Смеющийся Пеликен - Наумов Евгений - Страница 21

• Предыдущая
• 21/45
• Следующая

Если бы на пути оказалась упряжка, и медведей, и девушку на мелкие кусочки изрезал бы Камыснап, потому что убивать ему одно удовольствие. Не дотянулся… Себя и хозяйку спасли медведи.

Дрожа всем телом, упряжку дальше погнала. Со спины будто льдинки осыпались.

Далеко от того места снова на след Айвана вышла, постоянно оглядываясь: не повернуло ли назад страшилище? Но Камыснап никогда не поворачивает назад.

Поздно ночью в селение приехала. Медведей распрягла и в тундру отпустила. Слово им сказала. Радостно встряхнувшись, сни побежали в разные стороны. Сразу маленькими стали — ведь это были мыши, превращенные рэккенами в медведей.

Яри добралась до шатра дедушки Ненека и упала без сил у полога. Дедушка Ненек удивился, когда из полога высунулся и увидел лежащего ничком молодого воина — то ли мертвого, то ли умирающего. Перевернул и увидел, что это Яри. В полог втащил, горячим отваром морошки напоил.

Отошла она. Постукивая зубами, все рассказала дедушке Ненеку. Он сначала обрадовался: Айван благополучно избежал многих бед, вперед едет. Потом надолго задумался. Свет жирника гладил доброе морщинистое лицо.

— Про Камыснапа знаю: не могут рэккены сами его создать.

Горячего отвара попил Ненек и сказал девушке:

— Вернусь скоро.

— Погоди.

Яри взяла в углу горсть морского песка, которым дедушка Ненек полировал свои изделия, дунула на крепко сжатую руку, раскрыла: на ладони вместо песка разноцветный бисер красиво переливался. Стала сыпать в мешочек, доверху насыпала.

— Вот возьми. Много мяса тебе за него дадут. Голодать не будешь. Это тебе Айван посылает.

Дедушка Ненек пристально вгляделся в ее лицо.

— Перевернутая? Левой рукой песок берешь…

— Не бойся. От рэккенов я ушла. Никому зла не сделаю…

Не один вернулся дедушка Ненек — с ним крепкие юноши пришли. Восемь юношей, сражавшихся с Онкоем в подземном мире. Сражавшихся и побежденных. Сели молча, ожидали.

Ненек рассказал, что по следу Айвана рэккены пустили страшное маленькое чудище — Камыснапа. Пришедшие слушали неподвижно. Только у одного — Айвыхака, племянника самого важного человека Эмемкута, глаза испуганно метнулись в сторону. «Неужели этот сломлен?» — подумал с горечью Ненек.

— Мы пришли сюда не сказки слушать, — сердито сказал Виютку.

Яри вмешалась:

— Сама Камыснапа видела. Остановился, клешнями ко мне потянулся, да мимо прошел.

Юноши исподтишка поглядывали на дивную девушку-воина с дикими глазами. Какая красивая! Как будто на Яри похожа. Но ведь ее рэккены под землю утащили! Оттуда не возвращаются.

— Но вот вы вернулись, — угадала их мысли Яри.

Они промолчали. Ничего не спрашивали: головы сейчас другим заняты. Вон какая беда грозит, оказывается, посланцу селения!

— Беда не только Айвану грозит, — прервала молчание Яри, снова отвечая на их мысли.

— Ведь если настигнет его маленькое чудовище, не дойдет он до Сверху Сидящего. Без Солнца люди все погибнут… Что скажете? Айван передал: на помощь ему спешите.

Вскочил горячий Виютку:

— Ехать надо!

Айвыхак при этих словах задрожал, глаза снова по сторонам забегали. Ненек вздохнул:

— Никто не знает, как остановить Камыснапа.

Задумался Виютку:

— Ведь кто-то создал его!

— Тот, кто создал, ничего не скажет, — покачал головой Ненек, — Знаем только, что человек создал его очень плохой. А созданное человеком все же может остановить другой человек.

— Если бы узнать! — вздохнул рассудительный Яек.

— Здесь сидя, ничего не узнаем, — сказал Виютку. — Ехать надо!

Айвыхак все сильнее дрожал. Встав, к выходу пошел. Вслед спросил его Виютку:

— Куда ты, Айвыхак?

— Проветрюсь немного, что-то душно тут…

— Дорогу ему загородил Суплякын:

— Неужели убежать хочешь?

Нет, нет. Но… дядю надо спросить. Что скажет самый важный человек? Ведь нельзя без его слова…

Обошел Суплякына и выскочил из шатра.

