Древняя кровь - Селецкий Алексей - Страница 34

• Предыдущая
• 34/101
• Следующая

Тридцатого под вечер вернулся Натаныч, поглядел на осунувшееся, потемневшее лицо и поблекшие глаза Александра, присвистнул.

— Ого, Санек! Как это ты себя умудрился до такого довести?! Лень было еду готовить или спать в одиночку боялся? Ну-ка, выкладывай, что тут без меня случилось!

— Да ничего не случилось. Давит что-то, и всё. Может, погода, может, еще что…

— Вот и расскажи, что именно. Давай, давай, я же вижу, что сам знаешь. В лесу что-то случилось? Шалил кто?

— Всё нормально. На вверенной мне территории чрезвычайных происшествий не было.

— Ты мне голову не морочь, по уставу мы свое прожили. Нас тут трое, все свои — ты, да я, да лес кругом. Зиму нам здесь сидеть вдвоем, за это время ты или засохнешь, или повесишься, или на меня тигром кинешься. Выкладывай, говорю! Как на духу! Не бойся, смеяться не стану и санитаров не вызову. Я ж тебе говорил, навидался всякого. Без причины человек до такого состояния себя не доводит.

— А если не человек?! — И Александра прорвало, как треснувшую плотину. Он рассказывал о своем командире. О ночной встрече и поездке верхом по городу. Об Олеге, о Древнем Народе. О молниях и черном посохе. О своих снах. О потерянном чутье и о том, что ему дал взамен лес. И о непрерывном зове с того берега. Наконец, выдохся.

— Теперь, Юрий Натанович, вызывай санитаров. Или ФСБ — кого хочешь. Можешь попа со святой водой и ладаном — нечисть из дому гнать.

— Тебя, что ли? Так ты, извини, нелюдь, если твоему же рассказу верить. Нечисть — это уж совсем из другой оперы. Русский же человек, различать должен. Может, и не человек, — поправился егерь. — Но всё равно русский. Сам-то ты кем себя чувствуешь?

— Не знаю я, Натаныч. Честное слово, не знаю, кто я теперь. Знаешь, как говорят? Что имеем — не храним…

— …Потерявши — плачем, знаю. Так ты по чем больше плачешь: по способностям своим пропавшим или по тому, что больше не человек? Не вскакивай, сиди. Я тебя что, ладаном окуриваю, веником гоню? Хотя батюшку позвать — мысль неплохая. Полегчало бы тебе. Но ехать далековато, на ночь глядя, да и не готов ты еще к такой помощи. Так что попробуем обойтись как-нибудь. Так как с тобой прикажешь разговаривать — как с человеком или как с этим… Древним?

— А сам ты как думаешь? Кто я теперь?

— Дурак. Молодой такой дурень, салага. Сопливый Санька Шатунов. Полегчало? Если нет, подумай, почему ты прежде всего дурак, а уж потом всё остальное. Не думается? О! Слышу, слышу. Скрипят уже.

— Кто?!!

— Не пугайся, нервный какой стал. Мозги твои скрипят, шарики, ролики и шестеренки. Друг за друга заезжают. Ладно, счас вправлять будем. Биологию учил? Тогда отвечай, к какому виду относятся Древние.

— При чем здесь биология?!

— Молчать!!! Думать я за тебя буду, раз дурак, а ты отвечай! Вид! По-латыни и по-русски!

— Хомо сапиенс, человек разумный. — Командный голос почему-то успокоил Александра. Насколько легче, когда кто-то за тебя подумает…

— То-то! Че-ло-век! Значит, вопрос биологический решили. — Натаныч довольно потер руки. — Перейдём к следующему пункту повестки дня. Кашпировский — человек?

— Человек. Но у него способности другие.

— Ну и что?! А у негров еще какие-нибудь, у них колдуны мертвецов из могил поднимают. А на Филиппинах без ножа режут, и никто этих хиллеров-киллеров нелюдью не считает. Так что не каждый человек — Древний, но каждый Древний — человек. Так получается?

