Эй, прячьтесь! - Сая Казис Казисович - Страница 13

• Предыдущая
• 13/35
• Следующая

Ковбои ожили. Планы мести вылечили их лучше, чем пахтанье.

Спустилась ночь – теплая, звездная, благоухающая цветущим лугом. За холмами и лесами, в облачной ладье, сидел месяц, собираясь плыть по мерцающему небосводу, навстречу Утренней звезде.

По оленьим дорожкам и заячьим тропкам, между пнями и деревьями, гуськом шагали гномы.

Может, их веселила красота ночи или память о прежних походах, а может, просто было хорошо и хотелось петь.

За Дилидоном, который высматривал и прокладывал путь, шагали Мураш и Бульбук. Они несли очки. Следом шел Дайнис с драгоценными кристалликами в ранце. Ведерко со слезами доверили Мудрику. Оюшка, словно контрабас, тащил на спине спичечный коробок. Правда, он был пуст, потому что последние две спички взял Живилёк. Неужто ему идти порожняком, как белоручке. Поначалу Живилёк нес спички на плече, как ружье, потом взял, словно лыжные палки, и опирался на них, когда приходилось перепрыгивать веточку или клочок мха.

Он шел последним, и никто не предупредил его, что сера может осыпаться со спичечных головок или намокнуть от росы. Так и случилось. Поэтому Живилёк не пел и едва плелся, сокрушенно поглядывая на безголовые спички. Ему бы остановить друзей и сказать: «Ребята, что делать? Спичечки промокли. Может, отложим наш поход на завтра?», но он не посмел. Жалко было портить им настроение.

«Подожду, пока перестанут петь», – подумал он. А когда они перестали, у него снова не хватило мужества. «Может, Дилидон или Мудрик найдут какой-нибудь выход, – утешал он себя. – Авось, как-нибудь разведем этот костер».

Так они дошли до Исполинского дуба. Другие деревья почтительно отступили, чтобы кланяться от ветра его почетной старости. Отсюда была видна зеркальная гладь озера, и слышно, как в палатке под липами хохочут Гедрюс, Расяле и их гости. Гномы выбрали место для костра и пошли за сухим можжевельником.

Сколько ни откладывал Живилёк злосчастную минуту, она все же наступила.

– Ну-ка, давай спички, – сказал Дилидон.

Живилёк подал и виновато шмыгнул носом:

– Сера чуть-чуть пообтерлась…

– Эх ты, Живилёк… – сказал командир. – Они же совсем без серы! Где не надо, целый пожар разводишь, а тут, смотрите, что натворил.

– Все, – с досадой процедил Дайнис, – пошли домой,

– Нет, – откликнулся Бульбук. – Я не засну, пока мы его не накажем. Грозимся-грозимся, а все ему сходит с рук.

– Будто я нарочно?! – воскликнул Живилёк. – Оюшка пыхтел от натуги, вот я и решил помочь.

– Это я-то пыхтел?! Ой-ой-оюшки, не завирайся!..

– Что же мне с тобой делать? – вздохнул командир. – В тот раз мы тебе три наказания нашли, а теперь выбирай сам. Или мы тебя острижем, или получишь сто травинок, или должен будешь прочитать всю Большую Гномскую Энциклопедию.

– Подумай… – многозначительно подхватил Мудрик. – Одно из этих наказаний весьма развивает ум.

Живилёк покатал ножкой прошлогодний желудь, потом поднял голову и поправил шапку – он уже выбрал себе наказание.

– Я бы хотел так: пускай мне вот здесь чуть-чуть остригут, пускай разик дадут травинкой и одну – потоньше, пожалуйста, – книгу этой энциклопедии.

От такого ответа гномы снова повеселели, а весельчакам, как вы знаете, всегда больше везет, чем злюкам.

Мураш вдруг разглядел в траве светящуюся искорку. Это был разборчивый кавалер Светлячок. Каждый год он зажигал свой фонарик и искал подходящую невесту. Мудрик, наклонившись, заговорил с ним.

– Привет, Светлячок! Все ищешь подругу жизни? Как дела?

– Не ахти как, – поморщил тот полысевший лоб. – Кругом всякие божьи коровки, вонючие клопицы, кузнечики-музаканты, а приличную, серьезную подругу днем с огнем не сыщешь.

