Когда стреляет мишень - Серегин Михаил Георгиевич - Страница 19

• Предыдущая
• 19/58
• Следующая

– Да тебя все знают, Афоня, – махнул рукой Свиридов, – пол-Москвы, я так думаю. А эта мымра тебя знает по той простой причине, что точно так же работает у Коваленко, как и ты. Пойдем.

Аня уже привела себя в порядок после вчерашнего банкета. Она сидела в полном одиночестве в огромной гостиной и завтракала – если так можно назвать трапезу в два часа дня. Тут же были поставлены два прибора – как можно было предположить с большой степенью вероятности, для Свиридова и Фокина.

– Рада вас видеть, – негромко сказала она, когда друзья уселись за стол, и Фокин, дружески ей улыбнувшись, начал меланхолично уничтожать содержимое своей тарелки. Свиридов покрутил в руках вилку и ложку, после чего окунул последнюю в замысловатого янтарно-желтого цвета похлебку, испускавшую, впрочем, весьма аппетитный запах, и выжидательно посмотрел на Аню.

– Как самочувствие? – весело спросил он.

Она пожала плечами и почему-то подняла одну бровь, словно не ожидала такого, в общем-то естественного после бурно проведенной ночи вопроса.

– Афанасий, а что у тебя с лицом? – наконец подала она голос.

– Это он в канаву упал, – ответил за увлеченного пожиранием комплексного завтрака-обеда друга Свиридов и положил себе на тарелку ложку какого-то экзотического салата, пестрого, как политическая карта мира.

– Я тебе сейчас дам «в канаву...» – невнятно прошамкал Афанасий.

– Афанасий, ты еще не рассказал, что произошло... – сказала Аня.

– Ничего, – ответил Афоня. – Просто после этого завтрака... м-м-м... обеда мы с Владимиром улетаем из Москвы.

Аня отставила от себя чашечку кофе и недоуменно посмотрела на Свиридова. Потом перевела взгляд на вновь активно заработавшего челюстями Фокина и спросила:

– Улетаете из Москвы? Куда?

– Куда быстрее всего купить билеты, – досадливо покосившись на Афанасия, отрывисто бросил Свиридов.

– Но для чего?

– Мне срочно требуется перемена климата, – ответил теперь уже Фокин, – по состоянию здоровья. А Володя как преданный друг будет сопровождать меня.

– Дело ваше, – спокойно сказала Аня. – Только для этого необходимо разорвать контракт с моим мужем. Контракт, который имеется у вас обоих...

– Я думаю, мы сможем решить этот вопрос, – еще раз выразительно покосившись на Афанасия, сказал Владимир.

Фокин внезапно перестал жевать и насторожился.

– Ты ничего не слышишь? – повернулся он к Свиридову. – Как будто кто-то приехал... несколько машин?

– Да.

– М-м-м... в моем положении не стыдно быть пугливым и подозрительным, – пробормотал Фокин и под пристальным взглядом Ани осторожно приблизился к огромному окну, выходящему на внутренний двор виллы. Оно выходило на южную сторону и потому в данный момент было затянуто жалюзи. Поэтому Фокин потянул жалюзи на себя и заглянул в образовавшуюся щелку.

Он постоял неподвижно секунд пять, а потом отпустил жалюзи и медленно повернулся к Владимиру.

– Это за мной, – самым что ни на есть будничным тоном объявил он, но в глазах его плеснула такая жгучая тревога и такой будоражащий немой вопрос: каким образом все раскрылось так быстро? – что это испугало Владимира и Аню куда больше самого мучительного и безысходного крика отчаяния.

– Тот человек? – быстро спросил Свиридов.

– Это за мной, – словно не слыша вопроса, повторил Афанасий.

Свиридов быстро подошел к окну и выглянул во двор.

– Чечеткин, – пробормотал он. – Вот оно что...

Он повернулся к Фокину и бросил с кривой тающей усмешкой:

– По всей видимости, ты считал его слишком хорошим парнем... Он вырубился, быть может, минуты на две, а потом очухался и преспокойно выслушал весь наш разговор. Ну а в качестве финального аккорда настолько достоверно сыграл обморок и беспамятство, что даже я поверил. Это совсем неплохо. Мы имеем дело с достойными соперниками, Афоня. Взгляни.

...Во дворе стояли четыре чужие машины: два «Мерседеса», серая «Волга» с забрызганными грязью номерами и еще какое-то невразумительное красное авто непонятной марки – явно азиатского происхождения, скорее всего – южнокорейского производства.

