Снега - Кларк Кэрол Хиггинс - Страница 21
- Предыдущая
- 21/67
- Следующая
— Нам нужно ехать, Риган. А вы пока можете немного поговорить с Бесси. Ведь именно она договаривалась об участии этого Санта Клауса в нашем празднике.
«Лучше уж бросить меня львам», — подумала Риган.
— Это было бы здорово, если, конечно, сама Бесси не возражает…
Не было необходимости смотреть на Бесси, чтобы понять, какова будет ее реакция на предложение Ивонн.
— Да мне надо кучу дел переделать перед тем, как ехать в Вейл!
Ивонн строго посмотрела на служанку, и та поняла, что начинает переходить грань дозволенного в отношениях с хозяевами.
— Что ж, я думаю, что смогу поговорить с вами несколько минут.
Семья Грантов отправилась кататься на лыжах со склонов, а Риган и Бесси поудобнее устроились для разговора. Комната теперь стала тихой и пустой. Такой же покинутой почувствовала себя наедине с Бесси и Риган. Она откашлялась и решила, что в сложившейся ситуации наилучший выход — смело двинуться вперед. Ведь у нее было конкретное дело, и его надлежало исполнить.
— Вы знали Ибена Бина? — спросила Риган.
— Совсем немного, — быстро ответила Бесси. — В прошлом году, когда он тут у нас изображал Санта Клауса, он устроил настоящий кавардак в нашем доме.
— Что вы имеете в виду? — спросила Риган.
— У него были страшно грязные сапоги, когда он у нас тут появился. Тогда выдалось несколько часов хорошей погоды, потеплело, а он почему-то решил позабавиться, пройти по двору, постучать в окна и покричать «Веселого Рождества!» — Бесси подалась вперед в кресле. — Так он ходил там и орал: «Веселого Рождества! Веселого Рождества!». Я ему тогда сказала, что, мол, хватит орать, достаточно, достаточно. И он принес всю грязь, что собрал на заднем дворе, в дом, и я ходила за ним по пятам и пыталась убрать все, что он оставлял за собой. При этом, естественно, я выглядела какой-то ведьмой, которая только и делает, что мешает празднику, но как бы то ни было, прежде чем он ушел, этот наш Санта Клаус, я твердо сказала ему, что в следующем году ему лучше прийти в чистых и красивых сапогах, иначе он не войдет ни в нашу дверь, ни даже в каминную трубу или в другие места, куда там Санта Клаусу приходится проникать.
Сердце Риган стало биться куда быстрее.
— А каковы были его сапоги в этот раз, накануне ночью? — спросила она.
— Я проверила их, когда он вошел в двери, и мне показалось, что на один сапог приклеилась жвачка. Я его за это чуть не убила! Но оказалось, что он просто наступил на какую-то оранжевую клейкую бумажку. Поэтому я позволила ему войти. А вообще-то вокруг творилось сплошное сумасшествие. Не до него было!
— А еще раз вы его видели?
— Нет. Он все время был с детьми, а потом ушел через библиотеку.
— А когда вы видели Ибена Бина в последний раз до этого вашего праздника?
— Он зашел забрать игрушки, которые должен был положить в свой мешок. В прошлый четверг. — Бесси чуть улыбнулась. — Когда вы нанимаете Санта Клауса, его, оказывается, еще надо снабжать полным набором подарков.
Глубоко задумавшись, Риган нахмурилась при этих словах:
— Меня беспокоят как раз сапоги Санта Клауса. В доме Кендры Вуд мои родители живут сейчас как раз в комнатах, где до них жил Ибен. И там они нашли пару сапог в ванной комнате, очень похожих на те, что надлежало бы, по идее, использовать в наряде Санта Клауса. На них даже были прикреплены колокольчики.
— Это очень похоже на Ибена, — согласилась Бесси.
— Но ведь те сапоги, которые были на Санта Клаусе вчера вечером, как вы говорите, были без колокольчиков?
Бесси посмотрела на Риган как на сумасшедшую.
— Конечно. На Санта Клаусе, который приходил к нам, были черные ковбойские сапоги. Такие, как тут все мужчины носят. Иногда вам даже начинает казаться, что вы находитесь где-нибудь на Диком Западе или в Техасе.
— Я просто представить себе не могу, почему Ибен не надел свои костюмные сапоги, — удивилась Риган. — Насколько я могу предположить, у вас нет никаких оснований сомневаться, что в костюме Санта Клауса вчера вечером был не Ибен?
