Путь Князя (авторский сборник) - Злотников Роман Валерьевич - Страница 91
- Предыдущая
- 91/132
- Следующая
Она подошла к кровати и, присев на краешек, повернулась к нему.
– Вот, выпей. Доктор сказал, что тебе нужны витамины.
Ирайр усмехнулся про себя. Да уж, в тот момент, когда полость его рта наполовину забита гелем и поддерживающей подушкой, ему только сока и не хватает. Но говорить ничего не стал и, взяв стакан, послушно отхлебнул.
– Ирайр, Ирайр, – горестно прошептала мать, – ну зачем ты в это ввязался? Ведь для этого же существует полиция и Федеральное бюро. Нам нужно было только немного потерпеть, и все бы окончилось благополучно. Они же не собирались никого убивать. Им надо было только, чтобы генеральный прокурор подписал постановление об освобождении из тюрьмы троих их товарищей…
– И я должен был позволить им сделать это? – тихо спросил Ирайр. – К тому же подумай, чем бы они занялись позже, вместе со своими освобожденными товарищами.
– Это – не наше дело! – со страдальческим лицом произнесла мать. – Ты не должен был вмешиваться. Сам же видишь, к чему это привело. Ты просто чудом остался жив, просто чудом. А если бы тот человек повернул ствол своего оружия на пару сантиметров в сторону. Ты бы погиб!
Ирайр прикрыл глаза. Ну конечно, мать даже не подозревала, что его щека изначально была предназначена им на заклание. То есть, если бы главарь не воткнул разрядник ему в рот, наверное, пришлось бы пожертвовать чем-то другим, какой-нибудь еще частью тела. Он знал это совершенно точно. Ибо не бывает победы без жертвы. И только в дешевых голобоевиках герой лихо косит толпы врагов, отделываясь маленьким мужественным шрамом. Но он не собирался рассказывать об этом матери. Зачем? Ведь самое главное в том, что он смог, сделал, причем не отяготил свою душу ни одной смертью. За это изуродованная щека – не слишком большая плата…
Следующий день принес проблемы. Первые репортажи о столь необычно закончившейся попытке захвата заложников, да еще предпринятой одним из лидеров СИТА, которого долго и безуспешно разыскивала полиция, так распалили интерес публики, что на их усадьбу обрушились толпы журналистов. И если после того как дворецкий, с помощью Крайба и повара, выкинул нескольких особенно настойчивых из дома и запер входные двери, включив поле подавления, не позволяющее голокамерам держаться в воздухе в радиусе сотни ярдов от дома, большинство журналистов всего лишь бродило по окрестностям, надеясь на удачу, двоим удалось проникнуть внутрь дома. Причем дворецкий лично открыл перед каждым из них дверь и принял плащи. Впрочем, Ирайр узнал об этом уже около полудня. А до этого он, слегка досадуя, что из-за назойливых репортеров ему не удастся, как он собирался, проехаться на Бретере, спустился в библиотеку. За год в монастыре он как-то привык и начал получать удовольствие от настоящих книг – напечатанных на простом пластике или, даже на бумаге, и в твердой на ощупь обложке. Так что сегодня он, едва ли не впервые, с некоторым благоговением открыл высокие шкафы со скрипучими застекленными дверцами и, будто Ийхад-мореход из древней восточной сказки, по локоть погрузил руки в сундук с сокровищами, которые до того, как с его глаз спала пелена, казались ему просто валунами и стенами…
Отец появился в библиотеке за пять минут до полудня.
– А, вот ты где, сынок… А тебе можно вставать?
Ирайр, едва ли не погребенный в завалах книжных сокровищ (оказывается, в библиотеке были тома, которым насчитывалось уже больше трехсот пятидесяти лет), поднял на отца глаза и улыбнулся.
– Папа, небольшая дырка в шкуре – слишком ничтожная причина, чтобы удержать меня в постели.
Отец улыбнулся в ответ, качая головой.
– Ну что ж… тогда ты, может быть, выполнишь одну мою просьбу.
– Конечно, папа, – кивнул Ирайр.
– Не торопись, – прервал его отец, – сначала выслушай. Дело в том, что у нас дома сейчас находится сам Гэйги Рагиант. Ты помнишь, кто это?
Ирайр кивнул.
– «Панорама Гэйги» на ТАНТА. Отец кивнул и добавил:
– А также 7,3 процента акций «ТАНТА Эспесиаль интертейнмент». Я уже около полугода по своим собственным причинам пытался организовать нашу с ним встречу. И до сегодняшнего дня единственное, чего мне удалось добиться, так это сообщения, что меня «внесли в лист ожидания». А сегодня утром, – тут он усмехнулся, – со мной вдруг связывается даже не его личный секретарь, к которому мне удалось пробиться только через полтора месяца усилий, а сам Гэйги Рагиант, собственной недоступной персоной. И заявляет, что не против встретиться со мной именно сегодня и в моей усадьбе.
