Прорыв реальности - Куликов Роман Владимирович - Страница 44

Как он и ожидал, через рельсы отряд перебрался без проблем. Михайловский поинтересовался, почему в поезде горят лампы; Упырь сказал, что хрен его знает. Михайловский попросил снять развалины станции и странный поезд; Упырь разрешил.

Референт и сам продюсер вроде бы вполне нормально управлялись с камерами. Стоило тащить операторов и хоронить их тут… С другой стороны, операторы выступили как своего рода отмычки. Знать, судьба у них такая. Не они бы погибли – так другие, а Упырю достаточно и Сантехника. Знал он его куда меньше, чем Аспирина, Соболя или Бармаглота, но мужик Матвей был неплохой и сталкер тоже, хотя и простоват, что уж говорить. Потому и надула его страшилка-отмычка. Кстати, интересно, где она? Угробила уже беднягу капитана и угробилась сама, или лазают где-то поодаль? В то, что им удастся перехватить Паштета-Зануду и питерского гостя, Упырь не особо верил. Да, покойный Сантехник хотел восстановить статус-кво, наказать самозванку, помочь капитану и исправиться в глазах другого капитана, Голованова, но… Зона есть Зона. Шансов на встречу у них маловато. Хотя чем черт не шутит, все же примерно в одну точку движутся, пусть и с разными целями.

Отсняв руины «Кунцевской», Михайловский и референт доложили, что могут следовать дальше. На них было любо-дорого глядеть, всегда бы так. А вот Белов захандрил. Мелькала у Упыря мысль оставить его с Бармаглотом – и за одноногим присмотреть, и за актера спокойнее… Но не решился. Потому что у Бармаглота, чуть что, даже на одной ноге шансы выбраться останутся, а Белов есть Белов. Это не трюки на съемочной площадке самостоятельно выполнять, это совсем другие игры.

Судя по всему, актер это понял и теперь жалел, что влез в аферу Михайловского.

Упырь уже собрался с ним поговорить и малость расшевелить, но тут снова начались чудеса. Слева стояло здание бассейна, справа – длинный пруд с зеленой водой, весь поросший ряской. Еще одна пара, которые Упырь всегда недолюбливал, на сей раз водная. Между двумя водоемами частенько водились неприятные аномалии. Так и вышло: сразу несколько местных разновидностей «трамплина» расселись на тротуаре и проезжей части так густо, что не пройти даже на болтах.

Поэтому они взяли левее и прошли к школе дворами. Во дворах было чисто и спокойно, даже старушки из окон в поисках соли не выглядывали. Правда, на почтительном расстоянии повертелись несколько мелких мутантов, что-то вроде собак, но приблизиться не решились.

А в один проход между двумя «хрущевками», с виду вполне обыкновенный, Упырю просто не хотелось идти. Просто душа не лежала. Он привык доверять интуиции и повел группу в обход, заметив, что Михайловский все это снял. Только сейчас до сталкера дошло, что он имеет серьезные шансы оказаться на киноэкране. А что – операция вполне легальная, спасибо «Чайке», все вопросы Михайловский порешает, даже если они возникнут… Титры будут смешные – в роли Аспирина Аспирин, в роли Бармаглота – Бармаглот… Понаврут ведь только выше крыши, стыдно будет в «Шти» зайти. Вся эта документалистика, что сейчас снимают, только основа. Ну и «подвиг продюсера», ясное дело, чтобы в интервью потом было что рассказывать. Лишь бы голых баб не напихали и прочего приключенческого антуража. Тут даже спецэффекты не понадобятся, как в случае со «слоном».

Школа № 98, как и подавляющее большинство домов, выглядела вполне сохранившейся. Даже возле входа висели на специальной доске объявления, а на спортивной площадке лежало несколько волейбольных мячей, напоминая кладку яиц.

– На крылечке отдохнем, – сказал Упырь. – Сверху не видно, козырек, и вокруг все просматривается хорошо.

В самом деле, огороженная забором территория школы позволяла отслеживать противника на дальних подступах. Главное – два угла контролировать, чтобы из-за них никто не выскочил.

Несмотря на незначительность пройденного расстояния, все выглядели усталыми. Сказывалось и происшествие на железке, и постоянное напряжение, и… И просто Зона, как ей и положено, тянула из людей жизненные силы. Одни к этому вампиризму привыкают и не чувствуют, кому-то даже нравится, как Квазиморде. Другие – и Упырь относился к ним – иногда ощущали это особенно остро. Вот как сейчас.