— Так.

— Ну вот на этом и успокойся. Теперь вопрос следующий. Тебе что надо — к Древним вернуться или доказать себе, что ты не хуже их? Считай, что доказал. Без их уроков почти к тому же самому пришел. Года два в лесу поживешь — еще и не тому научишься, если будешь такими темпами продолжать. А про волчий шаг и про движение по лесу не ты первый догадался. Только больше так не ходи, особенно когда с ружьем. Зверье должно вооруженного человека опасаться, а не за своего считать. Про такую походку мне еще дед рассказывал, он с малолетства охотником был. Он же и сказал, чтобы я не каждый раз ее использовал. Человек умнее зверя, а если еще и чутье лесное обмануть — совсем нечестно получится. Одно дело, когда на кабана ходили с копьем, а другое… Сам видел, как. Ни единого шанса. Ты лучше подумай на досуге, чем они так чушку обманули, что она с поросятами прямо на них вышла? Там же от машин метров сто было. Теперь сам знаешь, что редкий зверь этого не почует, а когда матка с маленькими, у нее всё острее должно быть. Вот где вопрос, а ты — кем быть?!

— И всё-таки: быть иль не быть?

— Ну что ты, маленький, что ли? — рассердился егерь. — Здоровый лоб, третий десяток скоро прикончишь, отвоевал, а всё тебе нужен учитель с указкой и дедушка с ремнем! Сам решай! Скажешь: «человек» — ну и живи по-человечески, скажешь: «Древний» — живи по-древнему. Я тебя в любом случае гнать не стану, не надейся. А сейчас — отбой! Я тебе на ночь одну хитрую настойку дам, проспишься нормально. Одни травы, а успокаивает лучше всякой химии.

Натаныч встал, подошел к шкафу, выдвинул ящик и долго звенел склянками.

— Во, держи! Сорок капель на стакан — и в койку. Утром поговорим.

Настойка оказалась на редкость вонючей и едкой. В горле сразу запершило, язык пересох и обдирал небо. «Надо бы еще воды выпить», — подумал Александр и вдруг понял, что не сможет. Заснет прямо со стаканом в руках. Пошел в свою комнату. Не дошел — опустился на пол. Свернулся калачиком, пристроил ладонь под голову. Заснул, как провалился — сразу темнота, тишина. Покой.

Старый егерь посмотрел на спящего, покачал головой.

— «Быть иль не быть?!» Эх ты, Гамлет в камуфляже! — наклонился, поднял Александра на руки и понес к кровати, как ребенка.

Бывший разведчик, бывший научный сотрудник, бывший воин Древнего Народа спал в доме среди леса. Рядом сидел пожилой, но еще отнюдь не старый мужчина с серебряными висками, курил и разглядывал своего стажера. Чем-то этот парень был похож на погибшего сына. Игорьку столько же было. Тоже море проблем, вопросов… А в ответ прилетел «Стингер», и даже похоронить нечего. Егерь закурил, сизый дым пополз по комнате и обвился вокруг лампы,

Спит, вояка. Супермен-недоучка. Бывает и хуже. Надо будет внимательнее за ним присматривать, не к добру эти сны и тяга к проклятым местам. Гордый он слишком, вот в чем беда. Всё пытается сам решить, своим умом и своими силами. Что ни за кого не прячется, ни на кого не надеется, обо всем сам думает — это хорошо. Только если бы люди всё пытались делать в одиночку, их бы еще саблезубые тигры скушали и облизнулись. Ну ничего, выговорился, душу раскрыл — теперь дело на поправку пойдет. А пока поправляется — поддержать надо. И придержать, чтобы не совался куда попало. И прикрыть, если всё-таки сунется. Глаз на затылке даже у Древних нет.

• Предыдущая
• 34/101
• Следующая