Возле фокинской «копейки» стоял высокий человек в шляпе и пристально рассматривал машину.

В числе других вышедших из машин Свиридов узнал Коваленко, все остальные были ему незнакомы. Зато этих «всех остальных» было не меньше десяти-пятнадцати человек. Более точно сказать было нельзя, потому что Владимир не знал, сколько из приехавших уже зашло в дом.

– Почему ты говоришь, что приехали за тобой, Афоня? – проговорил он. – Это приехали за нами. И, ей-богу, ума не приложу, что нам делать с этакой уймой народа, если они вздумают нас арестовывать или, паче чаяния, убивать. Разве что брать стволы и прямой наводкой...

Все это время ошеломленно молчавшая Аня наконец сдвинулась с места и, подойдя к Свиридову, быстро спросила:

– Я правильно понимаю... это вы с Фокиным убили Рябинина и второго, про которого сегодня говорил Сережа... офицера ФСБ?

– Можно сказать, что и так, – тут же, не делая своих излюбленных мхатовских пауз, ответил Свиридов. – А теперь, Анечка, ответь: есть тут у вас какой-нибудь черный ход?

– Но зачем... зачем вы их убили?

– Лучше не спрашивай, Анечка, если не хочешь, чтобы к этим трупам прибавилось еще несколько. Причем я не исключаю, что среди новых трупов будут мой и фокинский. Не спрашивай и не спорь. Если ты не хочешь мне верить, так хотя бы не мешай.

Она молча отступила и буквально упала на низкий диван рядом с растущей в живописной кадке шикарной пальмой.

– У тебя есть оружие, Афоня? – спросил Свиридов.

– Нет.

– А тот пистолет, что был у тебя в той квартире...

– Я его потерял, – виновато ответил Фокин. – А у тебя?

– При входе в дом все должны сдавать оружие, – ответил Владимир. – Да мне ли тебе это объяснять... ведь ты сам ввел и узаконил это правило.

Последние слова произносились уже на ходу, потому как на лестнице уже послышались шаги незваных гостей. Аня молча с отчаянием смотрела на Владимира и Афанасия, ее губы дрожали. Она надеялась на опыт и великолепную физическую подготовку обоих друзей, которая, быть может, позволит им уйти от преследователей. К тому же Фокин прекрасно знает загородный дом Коваленко...

Через несколько секунд после того, как Свиридов и Фокин исчезли в проеме двери, ведущей к лестнице на третий этаж, в гостиную быстрым шагом вошел Коваленко, а с ним – Чечеткин и еще несколько незнакомых Ане человек.

Испуганная горничная попятилась в угол и выронила из рук чайную чашку вместе с блюдцем, однако никто из вновь пришедших не обратил внимания на звон бьющегося стекла.

– Где они? – быстро спросил Чечеткин.

– Кто?

– Не играй под дурочку, – жестким металлическим голосом, которого Аня никогда не замечала за своим обычно мягким и выдержанным супругом, бросил Коваленко. – Где мой бывший начальник охраны Фокин и твой охранник Свиридов?

– Господи, Сережа, что-то случилось? – с искренностью, отчего-то напугавшей ее саму, спросила Аня. – Они были здесь, но куда-то вышли.

– Рассейтесь по дому, ищите их! – резко скомандовал Чечеткин. – Они не могли никуда деться.

– Не суетись, Андрей! – вдруг вплелся в металлическое грохотание энергичного чечеткинского баритона мягкий и вальяжный, пугающе спокойный голос. – Никуда они не денутся. От тридцати моих людей, оцепивших все прилегающие территории, не уйти даже им. Позволь судить об этом мне. Я хорошо знаю, о чем говорю.

Незнакомые люди почтительно расступились, и высокий человек лет сорока пяти – пятидесяти, но с гибкой статной фигурой, которую можно было бы назвать юношеской – тонкая талия, изящные очертания холеных рук и длинных пальцев, стройные ноги в узких светлых джинсах, – если бы не впечатляющая линия мощных мускулистых плеч, литая загорелая шея и чуть прихрамывающая, но все равно легкая пружинистая походка.

На его тонких губах играла легкая хищная улыбка, и угрюмая физиономия Чечеткина на ее фоне показалась Ане миной обиженного маленького мальчика.

• Предыдущая
• 19/58
• Следующая