Девять граммов пластита - Баконина Марианна Станиславовна - Страница 13
- Предыдущая
- 13/80
- Следующая
Кирилл посмотрел на висевшие в гостиной старинные часы с боем: половина шестого. После брифинга он уже продиктовал промежуточной материал. Теперь пора ехать в редакцию верстать итоговую статью.
– Засиделся я у вас, а мне давно пора на работу. Москва ждет репортаж. – Кирилл с явной неохотой встал. – Уж больно хорошо у вас. Если бы не дела…
Он совершенно сознательно соединил Москву с комплиментом. Пусть знают, что персона важная, и пусть пригласят приходить еще. Журналист Айдаров своего добился. Когда он в прихожей поцеловал руку Оксаны Максимовны, а потом приложился и к Машенькиной лапке, предполагаемая теща сказала:
– Что-то вы редко у нас бываете. Заходите, заодно расскажете, чем кончилась вся эта история.
В итоговый репортаж Кирилл впихнул и хлеб, изъятый у несчастных Павловых, и выставленную из магазина «Тутти-Фрутти» очередь, и описание владелицы булочной. Получилось нечто душераздирающее и предостерегающее.
Айдаров проглядел, что написали по этому поводу другие агентства. У них получилось сухо и сжато. То-то, там-то, ведется следствие, подробности письмом…
Потом посмотрел, что сделали на телевидении. У Зориной было не так, как у него. Она не располагала агентами среди постоянных клиентов булочной, зато сильно украсила свое творение импортными аналогиями. Что ж тут скажешь – молодец. Айдаров вздохнул. Впрочем, у него тоже хорошо получилось, а опыт телевизионных товарищей он еще использует. После того как Кирилл отправил материал, ему позвонили из центрального офиса и сообщили, что завтра планируют продолжить тему, поэтому от него ждут более развернутого интервью с хозяйкой заведения и, по возможности, комментарий компетентных органов.
Завтра – это завтра, но уже сейчас стоит подготовиться. Раз Москва так заинтересовалась материалом, который упал ему как снег на голову, следует отработать на полную катушку. Это ему зачтется.
Несмотря на поздний час, Айдаров принялся обзванивать знакомых. Кирилл знал, что добиться комментариев от РУБОПа или ФСБ будет не просто трудно, а очень трудно. Они постараются отделаться общими фразами, вроде тех, что уже прозвучали на брифинге. У них есть универсальная волшебная отмазка: мол, ничего не скажем в интересах следствия. Значит, надо искать неформальные выходы на экспертизу или на низы.
Найти и вызвать на разговор ледяную мадам Арциеву будет еще труднее. Кирилл принялся копаться в своих записных книжках, обычной и электронной. Потом выписал десять фамилий и повис на телефоне.
Тотальный обзвон оказался результативным. Правда, Кирилл не сумел дозвониться до Лизаветы – со студии она ушла, а домой еще не явилась. Зато через одну подружку, трудившуюся в самой желтой городской газете, он зацепил человечка в Региональном управлении по борьбе с организованной преступностью. Их общий однокашник, вместе учились на журналистике. А теперь тот работал в пресс-службе РУБОПа. Это было неслыханное везение. Ритка продиктовала ему телефон, Айдаров немедленно позвонил, застал Эдика Туманова на работе и предложил встретиться. Особо дружны они не были. Туманов колебался, ссылался на семейные обстоятельства, но потом уступил.
– Через пятнадцать минут я у тебя, на Чайковского, – решительно заявил Айдаров и принялся звонить директору отделения, чтобы тот разрешил потратить определенную сумму на представительство. «Интерпост» был фирмой частной и новой, работал по западным образцам, и там, в отличие от бывших советских газет и журналов, создали рептильный фонд: так, по-старинному, называли в агентстве специальные денюжки, которые тратились на оплату информации и содержание постоянных агентов – поставщиков секретных сведений… Шеф разрешил взять сотню баксов, и Кирилл помчался на Чайковского.
Офис «Интерпоста» находился недалеко от Литейного, так что Кирилл на встречу успел. Даже пришлось подождать. Он поставил свою темно-синюю «восьмерку» напротив входа в РУБОП и настроился на «Эльдорадио». Автомобиль заполнился низким баритоном Михаила Круга, страдавшего о бедах во «Владимирском централе».
Эдик появился минут через десять.
