Дикий Порт - Серегин Олег - Страница 26

• Предыдущая
• 26/159
• Следующая

М’рхенгла зарычал, обнажив клыки и подавшись вперед.

«Теперь у него только два сердца».

– Двадцать девять, о клинок в моих ножнах, их двадцать девять, – урчит Д’йирхва, переплетая волосы Л’тхарны в соответствии с числом его почетных побед.

– Ты заслуживаешь любого почета! – с наслаждением говорит Эскши.

Л’тхарна бы не отказался сейчас посмотреть на своих детей. Но в этом Эскши, увы, предпочитала следовать древним правилам. До инициации имени отца им не знать. Тем более теперь, когда он стал вождем не только на деле, но и на словах.

Д’йирхва заканчивает и сгребает его косы в горсть. Л’тхарна коротко взрыкивает, ноздри его нервно дрожат: собственные волосы неприятно пахнут чужой кровью. Он бы с удовольствием вымылся, но переплести косы следовало до того.

– Кровавоволосый, – говорит Д’йирхва, легко проводя кончиками когтей по его плечу. – Теперь мы словно наши отцы, ибо твой был вождем, а мой – его «вторым лезвием». Можешь укусить меня, если прогневаешься, но ты и впрямь точно воин древности.

– Помнишь, как это сказала моя мать? – напоминает Л’тхарна. – Ты был тогда рядом.

– Помню.

– Она полагала меня гордым, как воин древности.

– Пусть о твоих достоинствах скажут те, кто ест у тебя из рук, – недовольно цедит Эскши.

– Сегодня я одержал победу над теми, кто воистину был подобен воинам древности.

Эскши презрительно фыркает и выпрямляется во весь рост. Она в полтора раза выше Л’тхарны, и пусть намного уступает в росте старейшинам, заставшим еще времена процветания на родной Кадаре, но она не менее яростна, а в быстроте и ловкости никто не осмелится с ней состязаться.

– И ты заслуживаешь почета! – грохочет она. – Д’йирхва! уйди и дай мне искусать моего мужчину.

Д’йирхва смеется.

– Никакого почета, – отвечает Л’тхарна, глядя, как занавеси сходятся за соратником. – Я не видел выхода. Это не был честный поединок.

– Любой, кто видел, подтвердит!

– Эскши, мать моего выводка, вспомни, за пятнадцать лет ложилась ли ты спать голодной? Был ли день, в который ты не видела мяса? Знавала ли ты унижение?

– Нет, отец моего выводка. Я правильно выбрала отца для новых людей.

Л’тхарна фыркает и оскаливается. Встает, расхаживает по широкому и пустому покою. Эскши, сидя на четвереньках, следит за ним искрящимися зеленоватыми глазами.

– Я брал мясо с руки х’манка, ты знала это и ела.

– Все ели. Многие ли из них были бы живы сейчас, отказавшись?

– М’рхенгла отказался. И последний раз он ел досыта на Кадаре, тридцать лет назад. Он только кажется сильнее меня. Все его нутро – сплошная болезнь.

– Зря ты его не убил.

– Слышу голос женщины, – Л’тхарна передергивает ушами. – Это постыдно.

– Убить слабого?!

– Он ослабел, храня древнюю честь. Он смел. Меня превознесли как победителя, а я не заслуживаю такой славы.

– Зато теперь станут говорить, что ты мягок сердцем.

– Я слышал о себе и худшие вещи.

– И все это – правда.

Л’тхарна останавливается, разворачивается к ней. Разлетаются косы, тяжелые серьги глухо брякают. Эскши пригибает голову, встречая его взгляд, но на ее губах нет и намека на гневный оскал, лишь понимание и горечь. Сын Р’харты молчит.

– Люди научились лгать, – говорит женщина. – Хорошо лгать. Но такую ложь смог бы измыслить только х’манк.

– Ты молчала пятнадцать лет.

– Я каждый день ела мясо.

– Молчи и дальше.

И он уходит. Эскши долго смотрит ему в спину, а потом на занавеси, сомкнувшиеся за ней. Отец ее выводка редкостно красив, в придачу ко всему прочему. У него волосы цвета артериальной крови, волосы сказочного убийцы. Второй мальчик приплода унаследовал их. Жаль, что не Уархши, девочка. Впрочем, этот ген может передаться потомству Уархши…

Разговоры о бесчестии ранят только мужчин. У Эскши свои, женские мысли. От легенд о Ш’райре до новейшей истории все, нарекаемые героями, ногами ходили по любой чести. Людей осталось так мало. Для женщины преступление – не продолжить в детях мудрость, доблесть и силу. Он великолепен, ее мужчина, Л’тхарна аххар Суриши аи Р’харта.

Анастасия, Анастис Чигракова, ксенолог-дипломат, представитель Урала на Диком Порту, танцует. Ночной клуб из разряда «only for humans», в элитном районе, но не фешенебельный: завязывание знакомств с нужными людьми – это работа, а сейчас Анастис просто хочет повеселиться.

…он удивительно похож на нее саму, и первый взгляд притягивает именно этим. Не так уж часто встречаются светловолосые люди с черными глазами. Но если у нее голова всего лишь русая, то волосы парня цветом напоминают люнеманнову гриву. Белые. И брови того же цвета. Анастис оглядывает танцора с головы до ног, и у нее делается сладко во рту. Бывают же такие красавцы… Анастасия – боевик, и в мужчинах ей нравится нежность.

На миг яркий луч озаряет лицо – тонкое, эльфийское, ангельское, со странно знакомыми чертами, – и она встречает дочерна-синий взгляд из-под снежных ресниц…

Это похоже на сказку. На мечту девчонки-подростка. В полутьме, на дне океана отблесков, звуков, движений, в толчее брошенных условностей, в цветном, пока еще не слишком пьяном тумане, под клубами дыма – от табака, тий-пай и акары, – в призрачном искусственном свете к тебе подходит истинный ангел.

«Смерти», – иронизирует Чигракова и чуть улыбается: скорее она сама может выступить в этой роли.

– Привет, – говорит она в ритме танца.

– Привет… – прекрасный юноша улыбается, и что-то внутри уже тает, сладко трепещет…

– Я Настя, – она чувствует себя школьницей на первой дискотеке. – А тебя как зовут?

Молчаливая, ласковая улыбка в ответ. Он поднимает руки над головой, сцепляет в замок – полы рубашки распахиваются, открывая сухощавое, гибкое, в меру накачанное тело. Серебряная гривна на шее. Подвеска сползла за плечо.

– Ты кто? – настороженно смеется Анастис.

– Я синий птиц, – медленным полушепотом, прорезающим грохот музыки, отвечает ангел, встряхивая белыми перьями волос, – приношу счастье…

– Ты к нему не лезь, – скучно замечает над ухом чей-то бас. – Не видишь, он упыханный в жопу?

• Предыдущая
• 26/159
• Следующая