Наложница императора - Семенова Татьяна П. - Страница 35

• Предыдущая
• 35/85
• Следующая

— Да у китайцев просто всё подряд воровали! — Саша вспомнил что-то своё. — Ещё в VI веке, Китай тогда не был по-настоящему закрытым, один несторианский монах тайно вывез в Константинополь коконы шелкопрядов.

— Нам-то не нужны ни шёлк их, ни фарфор, — заключил Ваня, возвращаясь к тому, с чего начали. — А вот, узнав нашу правду, они бы наверняка захотели выведать все секреты будущих поколений. И «Фаэтона» мы бы точно лишились. Это вам не Древний Египет, где можно прикинуться полубогами. Тут уже до нашего века рукой подать. Одно неосторожное движение — и вся история наперекосяк. А вы говорите врать не надо… Эх, Сергей!..

Все молча согласились, и генетик, миролюбиво улыбнувшись, сказал:

— Ладно, считайте, что вы мою совесть успокоили. Сейчас не тот случай, когда нужно говорить правду.

— И ругать себя за праведную ложь, — добавил Ваня.

— Любопытный каламбурчик, — усмехнулась Аня. — Праведная ложь! Звучит красиво.

— А так и получается. Но если хочешь, могу предложить вариант: ложь во спасение. Причём, спасение не нас четверых, а всего человечества! — торжественно объявил Ваня и покосился на генетика.

— Вот только о спасении человечества не надо, прошу вас, — мгновенно откликнулся Сергей.

— Так Вы же сами об этом писали в своём дневнике, — удивился Саша.

— Грешен. Писал. Но я уже переболел этим. Умерев и воскреснув, я стал другим. Понимаете? Сегодня я спасаю лично себя и хочу быть честен в этом хотя бы перед вами…

За дверью раздался шум, и все сразу притихли. В комнату вошла всё та же молоденькая китаянка, неся большую плетёную корзину с бельём. Она низко поклонилась и на плохом русском языке пригласила гостей следовать за нею.

Они пересекли двор и остановились перед другим небольшим домом — вероятно, постоялым двором. Внутри обнаружилась достаточно большая гостиная, обставленная, впрочем, точно так же, как у дьякона: широкий стол с лавками, скамейки у стен и задёрнутые шторки образов в переднем углу. Правда, на стене ещё висел календарь, который сразу привлёк внимание Ани. Пока мужчин повели в одну из четырёх боковых комнат, она буквально кинулась к календарю и стала жадно изучать его. «Ну вот, теперь всё ясно, — кажется, она произнесла это вслух. — Сейчас осень 1880 года».

Китаянка разложила бельё и одежду в комнатах мужчин и лишь тогда показала комнату для девушки. А затем низко поклонилась и вышла.

Ли Ляньин вышел из покоев Цыси и распорядился:

— Поднести яства Великой Императрице в зал Радости и Долголетия!

Евнухи тут же засуетились. Приказ главного евнуха по цепочке передали в императорскую кухню.

А Цыси в это время вызвала своих фрейлин и служанок, чтобы те подготовили её к выходу из покоев.

В смежной комнате находилась туалетная императрицы, где на полочках стояло несколько десятков флаконов с различными ароматическими жидкостями: моющими, увлажняющими и прочими. Умывшись тёплой водой, Цыси взяла у служанки мягкое полотенце, предварительно увлажненное особой жидкостью из мёда и цветочных лепестков и, промокнув лицо, велела принести ярко-розовую пудру с сильным цветочным запахом. Затем одна из фрейлин подвела ей глаза и накрасила губы.

Из гардеробной служанки принесли несколько больших лакированных коробок, обвязанных жёлтым шёлком. В них хранились платья-халаты императрицы. Одна из фрейлин достала бледно-зелёный халат из атласа, расшитый иероглифами «долголетие». Другая — накидку в виде сетки из жемчужных нитей, отделанную нефритовыми кисточками. На правом плече с верхней пуговицы свисал шнурок с восемнадцатью большими жемчужинами, которые чередовались с плоскими кусочками прозрачного нефрита. А возле самой пуговицы был прикреплён огромный рубин, от которого спускалась жёлтая шёлковая кисточка, увенчанная ещё двумя крупными жемчугами.