– Привет! – Кирилл выскочил ему навстречу. – Ну, ты совсем не изменился! – воскликнул он и слегка замялся.
Эдика Туманова Айдаров знал плохо. Тот почти не жил в общежитии. Богатенький Буратинка из Махачкалы, армянин с русскообразной фамилией, он почти все время учебы снимал квартиру. Впрочем, воспоминания об экзаменах и зачетах, рассказы о том, как и где устроились однокурсники, помогли рассеять неловкость.
Через пятнадцать минут они уже сидели в армянском кафе «Эребуни», которое показал Туманов и в котором его хорошо знали. На столике стояла бутылка настоящего армянского коньяка, блюдо с лавашом, а на кухне специально для дорогих гостей готовили настоящий кебаб. Гости, приняв по рюмке, весело болтали.
– Ритка? О, Ритка в порядке. Замужем за каким-то банкиром. Работает для души. Зато все про всех знает. Это она мне твой телефон дала.
– А Сергей?
– Ковалев? Пропал куда-то…
– Лешку Бондаренко ранили в Чечне, под Ведено. По-моему, сам подставился. Полез куда не надо. Он же в Москве, в каком-то еженедельнике… Его то и дело в «горячие точки» посылали. А ты где работал до РУБОПа?
– Так, по-разному… Потом в пресс-службе ГУВД, – сдержанно улыбнулся Эдик. Отщипнул от пресной лепешки кусочек и принялся тщательно его пережевывать. Сероглазый и рыжеватый, он никак не походил на «лицо кавказской национальности». Туманов был на их курсе чужим, ни с кем не ссорился, ни с кем не сближался, в пьянках участвовал редко, романов с девушками не заводил. Учился не плохо и не хорошо, стипендия его не волновала, денег у сына махачкалинского врача-гинеколога было много. Поговаривали, что этот самый гинеколог еще лет двадцать назад самостоятельно разработал технологию и делал операции по восстановлению девственности. Учитывая тамошних темпераментных дам и тамошние строгие нравы, предприятие несомненно процветало.
– В РУБОП-то как попал? – гнул свою линию Кирилл.
– Пригласили… – туманно ответил Туманов. – А что наша звезда? Андрей Говоров?
Эдик явно не хотел говорить о себе.
– Какое-то агентство расследований учредил. Говорят, они там шантажом занимаются. – Айдаров решил не давить и начал пространно рассказывать о деятельности их самого шумного однокурсника. Андрей еще на первом курсе держался так, словно у него весь мир в кармане. Слог у него был неважнецкий, но почему-то все были уверены, что он пойдет далеко и взлетит высоко. Наверное, из-за успешно организованной саморекламы.
Айдаров знал: сам себя не похвалишь – никто не похвалит, но хвастовство Говорова его всегда бесило. А теперь, когда тот открыто и нахально процветал, разъезжал по городу на черном шестисотом «Мерседесе» и частенько кутил в «Гранд-отеле» с красивыми телками, он бесился еще больше. Главное, что никто никогда не читал статей, написанных Говоровым. Писать он, видимо, так и не научился.
– Он, я слышал, с авторитетами дружит. Кто-то ему сливает оперативную информацию, а он готовит материальчики и показывает героям: мол, решайте сами, печатать или не печатать. Хороший бизнес.
Туманов промолчал.
– Давай еще по одной. – Кирилл наполнил рюмки. Что-то этот Туманов больно угрюмый. А встретиться согласился. Надо поддать в общение тепла.
– Ты как? Не женился?
– Женился…
– Я тоже подумываю. Пора, пора остепениться, за тридцатник уже. Пора вить гнездо. А как с финансами?
– Мы на федеральной службе…
– Да, там не густо… А халтуры?
Вообще говоря, Туманов был одет явно не на федеральную зарплату. Сколько у них в пресс-службе РУБОПа могут платить? Тысячи полторы-две? Откуда тогда джинсы от Версаче, кожаные мяконькие ботиночки, шелковые носочки? Эдик был одет дороже и элегантнее, чем Айдаров, хотя Кирилл любил хорошие вещи и на себя денег не жалел. Но спросить об этом впрямую – непозволительная глупость.
– Да, разметала нас всех судьба, редко встречаемся… – ушел от ответа Туманов.
- Предыдущая
- 13/80
- Следующая