Светлячок одолжил им для костра уголек и пополз дальше, размахивая фонарем. Гномы бросили уголек в можжевельник и, присев на корточки, раздули огонь.

Джим, Дженни и Разбойник набрали у озера камешков и, заткнув за пояса рогатки, направились к дому Гедрюса. Вдруг где-то вдали, за деревьями, они увидели мерцающий огонек.

– Эй, братцы! – прошептал Джим. – Видите, они еще не спят. Огонек развели.

– Еще лучше! – обрадовался Разбойник. – Вот ударим! У костра они будут как на ладони.

Перешептываясь, мстители свернули к Исполинскому дубу.

Трудно было заснуть в первую ночь в палатке под липами. На голове шишки, щеки распухли; как ни положишь голову – все жестко, что ни скажешь – все смешно., А тут еще Кудлатик ищет того, кого укусил днем, лижет всех подряд, машет хвостом, угодничает. В конце концов Гедрюс увел его, привязал во дворе и, возвращаясь, увидел, что в лесу мигает огонек.

– Вылезайте! – сказал он друзьям. – Кажется, кто-то неподалеку костер развел.

– А я знаю кто, – опасливо зашептала Расяле. – Это Микасовы разбойники. Они хотят на нас напасть.

– Давай первыми на них нападем! – предложил Йонас.

– Поползем посмотреть, что они делают!

Вся четверка быстро оделась, вооружилась кто палкой, кто удочкой, а Расяле схватила свои грабельки, и, шикая друг на друга, они поползли к дубу, где мерцал огонек.

Бульбук расстелил два листа мать-и-мачехи бархатной стороной кверху и положил на них очки. Мудрик насыпал на каждое стекло по нескольку кристалликов и залил их прозрачными слезами змеи. Дайнис и Мураш подбрасывали веточки. Сухой можжевельник трещал, словно порох. Все были серьезны и сосредоточены.

– Живилёк, дай свою шапку, – сказал Дилидон.

Гном протянул шапку.

– Я кладу в нее, – сказал командир, – семь ягод можжевельника. Шесть зеленых и одну спелую, черную. Тому, кто ее вытащит, придется пронести очки сквозь пламя, как сказано в книге у Мудрика. Ты держи, Живилёк, а мы будем тащить. Когда скажу, откроем ладони и покажем, кто какую вытащил.

Первым взял ягодку Мудрик.

– Смелее, смелее, – понукал Мудрик остальных. – Вспомните, ради кого наши труды. Он трижды бросался в огонь!

Дайнис тянул жребий напевая: «Тир-ли, тир-ли, тир-лир-лир-ли, тир-ля-ля!» Бульбук осторожно сунул палец и взял ту ягодку, которой коснулся первой. Оюшка попросил Живилька еще раз встряхнуть шапку.

Дилидон подбросил в костер веточек и последним взял ягодку.

– Покажите, – негромко сказал он.

Гномы, сбившись в кучку, разом разжали кулаки. Шесть влажных ладоней блестели в свете костра, и на каждой лежало по зеленой ягодке.

«А где черная?» – чуть не спросили все сразу и поняли, что нет ладони Живилька. Заглядевшись на других, он забыл взять последнюю ягодку.

– Так вот где черная! – сказал он, порывшись в шапке.

Гномы смутились. Ни одному не пришло в голову, что роковая ягодка может достаться самому маленькому и любимому. Ведь он, чего доброго, даже не дотащит очки. Что делать? Придется заново кидать жребий.

Но пока они раздумывали, Живилёк покрепче нахлобучил шапчонку, схватил очки за дужки и, спотыкаясь, кинулся в огонь. Гномы даже крикнуть не успели, как пламя захватило его в свою жгучую горсть и метнуло вверх.

Но это был уже не Живилёк… Гномы увидели, как из пламени выпорхнула крохотная птичка и, опустившись на вершину дуба, звонко запела.

Словно устав от содеянного, огонь ослабел, замигал и начал гаснуть. Гномы не подбрасывали больше веток. Они стояли в оцепенении и слушали.

Оба отряда драчунов были уже недалеко.

– Послушайте! Соловей! – услышал Гедрюс голос Микаса.

• Предыдущая
• 13/35
• Следующая