Пастораль с городскими мотивами - Седлова Валентина - Страница 30
- Предыдущая
- 30/52
- Следующая
— Ну и долго мы тут еще торчать будем?
— Пока хозяйка домой не вернется! Разве не ясно?
— А если она к кому в гости намылилась и только ночью пожалует? Не просто же так она двери заперла! Хорошо хоть замок ерундовый, с первого раза поддался!
— Если надо, значит, будем до ночи ждать! А что до дверей — так нечего было тут шмон наводить! Наверняка решила, что это к ней воры заходили, вот и подстраховалась. Все вполне логично.
— Между прочим, я опять есть хочу! У меня в животе все бурлит!
— Ну так посмотри, что у девки в холодильнике лежит! Ей-богу, Шунт, ты меня утомляешь! Почему я должен за тебя думать и все тебе по полочкам раскладывать? Вчера напортачил, сегодня утром проштрафился, и теперь опять гундишь! Ты чего, нарываешься, что ли?
— Косяк, слышь?! Приглохни малек! Я уже вторые сутки на ногах! Это ты выдрыхся и пивом заправился, а я носился туда-сюда, как подрезанный!
— Да тихо вы! — Бобер предостерегающе поднес палец к губам. — Тут полна улица народа, еще не ровен час — услышит кто-нибудь да припрется сюда. А мне полдеревни класть не с руки, я на такое не подписывался.
Шунт сплюнул на пол, развернулся и пошел к холодильнику. Открыл, от души выматерился, глядя на пустые полки, и, что было силы, шваркнул дверцей.
— Тьфу, гадство! Мышь повесилась! У этой дурной бабы даже пельменей завалящих не водится! И что мне теперь делать, а?!
Затухнуть и не истерить. Бобер правильно сказал: нам со всей деревней в разборки вступать ни к чему. Дожидаемся девку, хватаем ее по-тихому и адью! — Огурец мрачно посмотрел на Шунта. — Между прочим, мне спать хочется не меньше, чем тебе. И жрать тоже хочется ужасно. Но я почему-то молчу и жду вместе со всеми. Советую и тебе сделать то же самое.
Шунт исподлобья взглянул на Огурца, но ничего не ответил. Подошел к открытому окну и принялся наблюдать за снующими туда-сюда деревенскими.
— А ну назад, — не выдержал Бобер, — запалить всех нас хочешь? Ты бы еще занавесочку отодвинул и морду свою в окошко выставил! Совсем с катушек съехал? Отойди, сказано!
— Да что вы все сегодня озверели? Взяли моду — орать на меня! Шунт то, Шунт се, а каково Шунту, всем до фени!
— Ишь, неженка нашелся! Мы здесь все в одной лодке, и нечего на себя одеяло перетаскивать! Он, видишь ли, сопли распустил, а никто их утирать не бежит! Пожалейте! Между прочим, у меня на сегодняшний день такие планы были, что ого-го! Только я почему-то об этом молчу. А ты, Шунт, задницей шевельнешь, и давай ныть: ах, я отощал! Ах, я разволновался! Да всем насрать на это, понял?! И так уже нервы на пределе, а тут ты еще!
Шунт побагровел и уже собирался достойно огрызнуться, но тут взгляд его упал на улицу, и он, резко изменившись в лице, громко прошептал:
— Атас! Идет!
Бригада тут же спряталась кто куда. Огурец встал за дверью, чтобы, как только Ангелина войдет, тут же отрезать ей путь к отступлению, Косяк же далеко забираться не стал, просто зашел в кухню и принялся ждать появления хозяйки. Откровенно говоря, его уже замотал этот затянувшийся марафон в поисках девки, и посему к ней возникли некие личные счеты. Кроме того, хотя ее дом перерыли уже по второму кругу, нигде не нашлось и следа ежедневника, столь необходимого Захарычу. И этот момент следовало прояснить в первую очередь…
Игорь и Колька, лениво развалившись, сидели за столом. После сытного обеда под сорокаградусную наливку, собственноручно изготовленную Татьяной по оригинальному рецепту, все мысли куда-то разлетелись за ненадобностью, и единственное светлое желание витало в душах — прилечь на перину да подремать часок-другой. Что-то бурчал телевизор, из кухни доносился плеск воды — Татьяна мыла посуду.
— А все-таки ты это, подумай насчет Ангелины-то. — Убедившись, что жена его не услышит, Колька вновь скатился к интересующей его теме. — Девка-то справная, в теле. Ну а то, что дура, — так сам говоришь, молодая еще, перебесится — поумнеет.
