ТАСС уполномочен заявить - Семенов Юлиан Семенович - Страница 50

• Предыдущая
• 50/69
• Следующая

— О'кэй.

— Мне будет неприятно, если все то, что вы схематично проговорили Полу, обретет форму документа — с именами, фотографиями, фактами. Другое дело, тот скандал, о котором вы помянули, оброс массой фантастических сплетен, там больше вымысла, чем правды, но я его не хочу. Ваши условия?

— Меня, как и Пола, интересуют имена «добрых друзей» фирмы мистера Лоренса, ничего больше.

— Какой национальности?

— Нашего гражданства, понятное дело.

— Что вам это дает?

— То же, что и Полу, — сенсацию.

— Я вам отдам имена, а вы, в свою очередь, передадите мне документы, связанные с Гонконгом.

— А с нацизмом? С женщиной, которая живет по чужому паспорту, — это вас не волнует?

— Я определяю «Гонконгом» весь комплекс вашей информации.

— Хорошо. Перенесем встречу на завтра?

— А сейчас уже завтра.

Славин посмотрел на часы: половина третьего утра.

— Предложение? — спросил он.

— Вы пишете мне имена участников Гонконгского дела, а я пишу вам имена тех друзей Лоренса, которые известны мне.

— Договорились. Где можно сесть? Внизу? Или там гости?

— Почему? Пошли вниз.

В холле, когда Славин и Глэбб спустились, была одна Пилар. Она стояла у огромного, во всю стену, окна, прижавшись лбом к стеклу.

— Мы договорились с мистером Славиным, гвапенья, — сказал Глэбб, — порадуйся за нас.

Женщина обернулась, лицо ее было бледным.

— И это — ужасно, — сказала она. — Пусть мы с тобой будем иметь неприятности, в конце концов мы их переживем, а каково будет тому русскому в госпитале, если его выдадут Москве?

— Вы имеете в виду Зотова? — спросил Славин, подавшись вперед. Он точно сыграл счастливое изумление.

— Я не знаю его имени, я не знакома с ним, просто я читаю газеты…

Джон рассмеялся своим деревянным смехом, стремительно глянув на Славина, и тот подумал, что играют они в смычке неплохо, ловко играют, хорошо вводят компонент чувства, понятного для женщины, — не сдержалась, бедняга, а он так строго и привычно для Славина (мотивированный смех в сложных ситуациях) сработал ярость, что не поверить в измену Зотова нельзя просто-напросто.

— Неужели Зотов — ваш человек? — снова поддался Славин.

— Вы так легко верите женщине? Что ж, ваше право брать ее слова на веру и не писать мне про Гонконг, — он снова посмотрел на Пилар, — о чем мы только что уговорились по-джентльменски.

— Я напишу, Джон. Но ведь Пилар сказала имя, а вы повторили дважды — имена.

— То, второе имя я могу и не писать вам, ей ничего не грозит.

— Ей?! Почему ей? Почему не грозит? — Славин понял проверку, среагировал точно, он увидел это по глазам Пилар. — Она была не таким хорошим другом Лоренса, как этот Зотов?

— Она была очень хорошим другом, — ответил Джон. — Только ее больше нет, у вас ничего с ней не смогут сделать — она умерла, Вит.

— Это, кажется, жена Зотова?

— Да, — ответила Пилар и протянула Славину стакан с джином. — Хотите, чтобы я отпила глоток?

— Вы же пьете только красное, гвапенья, — ответил Славин. — Кстати, почему «гвапенья»?

— Она родом из Галисии, — пояснил Глэбб. — А там уменьшительное от «гауппа» — красавица — звучит «гвапенья» — красотуля, и мне это больше нравится.

«Они считают, что смогли провести подстраховку своей „операции прикрытия“, — подумал Славин, отхлебнув джина. — Они провели ее неплохо, я думал, получится топорнее. Они отдали нам мертвую Винтер и скомпрометированного ими Зотова. Они полагают, что мы теперь пойдем по этому следу. Очень хорошо. Меня это устраивает, ух как устраивает, только меня совершенно не устраивает то, что вы держите под охраной Зотова, несчастного, седого, доброго мужика, вот что меня не устраивает, Глэбб, и ты сделаешь так, что его освободят, клянусь честью, ты сделаешь это».

