Марафон длиной в неделю - Самбук Ростислав Феодосьевич - Страница 47

• Предыдущая
• 47/124
• Следующая

— Напоролся на бандитов, — уверенно сказал старший лейтенант. — Или на случайных немцев, оставшихся в окружении. Факт.

Толкунов смерил его упрекающим взглядом, прошел к «студебеккеру». Он осматривал грузовик, низко пригнувшись, затем опустился на колени возле задних колес. Махнул рукой Бобренку, подзывая. Когда тот подошел, указал на примятую траву.

Бобренок опустился рядом и спросил:

— Он выскочил тут из кузова?

— Тот тип в яловых сапогах.

— А тип в хромовых сапогах ехал в кабине?

— Конечно. И там прикончил шофера.

Бобренок быстро поднялся, стряхнул песок с колен и, обогнув «студебеккер», остановился возле левой дверцы кабины. Он сразу заметил то, что искал, — волнуясь, позвал Толкунова.

— Вот, взгляни на эти рыжие капли, ведь кровь, капитан?

— Да... — подтвердил тот. Поднялся в кабину, сел за руль. — Вероятно, все произошло так, — сказал. — Агенты попросили шофера заехать в лес. Пообедать или еще с какой-то целью. Шофер остановил машину, открыл дверцу, чтоб выйти, а тот, что сидел в кабине, ударил его в спину кинжалом.

— Точно, — согласился Бобренок.

Толкунов отпрянул от руля, подставив спину воображаемому пассажиру, потом, медленно откинувшись назад, сполз на ступеньку, полежал немного в неудобной позе, потом сказал:

— Пока те двое взялись за него, кровь накапала на подножку. Потом они оттянули труп в кусты, а сами вышли на дорогу.

— Зачем же тогда убивать? — возразил Бобренок. — Доехали бы на «студере» до Николаева.

— А они сели на поезд. Надо расспросить людей на разъезде.

— Нет, капитан, — снова возразил Бобренок, — крепче надо узел вязать. Может, этим двоим что-то нужно было в этом лесу. Взять или спрятать.

— Рация! — воскликнул Толкунов. — Неужели рация?

— Вот-вот, — покровительственно сказал Бобренок, — думаю, мы не ошибемся, если поищем еще немного.

— А как поступить с ними? — кивнул Толкунов на помощника коменданта и шофера.

— Пусть едут.

Толкунов подозвал спутников. Вытянул кинжал из спины убитого, спрятал в газету. Повернул тело убитого лицом кверху.

— Ваш? — спросил у шофера.

— Сержант Харченко, — подтвердил тот. — Гаврилыч то есть. — Снял пилотку, сказал, комкая ее: — Прекрасный был человек, душевный и классный водитель.

— Это всем наука, — сурово заявил Толкунов, — чтоб не подвозили первого встречного...

Шофер, возражая, покачал головой:

— Разве разберешь, кто он на самом деле... Офицер голосует, как не взять? Или солдат?

— Почему этот Харченко ехал в Николаев порожняком? — спросил Бобренок.

— За снарядами. Так оно выходит: один рейс — груженый, в тыл — пустой. Нам можно ехать? А то комбат говорил — поскорее...

— Давайте, — разрешил Бобренок.

Старший лейтенант спросил:

— Тело сержанта можно забрать?

— Не можно, а нужно, — разъяснил Толкунов. Он залез в кузов «студебеккера» и откинул задний борт: тело убитого положили в глубине, прикрыв брезентом, и шофер направился к кабине.

— Хорошо, хоть ключ оставили, а то наморочились бы... — Шофер нажал на стартер, мотор зарычал, но машина не заводилась. Шофер тихо выругался, подкачал бензин, мотор зарычал более сердито, но машина и теперь не завелась. Шофер вылез из кабины и поднял капот. Несколько минут покопался в моторе, снова нажал на стартер, и машина загудела, выбросив из глушителя тучу едкого дыма.

Бобренок, с интересом наблюдавший за всеми этими манипуляциями, спросил у шофера:

— Почему не заводилась?

— Клеммы аккумулятора окислились.

— И часто это случается?

— Да нет...

— А как узнать об этой неисправности?

— Не заведется машина, вот и узнаете.

— То есть можно ездить и ездить, какое-то время все в порядке, а потом раз — и не заводится?..

— Точно. Как сейчас.

— Езжайте, — махнул рукой майор, и Толкунов заметил на его лице удовлетворение.

«Студебеккер» отъехал, и капитан спросил:

— Зачем это тебе?

— Что?

