Преступление не будет раскрыто - Семенов Анатолий Семенович - Страница 44

• Предыдущая
• 44/102
• Следующая

— Порядок я знаю, товарищ полковник.

— Я говорю к тому, чтобы в военкомате не беспокоились, не искали тебя. — Горбатовский встал. — Ну, желаю счастья тебе, сержант. Оформляй документы, собирайся и к утру будь готов. Да, чуть не забыл. Разыщи замполита Макарова. Он хотел с тобой поговорить.

На прощание полковник крепко пожал руку сержанту.

Осинцев пошёл в штабную палатку, где размещался особый отдел, оформляющий документы. Там оказался и замполит Макаров.

— Вот как раз кстати, — сказал майор. — Какие у тебя планы? В институт думаешь поступать?

— Обязательно, — ответил Олег, весело улыбаясь.

— Когда?

— Нынче уже опоздал. На будущий год.

— Характеристика нужна?

— Не знаю. Не помешала бы наверно.

Пока начальник особого отдела оформлял документы, майор сел за машинку и напечатал характеристику. Расписался в ней и поставил печать.

— Держи, — сказал майор.

Олег не стал читать всю характеристику, а посмотрел лишь последние строки: «… при ликвидации банды душманов проявил исключительное мужество и героизм. Представлен к правительственной награде».

Олег смутился. Удивительно и как-то неловко было читать про себя такие строки. Аккуратно и не торопясь стал складывать лист.

— Вы о чём-то хотели поговорить со мной, — сказал он, слегка волнуясь и разглаживая пальцами уголки сложенного вчетверо листа.

— Да вот я об этом и хотел поговорить, — сказал майор. — Какие у тебя планы. Нужна ли характеристика. Вот, собственно, и все. Вообще-то меня интересует ещё один вопрос, так ведь ты же не ответишь. Ну скажи мне по секрету, — заговорщицки произнёс Макаров: — кто эта самая Марина? Честное слово, до сих пор сидит в голове, не даёт покоя. Кто она? Кем тебе приходится?

— Никем. Просто знакомая.

— Из-за просто знакомой не загудел бы в дисбат. Невеста, наверно?

Олег молчал.

— Конечно, невеста, — сказал майор и, повернувшись к начальнику особого отдела, добавил: — Не дождалась. Вышла замуж за другого. На кого же она тебя променяла, дурочка с верёвочкой. Очень даже любопытно было бы это знать. На красавчика какого-нибудь, который и ногтя-то твоего не стоит. Ой, дура, дура-а! Вот помяни моё слово, она ещё пожалеет. Она ещё услышит о тебе и будет кусать локти. Кстати, а что за деньги высылала тогда? Какую-то моторную лодку приплела.

— Во время шторма на Ангаре я утопил свою моторную лодку.

— А Марина тут причём?

— Да я как раз помог ей выбраться на берег в этот шторм. Своей моторкой пришлось пожертвовать.

— Как она в шторм оказалась в воде-то?

— Плыла посреди реки на баркасе. А тут внезапно гроза.

— Чего ты к парню пристал? — сказал начальник особого отдела, протягивая Осинцеву готовые документы. — Видишь ему неприятно вспоминать этот шторм. Да и все равно без пол-литра не разберёшься. Какие-то баркасы, лодки…

— Почему не разберёшься, — сказал Макаров. — Теперь все понятно. Значит, после этого случая познакомились, подружились, она обещала ждать тебя, собиралась выйти замуж, а тут какой-то хлюст подвернулся… Да-а… — майор вздохнул, посмотрел на Олега с сожалением и вдруг, просветлев лицом, произнёс оптимистично: — Ничего. Найдёшь другую. Теперь за тебя любая пойдёт.

Утром Осинцева провожал весь взвод во главе с лейтенантом Орловым. Орлов, прощаясь, сказал:

— Пиши, не забывай.

Олег сидел уже в кузове интендантского грузовика, и грузовик уже тронулся, а солдаты не расходились. Махали ему, пока машина не скрылась за поворотом.

Он вспомнил о пистолете слишком поздно, когда самолёт с кабульского аэропорта поднялся в воздух. Олег носил его в кармане всего два дня, показывая любопытным солдатам свой трофей. Потом спрятал в вещевой мешок на самое дно и забыл. В радости, в суматохе последнего дня и вовсе забыл. И никто не напомнил ему, что надо сдать оружие.