— Поскольку вы мне назвали имена ваших дру…

— Друзей мистера Лоренса, — перебил его Глэбб. — Я и он — разные вещи, я дерусь за свою любовь и свой бизнес, у него — другие задачи, Вит.

— Хорошо. Я понимаю. Это — позиция… Я просто хотел сказать, что поскольку вы назвали мне имена, то и я не стану писать, а назову известные мне имена, идет?

Джон посмотрел на Пилар; та кивнула.

— Итак, мистер Лао, мистер Лим, мисс Фернандес, герр Шанц, покойный секретарь Лао мистер Жуи, инспектор британской таможни. Видите, я дал вам куда как больше имен, чем вы мне. Я поступил по-джентльменски?

— Да, — сказал Глэбб. — Вполне.

«Зачем ты торопишься? Я ведь не назвал тебе те имена, о которых ты не можешь не догадываться, — неужели у тебя плохая память? — напряженно думал Славин. — Или тебе важнее всего засадить мне свои имена? Давай засаживай, видишь, как я напряженно жду?»

— Нет, — тихо сказала Пилар. — Вы не назвали еще одно имя.

Глэбб снова усмехнулся, сыграл немедленно:

— Ей никто не поверит, она безумна.

— Вы — про Эмму? — спросил Славин. — Нет, Пилар?

— Да.

— Больше я никого не упустил?

— Нет, — сказала Пилар.

Славин допил свой джин, поставил стакан на мрамор камина и улыбнулся:

— А вы?

Дубов зашел в кабинет начальника отдела в двенадцать.

— Здравствуйте, Федор Андреевич, я к вам с просьбой.

— Пожалуйста.

— Вы меня сегодня с двух до трех не отпустите?

— Вы уже закончили обработку материалов по Нагонии?

— К часу закончу. Посижу без обеда, но закончу. Хочу съездить в загс…

— Ах вот так, да?! Поздравляю, от всей души поздравляю. Кто пассия?

— Милый, славный человечек из рабочей семьи, так что с оформлением, думаю, никаких сложностей не будет. Визу на меня уже запросили?

— Ждем.

— Время есть, конечно. Так, значит, вы позволите, да?

— Конечно, конечно, Сергей Дмитриевич.

Дубов вернулся на свое место, заглянув предварительно в секретный отдел, разложил на столе папки с материалами по Нагонии и, достав ручку, начал вчитываться в строки; ручку теперь он держал строго вертикально, замечание ЦРУ учел; кадры получались со срезанным верхом и низом, а в Лэнгли ценили не то что строку — запятую.

В два часа он спустился на стоянку, сел в «Волгу» и поехал к Ольге.

— Здравствуй, лапа, — сказал он. — Паспорт с собою?

— Да. А что?

— Ничего. Я хочу сделать тебе сюрприз.

Около загса он остановил машину, поднялся с девушкой на второй этаж; Ольга повисла у него на руке, прижалась, поцеловала в ухо.

— Не надо привлекать внимание, — шепнул Дубов. — Сдерживай эмоции, пожалуйста.

— А если они не сдерживаются?

— Так не бывает. Выдержка — прежде всего. Очень хочешь быть женой?

— Очень.

— Почему вы все так замуж стремитесь, а?

— Потому что любим, наверное.

Дубов усмехнулся:

— А что такое любовь? Можешь определить? Ладно, это философия, заполняй бланк, лапа. Через пару месяцев поедешь со мною на запад, там мы с тобою выясним эту философскую проблему. Хочешь со мною уехать, а? На работу, на работу, бить буржуев в их берлоге, хочешь?

— Какой же ты сильный и умный, Сережа! Как мне радостно быть с тобой!

Дубов заполнил бланк быстро, помог Ольге, выслушал рассеянно слова загсовского работника:

• Предыдущая
• 50/69
• Следующая