Маршал Победы. Освободительный поход «попаданца» - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 48

• Предыдущая
• 48/52
• Следующая

– Вы правы, – кивнул лысый мужчина. – Тогда начнем с местных. В Конфедерации довольно умеренное отношение к частной собственности, и мы сможем под видом предпринимателей продвинуть немало своих людей. Да и аборигенов зацепить, полагаю, будет несложно. Мало кто устоит перед соблазном подзаработать. Вот они и начнут создавать художественные кружки. Причем первоначально не антиправительственного ключа. Просто оппозиционного. Дескать, Академия художеств им не указ. Да и вообще в центре ничего не понимают и так далее.

– Это весьма долгосрочный процесс, – пожал плечами Морган. – А операция «Северный ветер» может произойти уже через пару лет.

– Именно по этой причине нам и нужны повстанцы. На первое время их вполне хватит. А потом, когда Берия и Мюллер смогут их окончательно задавить, уже окрепнут деятели искусства новой волны и подрастающая молодежь начнет активно вовлекаться в деятельность обновленной оппозиции.

– Которую также могут довольно легко передавить.

– Ой, я вас умоляю, в таком большом государстве, как Конфедерация, амбициозных бездарей хватит на несколько десятков тысяч психиатрических больниц. Если не больше. Кроме того, видя, что мазню и прочую хрень, порожденную бездарностями, отлично покупают коллекционеры, и нормальные деятели искусства подтянутся. Всем кушать хочется. И желательно вкуснее, напрягаясь при этом как можно меньше. Запустив этот процесс, нам нужно будет его только корректировать и подбрасывать подачки наиболее одиозным и выгодным. Все остальное местные сделают сами.

– Само собой, не прекращая поддерживать нормальных повстанцев?

– Конечно. Причем не просто поддерживать, а противопоставлять. К боевикам пытаться привлечь наиболее правильную молодежь, показывая на примере амбициозных бездарей и их окружения, до чего доводят вольности и свободы, продвигаемые слабым и немощным государством – Конфедерацией. А бездарей пугать террористами, намекая, что их держит Москва для устрашения таких высоко духовных и культурных людей, как они.

– Путано.

– Зато если сработает, то эффект будет как от чумы. Цепная реакция заражения и разложения окажется чрезвычайно сильной. Конфедерации станет совершенно не до военной экспансии. Главное, нам продержаться эти пять-десять лет. Даже если к началу культурной эпидемии они смогут отстроить полноценный флот и подготовить вторжение, то осуществить задуманное уже не смогут из-за внутреннего разложения. Причем не только на западном направлении, но и на южном. Исламские фундаменталисты будут даже интереснее польских католиков…

19 сентября 1945 года. Элитный санаторий «Мария» в пригороде Антальи

Тухачевский стоял на берегу и смотрел на набегающие волны, мерно накатывающие на чистейший песчаный пляж. Рана от провалившегося покушения все еще давала о себе знать, отягощая уже немалые годы, но Михаил Николаевич не сожалел ни о чем. Он был доволен и своей судьбой, и своими делами.

– Михаил Николаевич, – окликнул его со спины знакомый голос.

Обернувшись, маршал улыбнулся. Снова прибыл Гудериан. Заместитель министра обороны в таком гигантском государстве, как Конфедерация, что было чрезвычайно почетно и ценно. И он старался оправдать возложенное на него доверие. А так как у него был ум превосходного тактика, то Хайнц при всем при этом еще и избегал попыток подсидеть своего начальника, трезво оценивая свои возможности и понимая, что с ним будет, если работа ведомства окажется провалена. Ведь Конфедерация ни в коем разе не была гуманным государством с букетом общечеловеческих прав. Нет. Напротив, здесь имелась нешуточная личная ответственность, возрастающая вместе с тем, как растет твоя должность и твой социально-политический, или экономический, или публичный статус. Возвели тебя в ранг «Народного артиста Конфедерации» – изволь соответствовать, причем не только на сцене или там перед камерами, но и в быту, в жизни. И не дай бог тебе проявить слабость или глупость, поддавшись на искушение или соблазн… Своего рода культура общечеловеческих обязанностей как антипод традиции социальной безответственности «общечеловеков», которую Тухачевский помнил по своей прошлой жизни.