— Клеммы, аккумулятор...

— А ты еще не догадался?

— Куда мне, темному!

— Вот ты не подумал: если в «студер» сели настоящие шпионы, зачем им убивать шофера? Углубились бы в лес, уладили свои дела, возвратились, снова проголосовали — и до свидания. Тихо, мирно, без шума, никто бы ничего не увидел и не услышал.. Но они спешили, и очень... Машина им вот как нужна была...

— Я вот что думаю: если это действительно шпионы, то шли к тайнику рацию прятать. Им во Львов с рацией входить опасно, сейчас на всех КП контроль жесткий, сам знаешь, а они подавно. Вот и решили рацию в тайник положить.

— Точно. И для этого воспользоваться «студером»... Уговорили шофера свернуть в лес, убили, труп спрятали, сами за руль, машина не заводится. Шофер, конечно, нашел бы неисправность, а у них опыта не хватило: бросили «студер» и отправились пешком.

Толкунов задумался, потом энергично махнул рукой.

— Искать?! — то ли спросил, то ли приказал себе.

— Что поделаешь, надо искать.

— Лес густой, а они черт его знает где тайник устроили.

— И все же придется искать.

Бобренок осмотрелся вокруг и только теперь увидел вдали на дороге деда в черной шляпе. Тот стоял в выжидательной позе, вроде и не смотрел на офицеров, но не смел уйти, пока не отпустят.

Майор подошел к старику. Достал пачку папирос, но дед отказался и тут же передумал.

— Возьму... — сказал не очень решительно. — У нас на хуторе донник курят, а это, извиняюсь, панская сигарета. Угощу Степана, он таких и не видел. — Дед взял две сигареты, заложил за ленту шляпы.

— Скажите, дедушка, вы никого тут не видели из посторонних, чужих? — спросил Бобренок.

— По соше ездят, — объяснил старик. — Но на то же она и соша, чтоб ездить.

В логике ему, конечно, нельзя было отказать, и майор одобрительно кивнул.

— А с шоссе в лес никто не сворачивал? — поинтересовался.

— Зачем? Места у нас тихие, даже война стороной прошла.

— Куда ведет этот путь? — указал Бобренок на песчаную дорогу со следами «студебеккера».

— В Залещики.

— Большое село?

— Большое, хат двести с гаком.

— И всюду тут лес?

— Да. В лесу живем, из леса и кормимся.

— Вы из Залещиков?

— Нет, с хутора Соснового. Недалече, верста отсюда.

— А военных не встречали, когда коров пасли?

— Нет.

— Хорошо, дедуля, спасибо, что сообщили.

— А то мой долг. — Старик коснулся пальцами полей шляпы, будто откозырял, видно, когда-то служил в армии и до сих пор не забыл военной науки.

— Если увидите кого-либо в лесу, особенно военных, сообщите дежурному на разъезде.

— Будет сделано. — Дед сделал попытку вытянуться перед ним.

Толкунов уже углубился в лес, и майор догнал его на поляне, где они увидели следы двоих из «студебеккера». Следы вели не к шоссе, а в лес, но от этого розыскникам не стало легче, потому что скоро потеряли их совсем. Места начинались гиблые — мокрые, с небольшими болотами, которые приходилось все время огибать. Розыскники шли метрах в ста друг от друга, то сближаясь время от времени, то снова расходясь в стороны, от их глаз не скрылся ни один подозрительный куст или овражек, но так ничего и не нашли.

Ходили, пока не начало темнеть — лишь тогда майор дал команду прекратить поиск. Сел под ольхой на сухом месте, вытянул натруженные ноги, пожаловался:

— Ну и устал...

— Тут и роты мало, — хмуро пробурчал Толкунов. — Такой лес прочесать!..

Бобренок вытянул карту, сверился с ней.

— Мы приблизительно в этом месте, — ткнул карандашом, — до проселочной дороги метров четыреста.

— Потопали?

— Конечно, есть хочется... — Бобренок на удивление легко поднялся. — Витька заждался.

«Виллис» стоял на поляне около дороги, и около него дымился костер. Розыскников ждал горячий чай, и они с удовольствием опорожнили по кружке, запивая бутерброды с тушенкой — чем не еда для проголодавшихся людей?

Юрко Штунь сидел в боковой аллее Стрыйского парка и ожидал, когда подойдет какой-то человек и скажет: «Добрый день. Хорошо тут в парке: тихо и цветами пахнет». На что Юрко должен ответить: «Розы уже отходят, зато георгины цветут».

• Предыдущая
• 47/124
• Следующая