Ирайр понимающе усмехнулся. Отец между тем продолжал:
– Конечно, для того чтобы догадаться, в чем причина подобного неожиданного благоволения, не надо быть семи пядей во лбу. Но я сразу предупредил, что единственное, чем смогу ему помочь, так это попросить тебя о встрече, что совершенно не гарантирует твоего согласия. Ибо ты у нас уже довольно большой мальчик и привык сам принимать решения по поводу того, что и как тебе делать. Он согласился. Но в процессе сегодняшней встречи мы вышли на такие договоренности, что если ты ему откажешь, мне будет чрезвычайно неловко, – отец снова улыбнулся, но на этот раз виновато.
– Не волнуйся папа, никаких проблем. Тем более что хоть что-то в голокамеру все равно придется сказать. Потому что иначе эти, – он кивнул в сторону окна, – напридумывают такого, что вам с мамой придется несладко. Впрочем, – он вздохнул, – они ведь все равно напридумывают. Так что держитесь…
– Нам с мамой?.. – переспросил отец. Ирайр окинул его спокойным взглядом.
– Ну ты же помнишь, я на следующей неделе улетаю обратно, на Игил Лайм. А там до меня не сможет добраться ни один репортер. Уж можешь мне поверить.
– Я думал, что ты подождешь хотя бы до выздоровления. Доктор Эжели говорил, что рана чрезвычайно неприятная и…
Ирайр покачал головой.
– Нет. У меня нет времени. Я должен вернуться к концу месяца. А что касается раны, то не волнуйся. Там у меня все заживет быстрее, – он уверенно улыбнулся. – Ну ладно, где мы будем встречаться с господином Рагиантом?
– Я думаю, он уже ждет тебя в синей гостиной.
Гэйги Рагиант действительно сидел в синей гостиной. Его оператор давно настроил голокамеры, установил свет и проверил звук и теперь тихо сидел в дальнему углу, скрючившись за переносным пультом. Конечно, Рагиант и сам умел неплохо управляться с камерами, но с некоторых пор он взял себе за правило не возиться со всякой технической ерундой. А сосредотачиваться на главном. На том, что у него получалось лучше всего. А именно – делать новости. Для голорепортера это обычная фраза. Так, с гордостью, говорят про себя едва ли не все, чья профессия готовить выпуски новостей. Но в случае с Гэйги Рагиантом этот давно уже ставший расхожим штамп являлся самой что ни на есть истинной правдой. Ибо всем, чего выходец с Пило Таламы, глухой аграрной колонии, заселенной преимущество смуглокожими атилосами, сумел добиться в этой жизни, он был обязан именно этому своему умению.
Этот талант Рагиант обнаружил у себя в двадцать три, когда молодой юноша с Пило Таламы отчаянно пытался хоть как-то пробиться в совершенно новом и чуждом для него мире, хватаясь за любую работу, которую только мог найти. Он прошел уже много ступенек, начав, как большинство таких же, как он, экономических иммигрантов, с чистки обуви и мойки посуды в «Тексти наггетс», но, быстро поняв, что это к концу жизни в лучшем случае приведет его к съемной каморке, такой же, как он, жене-иммигрантке, куче кое-как одетых ребятишек и социальной пенсии, решил не задерживаться на этой ступеньке, а продолжать искать то, что поможет ему не только более-менее устроиться в этой жизни, но еще и подняться в ней. Хотя бы до уровня хозяина небольшого кафе или владельца пункта «рент-а-кар». Тогда у него были еще очень скромные мечты…
Это случилось, когда он, меняя занятия и осваивая новые профессии, на некоторое время оказался в должности техника по обслуживанию голокамер в одном из сервисных центров. В тот момент он снимал комнатушку под крышей в одном из дешевых муниципальных коммунальных домов в Ист-сайде, построенном прямо над коробкой разгонного участка трассы турбоэкспресса. В больших городах земля дорогая, поэтому приходится выжимать максимум из каждого квадратного ярда, вгрызаясь глубоко в землю или вздымая здания высоко в небеса. Но все-таки разгонный участок трассы турбоэкспресса – не слишком хорошее соседство, поэтому здесь город построил дома для совсем уж малоимущих. Типа Рагианта. Хотя и в этих домах были разные по цене комнаты. Например, рядом с Гэйги квартировал довольно импозантный старик тоже из атилосов, занимавший комнату раза в четыре больше, чем каморка Рагианта. Даже с ванной комнатой, а не с «совмещенным душем», представлявшим собой выдвигающийся над прикрытым крышкой унитазом сосок, как у Гэйги, и еще с местом под стиральную машину. И с балконом, расположенным прямо над разгонным коробом. Старик был ветераном флота. Одиноким как перст, но получающим неплохую пенсию. В принципе, на свою пенсию он мог бы снять жилье и получше, но старик говорил, что его вполне устраивает его комната, а соседство трассы ему даже нравится, потому что когда турбоэкспресс набирает скорость, дом мелко трясется, совсем как его крейсер при выходе на маршевый режим. Он был довольно нелюдим, но к юному Гэйги почему-то отнесся с каким-то трудно объяснимым расположением, пару раз даже пригласил выпить иллоя. А Гэйги с завистью рассматривал голофото, развешанные по стенам, и уже изрядно поношенный, но чистый и отутюженный парадный мундир со знаками отличия, нашивками и медалями, который был гордо вывешен в шкафу с прозрачными стеклянными дверками.
- Предыдущая
- 91/132
- Следующая