкой, а с пивом. Открыл.

– Тушенку мне не припаяют, – сказал он, – вояки вряд ли заявили… Телефоны я нашел в лесу. Вот и все… Так что, брателло, получу я трешник условно, да и то вряд ли! И жизни тебе не будет, я тебе обещаю! Ты вешайся, Аксель! Вешайся!

Аксён вздохнул, поглядел счастливо в небо.

– Что ты лыбишься? Ты у меня потом будешь лыбиться, стукачок! Ты у меня кровью будешь…

Аксён смотрел в небо.

– Ты лыбишься… – Чугун оборвался, закашлялся. – Так… – протянул он.

– Так, я, кажется, понимаю… Я понимаю! Ты стуканул про…

Чугун замолчал. Потому что из-за угла дома показался Савельев. Капитан. В форме, ботинки у него опять были в какой-то тине, и был Савельев этим весьма недоволен, старался протереть подошвы о землю, о колодец и даже друг о друга.

Аксён удивился, почему Савельев явился не через калитку, эта мысль застряла в голове, и следующие десять минут он думал только об этом – почему он не вошел в калитку, словно это было хоть сколько-нибудь важно. Двор, Чугун, тусклые банки вкусной тушенки с желе, журавль колодца и ведро, оно раскачивалось, брякало о сруб, рыжая грязь, весь двор в рыжей грязи, почему не через калитку?

Савельев увидел банки на крыльце и улыбнулся. Чугун тут же кинулся к нему.

– Там автомат! – Чугун ткнул пальцем в сторону леса. – Автомат! Я сам выдаю, добровольно! Нашел в лесу, давно сдать хотел! Тушенку купил у барыги! И про телефоны признаю! Чистосердечное! Ущерб весь возмещу! Телефоны тоже нашел в лесу! Брата хотел в школу собрать…

Он еще что-то кричал, висел на рукаве Савельева, Аксён уже и не слышал совсем, все думал про эту калитку. А потом вообще не думал.

Аксён оглянулся. Райсобес выкрашен в ядовито-малиновый цвет, стекла блестели поляризационной пленкой. Монументальное крыльцо, бронза, гранит, литые чугунные фонари, широкая лестница. Тюлька сидел на нижней ступени и походил на воробья.

Он был спокоен. Сидел рядом с рюкзаком, руки на коленях. Аксён помахал ему рукой, Тюлька помахал в ответ. Вроде весело. Во всяком случае, спокойно.

Вчера было не так.

Аксён купил пломбир, продавщица зажилила два рубля под предлогом отсутствия сдачи, он не стал ругаться. Мороженое холодило руки. Из-за дороги райсобес напоминал злобный малиновый череп, а лестница – язык, а Тюлька…

Аксён дождался, пока по дороге протрещит китайский скутер, и подошел к брату.

– Шоколадное? – спросил Тюлька.

– Ага. И орехи еще внутри…

– Здорово. – Тюлька взял пломбир и принялся обдирать сверху фольгу.

Аксён сел рядом.

От Тюльки пахло пластмассой, резиной и еще какой-то химией. Вчера весь день Тюлька жег игрушки. Аксён думал, что это из-за того, что он злился на Петьку и вообще на весь мир, но потом заметил, что самые любимые игрушки он собрал в рюкзак. А те, что в рюкзак не вошли, закопал, Аксён не видел, в лесу где-то. Остальное сжег.

Чтобы никому не досталось.

– Куда меня сейчас? – спросил Тюлька, облизываясь. – В Кострому?

– Угу. В центр для малолетних, поживешь месяца два-три. Там хорошо, их какие-то иностранцы спонсируют, у них даже компьютеры есть. И утром йогурт. Ногу твою посмотрят, ну так, на всякий случай.

– Нормально…

– Поживешь там, потом решат…

– В детский дом? – спросил Тюлька спокойно.

– Наверное… Не знаю точно, пока решать будут.

Тюлька выплюнул кусочек фольги.

– В детском доме тоже йогурт? – спросил он.

– Может. Говорят, там сейчас неплохо. Ну, только цепями в подвале приковывают…

Тюлька открыл рот. Тюлька был как всегда. Наивный.

– Шучу, – Аксён щелкнул его по носу. – Все там нормально, цепями только плохишей приковывают, а хорошим, наоборот, апельсины… Послушай меня, Слав, я тебе хочу сказать, ты запомни…

Тюлька кивнул.

– Ты будешь жить в этом центре… А потом, может быть, в детском доме… Ты смотри – ничего там не выкидывай. Не сбегай, ни в коем случае, понял?

Тюлька кивнул снова.

– А чего сбегать-то? – спросил он. – Не дурак. Куртку дали…

Тюлька повел плечами. Новенькая оранжевая куртка синтетически прошуршала.

– Вот и отлично, – Аксён кивнул. – И остальное тоже… Ничего. Ни красть, ни драться. Понятно?

– Да.

Тюлька перепачкался в мороженом, вытер нос рукавом.

– Понятно?

– Да понятно, понятно… – Тюлька доел мороженое. – Я не дурак вообще-то, понимаю. Как-нибудь.

Аксён исподтишка поглядел на брата. Тюлька как Тюлька.

– Я тебе напишу, – сказал Тюлька. – У нас какой адрес?

Аксён сунул Тюльке бумажку.

– Разъезд Ломы, Костромская область, улица Крутицкая, дом восемь. Потом запомнишь наизусть.

– Ага… Слушай, а там Волга есть?

– Есть.

– Купаться, наверное, можно… А цирк в Костроме есть?

– Не знаю… Есть, наверное, сейчас везде он есть…

Аксён огляделся.

Улица пуста. Полдень.

– Еще кое-что… Такие дела, Тюлька. Тут бабки, короче.

Аксён сунул Тюльке скатанные в трубочку деньги.

– Спрячешь куда-нибудь… В ботинки… Нет, лучше в ботинки не надо. Куда-нибудь. Не трать их, ну, на ерунду всякую. На крайний случай держи. В цирк вас бесплатно сводят.

Аксён почувствовал, как по локтю потекло холодное. Мороженое.

– Ты чего не ешь? – Тюлька кивнул на рожок.

– Горло болит. Может, доешь?

Тюлька кивнул. Аксён отдал ему мороженое. Рука была неприятно липкая.

• Предыдущая
• 51/53
• Следующая