– Я рад вас видеть, – кивнул маршал. – Пройдем в беседку или кабинет?

– Если вас не затруднит, то в кабинет. Не очень хотелось бы копаться с бумажками на ветру. Да и места тут очень хорошие, слишком хорошие, чтобы ими не любоваться даже во время работы.

– Хорошо, извольте, – покладисто согласился маршал, направляясь в сторону санаторного комплекса.

– Как ваша рана? Врачи ничего внятного не сказали.

– Беспокоит немного, но отступает перед их напором. По крайней мере, я уже могу совершать долгие пешие прогулки. Хоть и неспешные. Но пробежки мне пока еще недоступны.

– Ну и то хорошо, – кивнул Гудериан.

– Как дела в нашем ведомстве?

– Как ни странно, все тихо. Подготовка к операции «Северный ветер» практически завершилась, поэтому мы стараемся не спугнуть наших врагов. Радио, газеты… они все только и говорят, что о внутренних делах самого разного характера.

– А войска тем временем скрытно накапливаются на направлении главных ударов? – криво усмехнулся Тухачевский, представляя, как под совершенно добрую и светлую песенку солдаты заряжают оружие и готовятся к атаке[29].

– Совершенно верно. И мы надеемся, что вы поправитесь к началу представления, а пока стараемся дезориентировать противников и притупить их бдительность.

– Занятно. А что ПВО, не пропустила еще разведчиков?

– Так они и не летают особенно. Было несколько попыток приблизиться к французскому берегу Ла-Манша, но как только увидели дежурные эскадрильи, резко развернулись и дали деру. А вот с агентурной разведкой все довольно печально. Окситания, по всей видимости, активно сотрудничает с США и Великобританией. Лаврентий Павлович выловил уже пару десятков шпионов из южной Франции. Пока они еще не очень хороши, но это наводит на весьма грустные мысли. По всей видимости, придется закрывать границу на время с этими соседями.

– Или нападать на них. Полагаю, что Франко и Муссолини будут куда сговорчивее и трезвее, чем Петен.

– Думаете?

– А что им останется? Если, конечно, они не захотят героически отдать жизни во славу далекой и чуждой им страны из-за океана.

– После разгрома нашего десанта на Аляске Рим с Мадридом стали с нами разговаривать совсем иначе. Как будто уверовали в нашу слабость, в то, что мы скоро сдадимся и развалимся.

– Так пожалуйста, – усмехнулся Тухачевский. – Ведь мы и сами такое впечатление хотим произвести, подсвечивая все деструктивные силы в нашем обществе. Как там говорили древние китайские мудрецы? Хочешь победить? Удиви противника. Введи его в заблуждение. Если ты слаб, то покажи ему, что это не так и ты на самом деле очень силен. Это подарит тебе время и возможности для подготовки победы. Если же силен, то прикинься слабым, что спровоцирует противника на нападение, которого ты ждешь и к которому готов.

– Михаил Николаевич, – покачал головой с улыбкой Гудериан. – Вы ведь знаете, что ситуация не настолько радужная.

– Но она под контролем. Нашим контролем.

– Зыбким… нам едва хватает сил.

– Это верно. Враг силен. Но до тех пор, пока мы идем впереди, удерживая инициативу, у него ничего не получится. Помните, как год назад началась странная мода на дрянное искусство? Как мы решили эту проблему? Правильно. Посредством реализации заранее подготовленного законопроекта об обязательной службе в армии, сняв все ограничения и обязав служить даже женщин и тех, кто по медицинским показаниям был не в состоянии это делать раньше.

– Да… эта идея с нестроевыми частями тылового обеспечения оказалась очень хороша. Всю Конфедерацию на уши поставили.

– Еще бы. Никто ведь не ожидал такого. Особенно как их там… эм… а, амбициозные бездари. Впрочем, если бы не поддержка Германии, вряд ли бы нам это удалось.

• Предыдущая
• 48/52
• Следующая