Лебединая дорога - Семенова Мария Васильевна - Страница 6
- Предыдущая
- 6/154
- Следующая
Было так…
Давно было, но люди запомнили.
Клубились над морем черные грозовые тучи.
Запряженная двумя свирепыми козлами, с грохотом неслась по гребням туч боевая колесница. Спешил на битву с великанами рыжебородый Бог Top — Перуну словенскому, надо полагать, родной брат. Вздымался в Божественной деснице чудо-молот, каменный Мьйблльнир. Сокрушал врага и возвращался в метнувшую его руку. И видели люди летящую молнию, и слышали катившийся гром…
Но вот увернулся хитрый великан. Заглушило голос бури проклятие разгневанного Тора! А молот-молния угодил по прибрежным горам.
Дрогнула и раскололась земля. Между расступившимися скалами хлынуло море…
А потом пришли люди и увидели залив, похожий по форме на небесный молот.
И назвали его — Торсфиорд.
Земля здесь почти ничего не рождала. И потому жители побережья все больше пытали счастья в море. Глубоко в фиорде, недалеко от святилища Тора, стоял двор, так и называвшийся — Терехов. Там жил человек по имени Рунольв Скальд. Он тоже был викингом и могучим вождем, и на много дней пути окрест боялись его имени, а пуще того — пестрого корабля под парусом, выкрашенным в темно-красный цвет…
Сыновья Виглафа Ворона бросали якорь у самого выхода к морю. Их жилище называлось Сэхейм — Морской Дом.
Здесь тоже денно и нощно глядели со скал бдительные сторожа. И снова, как и в Линсетре, радостная весть обогнала шедший корабль.
Сэхейм стоял над узкой и глубокой бухтой, в которую даже при самом сильном отливе мог войти драккар. Поэтому ограда вокруг двора имела двое ворот.
Одни на суше, другие в воде.
Внутри двора виднелось несколько жилых домов и, конечно, вместительный корабельный сарай. Да и сами дома, сложенные из бревен и камня, больше всего напоминали опрокинутые корабли: длинные, с выпуклыми килями крыш. Над крышами курились сизые дымки очагов. Свежий ветер, предвестник непогоды, пригибал их к воде. И казалось, будто это сам берег тянулся руками к подходившему кораблю…
Сбросив парус, черный корабль скользнул в распахнувшиеся морские ворота.
— Мать! — крикнул Халльгрим хевдинг, и на берегу родилось эхо. — Мать, встречай!
Звениславка внимательно разглядывала стоявших на берегу. К самому краю воды выбегал из домов все новый народ — молодые парни, зрелые мужи, женщины, ребятня. Воины, привычно опоясанные мечами, и рабы-трэли, испачканные в навозе.
Четверо сильных мужчин уже держали наготове широкие сходни. Когда эти сходни со стуком ударятся о борт корабля, люди скажут, что поход действительно закончен. А возле них стояла та, в ком Звениславка с первого взгляда угадала хозяйку двора.
Фрейдис Асбьерндоттир успела переодеться в крашеные одежды. Ветер тревожил воду фиорда, и легкие волны подбегали к самым ногам, но она не замечала. Она не махала руками и не кричала приветственных слов, но серебряные застежки дрожали на ее груди. Темный плащ распахивало ветром — она его не поправляла.
Подле Фрейдис суетилась горбунья-служанка, древняя, как сама старость.
Пронзительный голосок не терялся даже среди общего шума. Но хозяйка навряд ли внимательно слушала ее болтовню. Халльгрим хевдинг стоял на высоком носу корабля, положив руку на деревянную спину дракона. И Хельги, помедлив, поднялся рядом с ним.
И нетерпеливый Видга вскочил на скамью, выглядывая из-за плеча отца…
Такие дети и внук! Было кем гордиться, было о ком молить в святилище могучего Тора.
Вода нынче стояла высоко, и боевой корабль с ходу набежал на берег.
Халльгрим не стал дожидаться сходней — сбежал по протянутому веслу. Фрейдис не выдержала, ступила прямо в воду, навстречу ему. Халльгрим легко подхватил ее, поставил на камень. Фрейдис прижалась к его груди, и на какое-то время все прочее перестало существовать. Он был дома. Живой. И Хельги, и Видга. И ни на ком из них не было ран.
Счастье!
Каждого морехода ждали широкие объятия друзей и родни. Гуннар и Гудред Олавссоны от души хохотали, разглядывая смуглолицую Унн. Та пряталась за Сигурда, перепуганная не на шутку. Видга спустился на берег среди первых и тут же влепил подзатыльник чумазому сыну рабыни, подвернувшемуся под ноги.
Когда с корабля сошел Хельги, Фрейдис поспешила навстречу.
— Кто это? — спросила она с удивлением, заметив Звениславку. Та смирно шла рядом с Виглафссоном — этот викинг редко позволял ей отходить далеко.
Хельги сказал:
— Я зову ее Ас-стейнн-ки, потому что она из Гардарики. Она красива и нравится мне.
— У нее умные глаза, — похвалила мать. — Думается, не ошибусь, если скажу, что она из хорошего рода. Славная рабыня будет во дворе…
Хельги так и встрепенулся, но тут вмешался Халльгрим. Он сказал:
— Мне все равно, мать, но ты знай, что ему больше нравится, когда мы называем ее гостьей.
Первая забота — о корабле!
Разгрузив драккар, мореходы опустили на нем мачту, сняли носового дракона. А потом дружным усилием вытащили его на берег и повели к сараю, подкладывая под киль круглые деревяшки катков. Понадобится куда-нибудь ехать, и его с той же легкостью спустят обратно, и он снова полетит над водой, украшенный расписными щитами и похожий на пестрого змея. Но когда викинги дома, корабль отдыхает на берегу, укрытый и от сырости, и от солнечного зноя. Иначе он может отяжелеть от впитавшейся в дерево воды. Или, наоборот, растрескаться, высохнув слишком быстро…
Немного позже Олав и четверо его сыновей осмотрят дубовое днище. Корабль — что человек, ему нужны ласковые слова и заботливые руки. Отец и братья заменят подгнившие деревянные гвозди, заново просмолят шерстяные шнуры между досками обшивки. Да мало ли какие дела найдутся возле судна для хорошего кормщика!
Будет штормовая ночь в море — и корабль сполна отплатит за заботу.
В Сэхейме праздновали счастливое окончание похода.
Халльгрим слыл удачливым викингом, и его двор называли богатым. Был здесь дом со многими дверьми, разделенный внутри на покои — для тех из сотни его воинов, которые пожелали завести семью. Был и женский дом, где жены и девушки коротали время за пряжей и шитьем, а в зимнюю пору вечерами напролет играли малые дети. В третьем доме обитали рабы-трэли и рабыни.
- Предыдущая
- 6/154
- Следующая
