Маршал Победы. Освободительный поход «попаданца» - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 22

• Предыдущая
• 22/52
• Следующая

– Как быстро мы можем вернуть Панамский канал? – тихо переспросил Рузвельт.

– Полагаю, что не раньше, чем через полгода, – ответил главнокомандующий Военно-морскими силами США Гарольд Старк. – Но это очень оптимистичный прогноз. Флот находится в сильно растрепанном состоянии. У нас практически нет авианосцев, а атаковать придется закрепившихся на берегу противников. То есть по нам будет бить их авиация берегового базирования. А я уверен, она будет сильна. Японцы, безусловно, попробуют реализовать эту карту.

– Кроме того, – заметил мистер Донован, – оборона японцев будет явно крепче нашей. Да и с линкорами у нас не все ладно. После разгрома в Перл-Харбор мы потеряли костяк наших линейных сил. Кое-какие старые дредноуты остались на других тихоокеанских базах, но, полагаю, к началу операции они уже будут либо захвачены, либо утоплены. При столь подавляющем превосходстве японцев в регионе это несложно.

– Мне все-таки не дает покоя ситуация с этими странными снайперами на Филиппинах, – тихо пробурчал себе под нос Рузвельт. – Запросите Москву. И вообще, мистер Уоллес, попробуйте неформально прощупать, что они хотят и как далеко могут зайти.

28 марта 1942 года. Нью-Йорк. Один из шикарных особняков Манхэттена

– Кошмар! – воскликнул худощавый старичок со стеклянными глазами… – Вы понимаете, что захват японцами Панамского канала – это очень большая проблема? Почему вы все так спокойны?

– Вы предлагаете нам биться в истерике? – удивленно повел бровью хозяин кабинета.

– Но…

– Что но? Да, японцы смогли провести подряд две блестящие десантные операции…

– Три, – поправил его мужчина средних лет с военной выправкой. – Мы считаем, что они провели три блестящие военные операции. Гавайи, Панама и Филиппины.

– Да. Три, – кивнул, чуть подумав, хозяин кабинета. – Так вот. Меня намного больше смущает то, как японцы себя ведут в этих землях. Например, в Панаме одновременно с вторжением японцев началось стихийное восстание бедноты, которая их поддержала. Японцам эти революционеры были даром не нужны. Однако они с ними не только наладили рабочие контакты, но и помогли взять власть, оформив новое правительство. Фиктивное, разумеется. Но им хватило ума не пуститься во все тяжкие, как они это сделали в Китае. Мало того, новоявленное правительство Панамской республики заключило с Японской империей договор о мире и союзе. То есть было сделано юридическое оформление нахождения контингента войск. Кроме того, из числа коренных жителей Панамы начали создавать отдельные роты.

– На Гавайях то же самое?

– Да, – кивнул хозяин кабинета. – И на Филиппинах. По крайней мере, на тех островах, которые повстанцы смогли взять под контроль. Провозглашено независимое правительство, которое также заключило договор о мире и союзе.

– Да черт с ними, с Филиппинами! – воскликнул худощавый старичок. – Панамский канал дает японцам возможность перебросить свой флот в Атлантику и снабжать его. Вы понимаете, что это значит?

– Ничего ровным счетом. Через пару лет наши верфи смогут компенсировать потери.

– Через пару лет! И все это время японцы будут не только хозяйничать на Тихом океане, но и терроризировать наше Восточное побережье!

– И что вы предлагаете? – спросил мужчина с военной выправкой.

– Нужно разбомбить шлюзы канала!

– И отдать японцам Тихий океан? – усмехнулся военный. – Или вы предлагаете снабжать нашу армию через мыс Горн? Если мы разбомбим шлюзы, то не только им закроем выход в Атлантику, но и нам – в Тихий океан. А это очень серьезно. Да, безусловно, стратегические бомбардировщики нам применить придется, но шлюзы и сам канал должны стать тем местом, куда ни одна бомба даже случайно залетать не будет. Или мы готовы ждать несколько лет, пока канал отремонтируют?

– То есть вы хотите позволить японцам…

– Тихо! – рявкнул хозяин кабинета. И после того, как все замолчали, продолжил: – У нас сложилась действительно сложная ситуация.