— Я не говорил тебе, что она — дура, — чуть раздраженно ответил Игорь. — Лина довольно смышленая девчонка, и назвать ее дурой — язык не повернется. Кроме того, мы и знаем ее всего ничего, чтоб так о ней судить.
— Тю, приятель! Да ты, никак, втрескался в нее! — радостно ощерился Колька.
— С чего ты взял?
— Меня не проведешь! У меня на это дело глаз — ух, какой наметанный! Да я…
В комнату вошла Татьяна с дымящимися на подносе чашками, и Колька, мигом сориентировавшись, принялся комментировать выступавшего по телевизору юмориста, неумело передразнивая и без того плоские шутки.
Улыбкой поблагодарив Татьяну за чай, Игорь задумался. Вот те раз: неужели Колька попал в точку?
Странно, он всегда считал себя слишком рассудительным, чтобы втрескаться с первого взгляда, да притом в юную взбалмошную девицу. Собственно, в «Харчевне» он просто развлекался, безобидный флирт и не более того. Даже неизвестно, с чего его понесло хорохориться перед незнакомкой: «Люди с такими именами, как у нас, счастливы в браке…» — ага, как же! Тьфу, даже вспоминать неловко! Хотя то, что он сказал, — чистая правда. Еще давным-давно, когда ему приспичило узнать, что же означает его имя, он обнаружил, что идеальной женой для него считается женщина, носящая имя Ангелина. Помнится, хмыкнул тогда недоверчиво, поскольку до этого и не слышал, что такое имя вообще существует в природе. И подумал, что вряд ли ему доведется когда-либо познакомиться с потенциальной «идеальной женой». И вот на тебе: встретил, и где?! В своем же родном райцентре!
Когда Лина, сославшись на дела, улизнула из «Харчевни», он даже и не расстроился почти. Ну мало ли, может, он ей не понравился? Бывает ведь такое? Еще как! В любом случае, навязывать свое общество девушке, которая ясно дает тебе понять, что ты — герой не ее романа, не его стиль. Просто осталась в душе легкая такая грустинка: ну вот, только-только познакомился с первой в своей жизни Ангелиной, и та сбежала.
Зато когда он столкнулся с ней на покосе, что-то внутри явственно щелкнуло и перемкнуло, словно перед глазами транспарант вывесили: «Это неспроста…» Вызвался провожать, но по пути, видимо, сморозил что-то не то, поскольку Лина вдруг ни с того ни с сего ощетинилась как ежик и всячески давала понять, что его общество ее нисколько не прельщает. Вечная женская манера: обидеться и не сказать, на что! Сам, мол, догадайся! Ужасно раздражает, и самое гадкое то, что и поделать ничего с этим нельзя. А начнешь думать, чем бы мог ее обидеть, — голову сломаешь и совершенно не факт, что догадка твоя будет верна.
Да и сегодня все как-то с самого утра забавно понеслось. Сначала эта странная кража на реке, и хоть у него нет решительно никаких доказательств, внутри живет стопроцентная уверенность, что это Лина поработала. Захотела, видимо, отомстить за ту самую неопознанную вчерашнюю обиду. И откуда только узнала, что он любитель понырять в реке на рассвете? Неужели всю ночь караулила?
А потом был разговор в ее доме, посреди невесть кем наведенного кавардака. Да, тут он даже спорить не будет: не удержался, отпустил пару шпилек в ее адрес. Хотя смолчать было просто невозможно: стиральная машинка в доме, где нет водопровода, это сильно! Впрочем, как и не работающий ввиду выкинутого язычка умывальник. И конечно же в его сторону тут же последовала ответная атака Лины и предложение погулять где-нибудь снаружи.
Нет, недалекий, хотя и по-житейски проницательный Колька верно подметил: эта девушка всерьез его заинтересовала. А почему да отчего, кто ж теперь скажет? А уж предугадать, во что выльется их полушутливое противостояние с Ангелиной, и вовсе нереально. Может статься, вконец разругаются да и разбегутся по разным углам. А может быть…
Татьяна, внимательно поглядев на витающего в облаках Игорька и на собственного мужа, слегка захмелевшего и оттого впавшего в легкий кураж, сказала:
— Вот что, мужики! Нечего дома сидеть, когда на улице такая погода отличная! Выметайтесь-ка отсюда, заодно и развеетесь. А я тем временем приберу здесь.
- Предыдущая
- 30/52
- Следующая
