Выбери любимый жанр

Послесловие к подвигу - Семенихин Геннадий Александрович - Страница 26


Изменить размер шрифта:

26

13

«Неужели это был Геринг? – с тоской и болью спрашивал себя Федор, затворив за полковником Хольцем дверь. – Геринг, по приказу которого разрушены десятки советских городов, уничтожены или заключены в концлагери тысячи людей? И я не бросился на него, не вцепился в это жирное горло, не схватил за ствол лежавшего на подоконнике ружья и не ударил его по башке прикладом?! Бог ты мой, да какое же может мне быть прощение?!» Федор обессиленно упал на кровать, уткнулся головой в подушку и глухо зарыдал. В незакрытую форточку проник с улицы сырой ветерок, постепенно остудил его разгоряченное лицо. Федор встал, провел рукой по звенящим вискам и жестко себя спросил: «А что бы мне удалось сделать? Высокий, леденяще спокойный, словно покойник, Хольц немедленно повис бы на мне, а на звонок Геринга вбежали бы два эсэсовца и попросту пристрелили бы на месте или замучили бы во время самых изощренных пыток. И осталась бы навсегда безвестной моя судьба неудачника-одиночки. Нет, подобный финал не к лицу. Апофеоз борьбы – это самопожертвование, – горько подумал Нырко. – Но жертвовать собой надо так, чтобы у врага по телу прошли мурашки. Надо погибать, обрекая на смерть и твоих врагов. И чем больше их погибнет, тем возвышеннее будет апофеоз твоей борьбы. Нет, мой час еще не настал!»

Он задумался. Перед глазами сумятицей отрывочных воспоминаний пробежали эти последние месяцы. Вернер Хольц! Едва ли можно представить себе более тонкого и умного, но и изощренного в своей жестокости врага. У него на учете не только каждое твое слово, но и каждый взгляд. Федор вспомнил первое свое искушение. Отлежав два месяца в смоленском госпитале для офицеров гитлеровской армии, он уже спокойно передвигался по земле с помощью костылика, когда пришел Хольц и объявил: «Завтра уезжаем». – «Куда, если не секрет?» – поинтересовался Федор. «В Берлин, – последовал краткий ответ. – Там будете долечиваться, а остальное потом». В специальном поезде, отходившем из Смоленска в Берлин, все купе мягкого вагона были заняты военными, и только они с Хольцем, одетые в штатское, ощущали на себе вопросительные взгляды. Поезд подолгу простаивал на промежуточных станциях, а под Оршей раздались нестройные винтовочные выстрелы, истошные крики: «Аларм!» Оказалось, что горсточка партизан, сделав завал, обстреляла состав. Перед обедом, захватив полотенце, Федор прошел в уборную умыться и с замиранием сердца остановился у окна за которым проплывали поля и перелески Белоруссии. «Вот бы раскрыть его и на счастье спрыгнуть под откос. Поезд промчится, а я смогу бежать на восток, в надежде пересечь линию фронта, вернуться к своим». Он несколько раз попытался сдернуть вниз окно, окно оказалось закрытым намертво. В ярости он ударил кулаком по стеклу, но оно не дало ни малейшей трещины, осталось безразличным к сильному удару, как надежная каменная стена. Пуленепробиваемое – понял Федор. Он слишком долго пробыл в тесном туалете, а когда вышел в коридор, у самой двери, весь напружинившись, стоял полковник Хольц и укоризненно качал лысеющей головой, не сводя с летчика холодных глаз.

– Господин майор, ах, господин майор. Как же вы забыли о том, что в вагоне-ресторане нас уже давно ждут бифштексы. – Помедлил и добавил как бы между прочим: – К тому же я вас очень прошу, не повторяйте больше этих безнадежных экспериментов.

И тогда Федор окончательно понял, что путь у него только один: отрешившись от необдуманных попыток бежать из плена, зарабатывать доверие Хольца и ждать удобного случая. Он стал чаще ему поддакивать в их длительных беседах, с удовольствием принял его предложение изучить немецкий язык в тех пределах, в каких он мог потребоваться для переучивания на новый для него истребитель «Мессершмитт-109». Ежедневно в двенадцать дня к нему приходил облезлый субъект в древнем пенсне, поношенном пальто с рыжим воротником из искусственного меха, некогда живший в России, но вывезенный сердобольными родителями в Берлин сразу же, как только грянула революция. Ровно час, минута в минуту, занимались они грамматикой и переводом, а потом Федор отводил его в ресторан и угощал сосисками и чашкой суррогатного кофе. Немец пил кофе мелкими глотками и с увлечением вспоминал, какие были в трактире у Тестова блины с икрой и расстегаи, каким ароматным был шустовский коньяк и как на масленицу залихватски скакали по Тверской на тройках.

– А теперь у вас очень плохо, – говорил пожилой немец, – кушать нечего, а Сталин – тиран, гонит вашу молодежь под немецкие пушки и танки.

– Да, плохо, – подтверждал Федор, – да, Сталин тиран.

Хольц приносил ему газеты и пестрые иллюстрированные журналы, рассказывающие о том, как армия фюрера громит советские войска. У майора Нырко радостно билось сердце, когда читал он скудные сообщения о том, что большевики предприняли под Москвой фанатическое контрнаступление, потеряли при этом много людей и боевой техники, а немецкие войска с целью выпрямления фронта отошли лишь на небольшое расстояние и прочно удерживают те рубежи, на которых высшее командование приказало им остановиться для перегруппировки. Однажды за этим занятием его застал внезапно вошедший Хольц и, сдвинув брови, сухим голосом спросил:

– Радуетесь?

– Да какое вы имеете основание так думать! – возмущенно выкрикнул в ответ Нырко. – Мне дорога туда отрезана.

– Это верно, – протянул полковник, не сводя с него пытливых глаз. – Одевайтесь побыстрее, господин Нырко. Машина у входа в гостиницу. Нам с вами надо посетить еще одно медицинское светило и договориться о процедурах. Я тешу себя надеждой, что в конце марта вы уже сможете танцевать.

«Черт с ним, если это даже был и сам Геринг, – подумал Федор, возвращаясь к действительности. – Нет ничего бездарнее глупой, неосмысленной гибели, Она никогда не была моей целью».

* * *

Федор и предполагать не мог, что он так быстро станет летать на «Мессершмитте-109». Его инструктор, невысокий, но крепко сбитый, удивительно рыжий обер-лейтенант Золлинг, после третьего тренировочного полета на двухместной машине выбрался из кабины, прихрамывая (он был ранен в декабре сорок первого над Клином, когда еле-еле ушел от преследующих МИГ-3 и после этого направлен в учебный центр), подошел к Нырко и протянул ладонь с короткими, будто обрубленными пальцами.

26
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело