Нюша (СИ) - Ad Валентина - Страница 12

- Ма… - я легонько коснулась покатого плеча.

- Не нужно, Нюш, все в порядке. - Мама по-доброму улыбнулась и мгновенно переключилась на псов, что, однозначно, было приятнее. - Лабутен, ну ты и лентяй. Смотри, какая твоя дама красотка и умница. Рокси наслаждается прогулкой, а ты чего только тащишься рядом без тени энтузиазма?

Мама и дальше продолжала общаться с теми, кто не предаст, я же просто наслаждалась картиной. Как бы мне хотелось, чтобы этот миг не заканчивался никогда. Глядя на маму в этот момент, я понимала, что простила ей все. Главное - она вернулась ко мне, а все остальное мы переживем.

День был замечательный, подобных не случалось в моей скромной жизни уже давно: спокойствие, умиротворение, радость. Но, как говорится - хорошего понемножку.

- Папа… - я и не заметила, как из моих уст сорвалось это слово.

Менять что-то было поздно, когда мама замерла на месте с вопросом «что?».

Парк, в котором я обычно выгуливала Лабутена и Рокси находился от мест обитания моего папочки совершенно в другом районе (я уверена, что свое новое место жительства он и выбирал по чисто географическому принципу) и какого черта его счастливая рожа оказалась в этих краях, я понятия не имела. Отец, радостно улыбаясь, кружил на руках своего «индиго», а, насколько я поняла, его женушка с не меньшей радостью писала все на камеру.

Я едва успела что-то сказать еще, как мама, поймав мой взгляд, остановила свой на животрепещущей красоте семейного счастья. Я, неоднократно наблюдала, как случайный листочек попадает на тлеющие угли, оставшиеся от пикника. Зеленый, сочный, красивый, но это его не спасало, он все равно медленно превращается в золу. Тоже произошло и с мамой только в ускоренном темпе.

Я еще никогда не видела, чтоб люди в одну секунду превращались в пепел. Мамины глаза, в которые только-только начал поступать свет надежды и покоя, вновь превратились в черные печальные дыры; лицо, едва ли успевшее посвежеть, вмиг постарело на десять лет, оно стало болотного цвета, а челюсти сжались так, что я испугалась - не посыпались бы зубы. Внутри меня сжались все органы, а снаружи ощущения были не лучше - я чувствовала будто вся, целиком, внезапно попала под огромный пресс. В какой-то момент я на автомате зажмурила глаза, я всегда так делала, если резала случайно палец или разбивала коленку, или ударялась мизинцем ноги о безумно острый угол чего-нибудь.

- Мам, мы уходим, - собравшись с силами твердо заявила я хватая маму за руку.

Я попыталась сдвинуть с места окаменевшее тело, но ничего не вышло. Рокси, усевшись у маминых ног, изначально с довольным видом, принялась обиженно скулить, разобравшись что на нее уже никто не обращает внимания. Лабутен, остановившись немного в стороне, поворачивая морду с боку на бок, с любопытством наблюдал за всеми нами.

- Ма, идем. Нам реально пора, а то Томила жесть как не любит, когда ее «малыши» задерживаются с прогулки. - Я снова попыталась взять маму за руку, но та ее быстро отдернула.

Выпустив из рук поводок, с которого она еще в начале нашей прогулки милостиво спустила Рокси, мама сделала несколько шагов. Мое сердце окатило холодом. Все тело покрылось противными мурашками. Я прекрасно понимала, что в этот раз проиграла не бой, а всю битву за трезвость.

- Ма, пожалуйста, не нужно. Ма… ма… - Я не узнавала собственный голос, он дрожал и очень напоминал щенячий писк.

Меня никто не услышал. Мама молчаливо и медленно удалялась от меня и от папы, да и, наверное, от невыносимой реальности в целом. Самое страшное - я знала куда ее приведут ноги. А еще, в который раз за день, я с новой силой возненавидела отца, ему удалось дважды перевернуть мамин мир: тогда, казалось не рушимый, сейчас - и без того шаткий.

 - Мааа!.. - это был не зов, не мольба, это был стон, вырванный из глубин сердца.

Я в последний раз попыталась привлечь к себе внимание, но безуспешно. Не сказав ни слова, даже не обернувшись, совсем скоро мама исчезла из поля моего зрения. А я даже не попыталась ее остановить, не в моих это силах, этот этап мы уже проходили.