– Почему так получилось? – спросил доселе молчавший и внимательно наблюдающий грузный мужчина, с удобством разместившийся в кресле у окна. – Ведь еще несколько месяцев назад мы все были уверены в том, что ситуация под нашим контролем.

– Что вы хотите этим сказать? – прищурившись, произнес хозяин кабинета.

– Предположить, – кивнул он, чуть подумав. – Возможно, мне это только кажется, но ведь сложившаяся ситуация вполне закономерна. Нас обыграли. Это факт. Но почему? Ведь мы держали в своих руках все, что требовалось для контроля за ситуацией.

– И почему же?

– Я полагаю, что мы недооценили Москву, – произнес он и слегка пыхнул сигарой. – Никто не будет спорить о том, что японцам не хватило бы ума так дерзко действовать. Да и ресурсов. Мы обрезали им доступ к нефти и авиационному бензину, стремясь направить их интересы в ближайшие регионы, способные покрыть этот дефицит. У них не было никаких вариантов для маневра. И этот шаг для них должен был стать ключевой стратегической ошибкой. Ведь не заблокировав нас в Атлантике, они ничего не смогут противопоставить нашему экономическому и промышленному превосходству. Но в самый ответственный момент, когда, казалось бы, все встало на нужные рельсы, появляются представители Москвы и делают предложение, от которого Токио не может отказаться. Полагаю, что в окружении микадо сидят не круглые идиоты, и они прекрасно понимают, что вступать с нами в войну по тому плану, что они сами и разработали, – самоубийство. Долгое, методичное, но неотвратимое. Но в противном случае они должны были либо отказаться от своей экспансии на материке, либо погибнуть существенно быстрее.

– Получается, что русские постарались использовать эту ситуацию для того, чтобы отвлечь нас от событий в Европе? – задумчиво спросил хозяин кабинета.

– Полагаю, что так. Хотя ничего еще не ясно, – покачал головой грузный любитель сигар. – Чем дальше, тем больше я склонен считать, что в Москве ясно представляют наш замысел и наши интересы. Как вы понимаете, умирать никто не хочет. Поэтому они предпринимают все усилия к тому, чтобы всемерно помешать нам.

– Вы же понимаете, что это максимум отсрочка, – пожал плечами мужчина с военной выправкой.

– Да, это отсрочка. Пока. Однако меня пугает то, что в Союзе не раскручивается маховик пропагандистской машины. Никто на каждом углу не кричит о том, что хороший немец – мертвый немец. Это неправильно. Активная, агрессивная пропаганда была сильной стороной Союза, а теперь она бездействует. Почему? Мне это непонятно. На весну этого года планируется большое наступление Вермахта. Полагаю, что ни у кого из вас нет сомнений, что оно захлебнется и обернется колоссальными потерями в живой силе и технике. Но ведь для подготовки к такому кровопролитному сражению нужно психологически готовить людей. Только мне кажется, что мы что-то упустили?

– Не только вам, – кивнул военный. – Я тоже не очень понимаю ситуацию. Русские достаточно легко разбили немцев в пограничных боях, однако то, что они стали делать дальше, совсем не вяжется со здравым смыслом. Кроме того, меня удивило отношение к пленным. Что в Рейхе, что в Союзе. В Рейхе это еще ярче проявляется. Гудериан под угрозой отставки отказался от выполнения приказа Кейтеля, ссылаясь на то, что он не палач, а воин и никто из его людей этой мерзостью заниматься не станет. Хайнцу еще такое можно. И Гитлер пошел ему навстречу. Однако вслед за Гудерианом аналогично поступило большинство генералов Вермахта, особенно старой закалки. Не сказал бы, что они такие уж люди чести, но что их заставило рисковать головой и карьерой ради подобной мелочи, я не понимаю. Подумаешь, какие-то варвары. Перестреляли и закопали в овраге.

– А вы подумайте, – усмехнулся толстый любитель сигар. – Добавьте к чисто военной составляющей еще и политическую.

– Да ну вас, – отмахнулся он. – Вы что, серьезно полагаете, что офицеры опасаются того, что их после войны накажут русские?

• Предыдущая
• 22/52
• Следующая