Служанка тут же принесла к этому наряду украшение для волос, хранившееся в маленькой чёрной лаковой шкатулке. Это был пион необычайной красоты из коралла и нефрита. Он выглядел, как живой, и его лепестки даже подрагивали от прикосновения.

Цыси посмотрела на наряд и отвергла его. Тут же фрейлина раскрыла следующую коробку и достала голубой халат, на котором было вышито сто драгоценных бабочек. Рядом уже стояла другая фрейлина, держа в руках раскрытую маленькую шкатулку с драгоценностями — именно для этого платья-халата. Там были браслеты из жемчуга и нефрита, украшенные бабочками, и нефритовые кольца — тоже с бабочками. А ещё в одной маленькой коробке лежала великолепная заколка-бабочка из нефрита и коралла.

Императрица отвергла и этот наряд. Фрейлины предложили ещё несколько других, и в результате, через некоторое время Цыси в сопровождении свиты величественно выплыла из своих покоев в синем, расшитом аистами, шёлковом халате. Поверх него красовалась фиолетовая накидка с жемчужной бахромой, а на ногах сверкали расшитые жемчугом маньчжурские туфли на толстой подошве. Волосы, собранные в двойной пучок, украшали ажурные золотые шпильки с жемчугом и роскошная заколка в виде аиста — тоже из жемчуга, обрамлённого серебром. А ещё — жемчужные серьги, причём по две в каждом ухе. Цыси никогда не снимала их, это был подарок императора Сяньфэна. Особого внимания заслуживали нефритовые кольца на пальцах и браслеты — по нескольку на каждом запястье. Для сохранности длинных ногтей на средних пальцах и на мизинцах имелись ажурные золотые наконечники-футляры длиною сантиметров по восемь. Все знатные женщины отращивали длинные ногти, причём длина их была прямо пропорциональная знатности. Очень длинные ногти означали, что дама по-настоящему богата и вовсе не утруждает себя работой.

В зале Радости и Долголетия уже толпились придворные. Как только императрица вошла, они тут же согнулись в низком поклоне со словами:

— Желаем благополучия Великой императрице!

Цыси молча проследовала мимо и села в своё любимое кресло из сандалового дерева. Придворные внимательно наблюдали за выражением её лица, пытаясь разгадать, в каком она расположении духа. Лицо было спокойно и непроницаемо, только глаза, пронзительно жёсткие, подозрительные, выдавали настроение повелительницы Поднебесной. По спинам придворных пробежал холодок, каждый мечтал побыстрее покинуть зал, чтобы не попасть под горячую руку.

Несколько десятков евнухов, двигаясь вереницей, внесли семь столов различного размера и множество жёлтых лакированных коробочек, расписанных синими драконами. В этих коробочках находились кушанья для императрицы.

Евнухи расставили столы около большой невысокой лежанки, обогреваемой изнутри, она называлась каном. Самый низенький стол водрузили непосредственно на кан, так чтобы он стоял вровень с остальными. Принесённые с императорской кухни лаковые шкатулки с кушаньями передали младшим евнухам в белых нарукавниках. Те раскрывали шкатулки и доставали изящные миски, плошки, вазочки, супницы… Один из евнухов, прежде чем поставить еду на стол, приподнимал серебряные крышки и пробовал всё без исключения.

На каждый стол поставили по шестнадцать блюд. Здесь были жареные голуби и утки в соусе, говядина на пару со специями, варёные потроха, баранина со шпинатом и соевым сыром на пару, мясное филе с капустой, тушёная утка с трепангами в соусе, тушёное мясо с ростками бамбука, жареные овощи в кисло-сладком соусе, солёные соевые бобы, ломтики капусты, поджаренные в соусе с перцем, мясные бульоны, тонко нарезанные копчёности, всевозможные каши, варёный рис со специями и соусом, сдобные булочки и многое-многое другое. На низенький стол, водружённый прямо на кан, евнухи поставили всего несколько блюд, особенно любимых Цыси. Вся посуда на столах была из жёлтого фарфора с драконами и надписями: «Десять тысяч лет жизни». На каждом блюде и в каждой чашке лежала серебряная пластинка, с помощью которой также проверялось, не отравлена ли пища.

И вот все блюда расставлены. Один из евнухов громко объявил:

• Предыдущая
• 35/85
• Следующая