- Ненавижу!!! Как же я вас всех НЕ-НА-ВИ-ЖУ!!!! - беспомощно полетело к небесам. - Да и себя…

В этот раз винить одну маму было бессмысленно, это я провела ее по лезвию бритвы и не смогла удержать; это я несколько часов к ряду испытывала ее силу воли на прочность, зная, о полном ее отсутствии; это я играла со спичками чужими руками.

Беспомощная я присела на корточки и благодарно приняла сочувствие со стороны Рокси и Лабутена, которые в два языка вылизывали срывавшуюся с глаз воду. На одном плече лежала ласковая морда Лабутена, на другом - Рокси, и только эти двое согревали и дарили мне такое необходимое и желанное тепло, ласку, понимание. Я страстно прижалась к белоснежному меху, обхватывая обеими руками огромные туши, и только когда слез больше не осталось а собачья шерсть была совсем мокрой как после приличного дождя, сменила внимание четверолапых на никотин.

Наверное, кто-то рождается в этом мире с полным набором радостей; кто-то изначально не счастлив; а над кем-то небеса решают подшутить, а проще говоря, поиздеваться, и дают все, а затем в один миг отнимают. Когда не знаешь что потерял, ты это не оплакиваешь и не паришься по этому поводу, ты живешь с тем, что имеешь. Если ты вырос в детском доме, ты не станешь истерить по поводу смерти мамочки, узнав об этом каким-то образом. Если ты не умеешь ездить на велике, ты не станешь париться из-за того, что тебе его не подарили на днюху, настолько сильно, как тот, у кого он сломался, и ему не хотят дарить новый. Если ты никогда не ел омара, ты, возможно, будешь мечтать когда-то набить свой привыкший к хлебу с картошкой желудок подобным чудом, но спокойно сможешь обходиться без него. Это я к тому, что лучше бы и я изначально родилась в семье каких-нибудь алкашей, тогда бы у меня не было тех воспоминаний которые заставляют сердце разрываться на части. Я бы просто не знала, что можно жить без вечного перегара, побоев и злостных разборок, и жила бы себе тихо завидуя какой-то другой неведанной, более благополучной жизни. Но когда ты знаешь, как это просыпаться не от звука будильника, а от теплых материнских губ; как это - тихими семейными вечерами нежиться в крепких отцовских объятьях; как это - ежедневно слышать в свой адрес миллион «люблю» и тысячи «ты у нас самая-самая», а потом вмиг все потерять… Это не больно - это невыносимо больно.

Покидая парк, я не сдержалась и еще раз, буквально на секунду, взглянула на счастливое семейство. Не наброситься с кулаками на папочку мне было ой как не просто. Во избежание мордобоя я поспешила очисть территорию парка от своего присутствия.

Вернувшись домой, маму в нем я не обнаружила, как и предполагалось. Все комнаты были пустыми и, какими-то, больше обычного прохладными. Плакать больше не хотелось. Плевать, пусть бухает. Пусть хоть с моста, а хоть вены вскрывает, по-барабану. Надоело. Все надоело.

Измотанная морально, уже после второй сигареты, я просто вырубилась. Никотин в этом случае не помог. Сон, вот что мне по-настоящему было нужно. Сны, это второе, после инета место, где я могу ни о чем не думать. Если повезет, я могу увидеть самые прекрасные сновидения, где нет боли, страха, безнадеги.

13

Из состояния спящей «не красавицы» меня вывел телефонный звонок с работы №1. Как часто случается после резкого пробуждения я не запомнила, что мне снилось, но твердо убеждена, что что-то хорошее. Что ж, пусть хоть в нереальном мире мне будет хорошо.

Кинотеатр, то место, где люди привыкли отдыхать и наслаждаться разнообразными премьерами, являлся моей самой первой работой. Было бы круто, если бы я была в нем хотя бы билетершей, но нет, это для меня слишком высокая должность. Я простая поломойка. Естественно эта работа у меня тоже временная, но, так уж вышло, в кино я хожу только тогда, когда нужно качественно вымыть туалеты или вычистить все кресла от жевательных резинок и  другого мусора. Меня туда взяли еще несколько лет назад по блату и за чисто символическую оплату. В кинотеатре работает бывшая одноклассница тети Тани Добрыниной, которая и позаботилась о том, чтобы я с голоду не умерла, так как от ее подачек я долгое время отказывалась. Работа та еще, но не в моем положении было перебирать. Да и сейчас деньги, если те копейки, которые я получаю за часы собственного унижения, можно так назвать, не лишние в моем скромном бюджете. Мне остается только мечтать о совершеннолетии, когда рабочих предложений враз станет больше, а пока…