— Эх, — вздохнул Виютку. — Онкоя не испугался, а дядю своего боится.

Айвыхак так быстро побежал к шатру Эмемкута, что никто его не увидел. Все сразу ему рассказал.

Похвалил Эмемкут:

— Очень правильно поступил, что ко мне пришел. Неразумно делаюг юноши — за Айваном ехать собираются. Ведь Сверху Сидящий одного юношу прислать велел.

Ему очень не хотелось вставать, одеваться, отдавать нужные распоряжения. Разморило после сытного ужина. Решил после сна этим заняться. Махнул рукой:

— Из селения мы их не выпустим. А ты разумный юноша… и поступаешь… раззумно…

Захрапел, растянувшись на шкурах. Айвыхак тихонько выполз из полога.

Но когда Эмемкут, проснувшись, послал за юношами, те уже уехали. Сразу же после ухода Айвыхака, изо всех сил погоняя собак, поспешили по следу Айвана.

Вместе с ними и таинственная девушка-воин уехала. Ничего не мог узнать о ней владеющий Главной мыслью.

Дедушка Ненек на все вопросы отвечал:

— Видел — приехала, видел — уехала. Кто такая, не знаю! О чем интересном говорила?

Ни о чем интересном не говорила. Разве красивая девушка скажет белоштанному старику что-нибудь интересное?

— Етти, — прохрипел шаман и метнул снизу взгляд из-под малахая.

— Етти, — поздоровался Амек и остановился в недоумении, озирая стоявшего на четвереньках Кыквата. — Что-то нашел?

— Думаю, — коротко ответил тот. Амек переступал с ноги на ногу.

— Разве нельзя думать, стоя прямо? Разве тяжелые мысли?

Боль, как острые ножи, колола шамана. Он ответил сердито:

— Умные мысли — тяжелые, глупые — легкие.

— Правильно сказал ты! — обрадовался старшина.

Он тоже вдруг согнулся, так что живот его лег на снег, с хрустом проломив наст, который легко выдерживал годовалого медведя. Теперь оба касались друг друга малахаями, словно две собаки, обнюхивающие друг друга.

— Меня тоже иногда тянет вот так согнуться, — пояснил Амек. — Думаю: что такое? А это умные мысли пришли.

— Какие новости? — спросил шаман.

Старшина глубокомысленно помолчал.

— Какие новости? У меня не бывает новостей. Всегда сыт, наевшись — сплю, отдохну — снова ем… Без новостей лучше живется.

Боль вдруг отпустила Кыквата. Он медленно, еще не веря сам себе, выпрямился, прислушался. Радостно вздохнул.

— Кончились умные мысли? — Амек тоже выпрямился.

Кыкват почувствовал радостное облегчение и умиротворение.

Ответил наставительно:

— Умные мысли — тяжелые, зато потом с ними легко жить, — он даже прошелся. — Очень легко. А глупому тяжело жить.

— Наверное, опять правильно говоришь, — подтвердил старшина. Плотно позавтракав вкусными нерпичьими колбасками, он забыл огорчение от вчерашнего неудачного сватовства. До чего легко умному человеку, даже взлететь хочется!

Оба задрали головы к небу. Яркий месяц заливал все вокруг ослепительным сиянием.

Но казалось, от него струится холод…

— Не возвращается Солнце. Пора готовиться к Большому камланию. Дары хорошие соберешь для Сверху Сидящего.

— Пора, пора, — поддакнул старшина, но тут же спохватился. — Уже не раз собирали…

Ведь ему, старшине, придется самые лучшие дары принести, чтобы все видели: его дары — самые лучшие. Правда, Сверху Сидящему отдать, а все равно жалко.

Кыкват уже предвкушал беззаботную жизнь на своем острове, где он будет лакомиться вкусными вещами, предназначенными для Сверху Сидящего. При последних словах Амека он даже запыхтел от злости.

— Почему разные слова говоришь? Не нужны разные слова, когда принимаемся за дело!

— Каждый раз дары собираем, но зловредный Онкой все равно Солнце под землю утаскивает, — закряхтел Амек.

Шаман даже подскочил от возмущения:

— Не навсегда! Сверху Сидящий потом заставляет его Солнце вернуть!

— Почему совсем не возвращает? Почему позволяет Онкою снова Солнце воровать?

«Наверное, земля скоро перевернется, — уныло подумал шаман. — Даже старшина задает такие вопросы…»

• Предыдущая
• 21/45
• Следующая