«Чёрт с ним, — подумал Олег. — Оставлю себе на память».

На следующее воскресенье после именин у Сергея Антоновича Марина шла домой от подруг, которых иногда навещала в общежитии. Вдруг в нескольких шагах от неё остановилось такси. Василий Иванович Промтов, высунувшись из машины, окликнул:

— Марина!

Марина, увидев Василия Ивановича, вскинула брови и, смущённо улыбаясь, подошла к машине. Василий Иванович торопливо вылез из кабины.

— Добрый день, — сказал Промтов, схватив её за пальцы и сжав их крепко.

Марина поздоровалась и спросила, куда он едет.

— На дачу, — ответил Василий Иванович.

— У вас есть дача?

— Есть, — ответил Промтов и хвастливо прибавил: — В лесу, на берегу речки.

— Как в сказке, — сказала Марина, на миг представив себе дачу в лесу и речку.

— Да, там хорошо. Особенно сейчас, осенью.

— Давно не была в лесу.

— Хотите прокатиться со мной? — вдруг спросил Промтов и предложил: — Составьте мне компанию.

Марина промолчала, взглянув на такси.

— На природу, в такой день! — соблазнял Промтов, улыбаясь. Она в нерешительности пожала плечами.

— Мы не задержимся. Я лишь посмотрю, все ли в порядке на даче и возьму одну книгу, которую оставил там, когда ездил в последний раз.

— Я бы с удовольствием, но… — Марина развела руками, — к сожалению, не свободна. Вдруг дома хватятся меня?

— Не хватятся. Гарантирую — возвратитесь не позднее пяти вечера. Решайте.

— Неожиданно все это.

— И хорошо, что неожиданно. Поехали, не пожалеете.

— Вы неотразимы, Василий Иванович. Так, пожалуй, можете уговорить ехать с вами куда угодно.

— Ну вот и решено.

Марина не успела опомниться, как Промтов открыл заднюю дверцу и усадил её.

— Поехали, — сказал он водителю. Такси тронулось. Марина и Василий Иванович сидели близко друг к другу. Близость её лица и волос подействовали на Василия Ивановича. Он подвинулся к ней ещё немножко, оглядывая плавный профиль лица. Марина повернулась к нему. «Василий Иванович, не надо», — шепнула она и, положив нежную руку с обручальным кольцом ему на подбородок, слегка оттолкнула его лицо от себя. Он взял её руку, поцеловал и послушно отодвинулся. Когда ехали мимо гастронома, сказал водителю, чтобы остановился, и спросил Марину, какие любит конфеты.

— «Южную ночь», — ответила она.

Василий Иванович вернулся из гастронома с пакетом конфет и отдал их Марине со словами: «Ваши любимые». Она, поблагодарив, положила их в сумочку.

Пока ехали, он рассказывал о своём последнем рейсе в Симферополь и несколько «приличных» анекдотов, рассказывать которые был большой мастер. Марина улыбалась, порою смеялась, но глаза её были задумчивы и весёлость исходила более из чувства такта, нежели от души. Василий Иванович тонко понимал женщин, уловил её озабоченность и понял, чем она была озабочена. Однако не подавал виду и рассказывал одну небылицу за другой.

Дача Промтовых была расположена в живописном месте. Аккуратный домик, стоявший в глубине берёзовой рощи, обшит тёсом, покрашен зелёной краской и был так же красив, как и осенний золотой наряд белоствольных деревьев. С фасада к домику примыкала оградка из красного штакетника, сзади — небольшой огород, обнесённый проволокой, в котором росли несколько плодовых деревьев и кустарников. По соседству, на небольшом расстоянии друг от друга стояли ещё две дачи такого же типа. За дачами протекала мелководная спокойная речка. Там и сям между пожелтевших берёз виднелись ярко-зелёные ёлочки, придавая пейзажу броский очаровательный вид.

День был тихий. Небо чистое и такое ясное, что смотреть на него невозможно было — резало глаза.

Василий Иванович, разочтясь с водителем, наказывал:

— Итак, ровно в четыре на этом же месте. Договорились?

Такси уехало.

— Как хорошо здесь! — сказала Марина, когда Василий Иванович приблизился к ней.

— В лесу всегда хорошо, — ответил Василий Иванович. — Зайдёмте в дом?

— Я хочу прогуляться. Идёмте туда! — сказала Марина и пошла по тропинке непринуждённой походкой.

• Предыдущая
• 44/102
• Следующая