– Борща бы сейчас, чува-ак… – мечтательно протянул Аспирин, сидевший рядом. – Красного, с перцем, с чесноком, сметаны много и пампушки. Помню, в Крыму я раз был, и вот пошли мы в украинский ресторан в Гурзуфе, прямо на волнорезе выстроен…

– …И вышли вот с такими пузами, – перебил его Упырь. – Все твои истории одинаково кончаются, а жрать мы в ближайшие дни будем концентраты и консервы, так что не береди душу.

– Да я просто так, потрендеть чтобы, – понурился Аспирин. – Хреново на ней, на душе этой самой. Три двухсотых, я уже отвык от этого, чува-ак.

– И больше теряли. Вспомни Милитари, когда нас из РПГ молотили. Или лесопилку.

– Это да. До сих пор перед глазами стоит, как я такой крадусь, а пулеметчик из своего «печенега» кроет и не видит, что я сзади… А я такой думаю, что с ним делать – ножом его или стрелять в затылок…

– Ага, и в итоге просто под жопу его пнул, потому что узнал Макаку, а Макака был тебе кучу бабла должен, – криво усмехнулся Упырь. Аспирин развел руками:

– Ну дак а что ж, какая мне с мертвого Макаки польза, чува-ак? Карманы пошмонать и хабар? А так он меня увидал, сразу сдался, и долг вернул, и два тайника ихних слил… Помнишь, в Херсоне потом на всю выручку гуляли, чуть бар не сожгли!

– А Макаку ты куда дел, кстати?

Аспирин помолчал, ковыряя носком ботинка плитку.

– Да какая разница, – сказал он наконец. – Ну, отпустил… Проводил до поезда и сказал, чтобы больше не появлялся.

– А был базар, что ты его того… кокнул.

– Да ну, чува-ак. В бою – запросто, а так… – возмутился Аспирин. – Хорош меня это… четвертовать…

– Чего-о?! – офигел Упырь, уставившись на приятеля. Тот удивленно зашевелил усами.

– А?

– Четвертовать?

– Ну! Достал совсем. То на слабо меня брал на железке, щас опять вот…

– Четвертовать?! – повторил ошеломленный Упырь.

– Э? Я не так сказал, да? Ну я ж про это, чува-ак, когда одного кого-то все время доводят ни за что, вот как ты сейчас.

– Третировать, может?

– А? Ну да, – закивал Аспирин. – А я как сказал?

Упырь расхохотался и даже повалился на спину со ступеньки, на которой сидел. Аспирин недоуменно посмотрел на него и тоже захихикал. Остальные разговора не слышали и смотрели на них, как на идиотов.

– Может, пойдем? – предложил Соболь. – Пока вы под собой лужи не наделали.

– Да я вот думаю, – сказал Упырь, утирая слезу, – не остаться ли тут? Место хорошее, до объекта – ну, час, если не особенно торопиться. Но не хочется туда к вечеру. С утра бы все разведали, посмотрели, что к чему, а то свято место пусто не бывает. Не горит, в конце концов.

– А почему мы тогда все у Бармаглота не остались? – с некоторой обидой спросил Белов. Значит, и у него такие мысли были.

– Потому что я не знал, как с метро у нас получится. Да и вообще лишняя роскошь только во вред. А так, может, Аспирин вот учебники разные почитает со скуки, перестанет слова умные между собой путать. Таблицу Менделеева посмотрит, там, говорят, интересно.

Белов улыбнулся. Именно такой реакции Упырь и ожидал.

– Ты опять, чува-ак?! – заныл Аспирин.

– Не опять, а снова. Пойдем, посмотрим, что там плохого в школе. Остерегайся скелетов в кабинете биологии!

Скелет в кабинете биологии нашелся всего один и весьма смирный. Он стоял и никого не трогал, и Аспирин тут же вставил ему в зубы сигаретный бычок. Виден был большой школьный опыт двоечника. Интересно, что Аспирин не курил, и где взял бычок, осталось загадкой. На вопрос Упыря он лишь таинственно пошевелил усами.

Школьный комплекс состоял из двух зданий, но второе даже осматривать не стали, просто забаррикадировали двери притащенными из классов столами. Разместились в учительской, где были мягкие кресла и диваны. Окно, забранное решеткой, завесили тяжелыми шторами и приготовились отдыхать, включив фонарь. Несмотря на засохшие цветы в горшках и аквариум с давно умершими рыбками и мутной цветущей водой, было даже уютно.