Бесси покачала головой.
— Да я едва взглянула ему в лицо. Я была больше озабочена его сапогами и, кроме того, мне уже надо было бежать на кухню, чтобы посмотреть, как там у меня работают нанятые помощники.
Риган поднялась.
— Спасибо, Бесси. Как я понимаю, вы сегодня уезжаете. Но если вы вспомните что-то, что сможет помочь нам в проведении расследования, то, независимо от того, насколько тривиальным вам это что-то может показаться, я вас очень прошу не стесняться и позвонить мне.
Риган передала Бесси свою карточку с телефонным номером. Руки Бесси дрожали, когда она принимала эту карточку.
«Что же это она так нервничает?» — подумала Риган.
Джеральдин Спунфеллоу сидела в старом скрипучем кресле-качалке, зашнуровывая свои поношенные высокие сапоги. Она вообще любила вставать пораньше и дышать свежим горным воздухом. Она всю свою жизнь прожила в долине Роаринг-Форк-Велли и чувствовала себя частью местного пейзажа, частью Аспена, всего того, что происходило в городе. Она персонифицировала аспенский идеал самовыражения, что обычно означало, что человек доводил свою позицию до сведения других вне зависимости от того, хотели они эту позицию знать или же нет.
Дед Джеральдин, Бертон Спунфеллоу-второй, был одним из открывателей здешних мест, который перебрался через горный хребет Контитентл Дивайд в начале 1880-х годов и обосновался в Аспене, известном тогда под названием Ют-Сити. Он застолбил свои права на участок земли и сделал себе состояние на серебре, залежи которого оказались в его недрах. Все развивалось восхитительно вплоть до 1893 года, когда американское правительство сменило валютный стандарт с серебряного на золотой.
— Это просто свело меня с ума, Джеральдин, — говорил про сие событие дед.
Она сидела на его коленях и с удовольствием внимала всем этим историям про прошлые времена, про первооткрывателей, пионеров этих мест.
— Я хотел тогда отправиться в Вашингтон и врезать там кому следует, но все же остался здесь и выдержал этот удар судьбы. Именно это и надо делать, когда в жизни настают тяжелые времена. А таких времен бывает обычно очень даже много. Так вот, тогда надо держать нос морковкой, надо держаться.
В ответ Джеральдин доставала изо рта большой палец ровно настолько, чтобы ответить своему деду:
— Да, Дедуля.
После этого она находила новый кусочек одеяла, которым укрывалась и который любила перебирать пальцами, и опять прикладывалась щекой к колючей, но очень уютной щеке Дедули.
Для Дедули держаться означало жить доходами от той собственности, которую он получил в первые годы своего хозяйствования. На часть этих средств он открыл в городе салун, который тоже приносил кое-какие деньги. Он женился, и в его семье родился сын, отец Джеральдин. Когда его жена, благословенная и святая по своему характеру Уинифрид, умерла от водянки, Дедуля и его сын, Феликс, жили вдвоем до тех самых пор, пока сын сам не женился на некоей Имоджин. Она переехала к ним, принеся с собой в их жилище некий женский дух, который тут так долго отсутствовал.
В этом старом викторианского стиля доме, построенном в тени Аспенских гор, Джеральдин и ее брат Чарлз росли под внимательным присмотром любящих родителей и своего любимого Дедули. Дикая природа была буквально в двух шагах от них, и их учили наслаждаться красотой и дарами озер, гор, рек задолго до того, как каждый из них прочитал первую статью в журнале о природе «Поля и реки». Они собирали ягоды, кормили свиней, кур, кроликов, доили коров, ездили по округе на ослах и в собачьих упряжках. Джеральдин стала настоящей дикаркой, она умела держать темп даже тогда, когда брат Чарлз убегал от нее по горной тропе. Впрочем, отставала она только потому, что замечала какой-нибудь симпатичный камешек, который просто обязана была подобрать и запустить в вечнозеленую листву.
Аспен был достаточно тесным сообществом людей, когда Джеральдин была ребенком. Население здесь резко уменьшилось после падения цен на серебро в 1893 году, и те люди, которые, несмотря ни на что, остались здесь, предпочитали держаться друг друга, жили в мире и спокойствии вплоть до 1940-х годов.
- Предыдущая
- 21/67
- Следующая
