Следы в пыли. Развитие судебной химии и биологии - Торвальд Юрген - Страница 54

Тем временем Деген отстаивал в суде дальнейшее содержание Флиттнера под стражей по крайней мере до тех пор, пока не будут получены последние и неопровержимые экспертные заключения из Мюнхена — положительные или отрицательные. Видимо, он обладал достаточной силой убеждения. Жалоба адвоката по поводу ареста Флиттнера была отклонена. Но Деген знал, что это лишь отсрочка. Потеряв покой, он решил сам поехать в Мюнхен. В первые ноябрьские дни он получил от Берга сообщение, которое подавало хоть небольшую надежду на выяснение этого запутанного дела. Рем наткнулся на совпадение между волокнами с руки Марии Флоски и одной из рубашек Флиттнера. Но окончательно пока еще ничего нельзя было сказать. А 4 ноября последовало еще одно сообщение, надеяться на которое Деген даже не осмеливался. На стволе сосны, которая привлекла его внимание во время последнего осмотра места преступления, имелись волокна, идентичные волокнам той же рубашки Флиттнера. Окончательный результат исследований обещали сообщить 6 ноября. Ожидание результатов исследований стало невыносимым.

Наконец наступило б ноября, и с ним пришло экспертное заключение Рема. Сухими словами, но тем более убедительными он сообщал: „На клейкой ленте с ладоней рук Марии Флоски находятся фрагменты голубых и фиолетовых хлопчатобумажных волокон. Волокна соответствуют голубым и фиолетовым волокнам с клетчатой рубашки подозреваемого Флиттнера. Клейкая лента с дерева, находящегося в непосредственной близости к месту преступления, содержит фрагменты светло-голубых хлопчатобумажных волокон, а также один кусочек фиолетового волокна. Эти волокна не отличаются от соответствующих волокон, снятых с ладоней потерпевшей и клетчатой рубахи подозреваемого. К внутренней стороне плетеной корзинки прилипли белые искусственные волокна. Эти волокна по оттенку цвета и качеству соответствуют ткани платка. Далее, на крае корзинки находились одно голубое хлопчатобумажное волокно и одно светло-желтое шерстяное волокно. Оба волокна встречаются также в ткани спортивной куртки Флиттнера".

Устно Рем добавил, что на стволе сосны имеются еще черные и бесцветные шерстяные волокна, которые идентичны соответствующим волокнам куртки Флиттнера. Но эти волокна так часто встречаются в тканях, что имеют очень ограниченную доказательственную силу.

Несмотря на лаконичность, эти выводы были не чем иным, как прямым подкреплением с помощью следов, которые не смог бы увидеть глаз человека, работы и убежденности Дегена и всей комиссии. 9 ноября Мор, Деген и Рудингсдорфер поехали в Ашаффенбург, чтобы начать новый допрос, который должен был окончательно все прояснить. Сначала создалось впечатление, что Флиттнер не сделает ни шага назад от своих показаний: он никогда не был на месте преступления, никогда не видел Марии Флоски; его первые ложные показания и ошибки в указании времени вызваны страхом перед полицией. Допрос уже длился несколько часов, когда Деген, отбросив вдруг вопрос о времени, спросил, как Флиттнер может объяснить тот факт, что на руках убитой оказались волокна шерсти и хлопчатобумажные волокна от его куртки, его рубашки и его брюк? Как он объяснит наличие волокон его куртки на внутренней стенке плетеной корзинки? Что он искал в корзинке? Что он вынул из этой корзинки?

Перемена, происшедшая с Флиттнером вслед за этими словами, показалась совершенно неожиданной после продемонстрированного им упорства. Побледнев как смерть, с дрожащей нижней губой, он стал просить прекратить допрос. Может, это был приступ суеверного страха перед Немезидой, которая придралась к паре текстильных волокон, или же он внутренне содрогнулся, вспомнив о финале встречи с Марии Флоски, или Деген, говоря о следах волокон в корзинке, изобразил ход событий, имевших место на самом деле?

Около 17 часов Флиттнер заявил, что может продолжить разговор. Его первым подтверждением того, что после обеда 11 сентября в 16 часов он действительно встретил Марию Флоски, был кивок головой в ответ на соответствующий вопрос. Но этот кивок положил конец его сопротивлению, которое длилось до 11 ноября.

9 ноября он предпринял еще одну попытку скрыть истину. Он сказал, что из „Киоска Крамера" еще раз поехал в лес, чтобы якобы перед ужином еще немного подышать свежим воздухом. В двадцати метрах от дороги он увидел Марию Флоски, собиравшую грибы. Она потребовала, чтобы Флит- тнер уходил. Он подошел к ней и сказал, что может останавливаться там, где ему нравится. Они поспорили. Он тряс Флоски за плечи. Вдруг она упала на землю. Флиттнер испугался, что она донесет на него в полицию, схватил платок из корзинки и обмотал им шею старухи. Он не хотел убивать, только хотел помешать ей поднять шум. Когда Флиттнер оставил Флоски лежащей на земле, та была жива. Она, очевидно, сама затянула платок, ворочаясь на земле, и задохнулась.

Но этот первый надлом в сопротивлении Флиттнера был так значителен и так убедительно подтверждал правильность заключения Рема, что ничего уже не могло остановить установления полной истины. 11 ноября Флиттнера доставили на место преступления для воспроизведения событий того дня. Сотрудница уголовной полиции играла роль Марии Флоски. Каждое слово записывалось на магнитофонную ленту, каждое важное действие фотографировалось. Как ни старался Флиттнер „разыгрывать" события своих показаний, воспоминания об истинных событиях были сильнее его артистических способностей. Истина просто прорывалась наружу.

Вечером Флиттнер прекратил сопротивление и рассказал всю правду — правду, которая до мельчайших подробностей совпадала с результатами исследования следов. Находясь в состоянии возбуждения, он поехал в 16 часов в лес. Он наблюдал за Марией Флоски, которая, стоя к нему спиной, низко наклонилась. Когда Флиттнер поставил в сторону велосипед, женщина выпрямилась и по глазам поняла его намерения. Она пыталась прогнать его и, когда нападавший схватил ее, защищалась своими слабыми руками. Он схватил ее за шею, чтобы помешать закричать, и разорвал бусы. Но, прислонясь к сосне, она все еще сопротивлялась. Он коснулся сосны рукавом рубашки, который выглядывал из рукава куртки. Затем они снова удалились от сосны. В нескольких метрах от дерева женщина упала на землю и воскликнула слабым голосом: „Жаль мне тебя, молодой человек. Ты будешь помнить меня всю жизнь". Потом он сильно сжал ей горло. Но тут услышал шаги и испугался. Он увидел в корзинке платок и обмотал его вокруг шеи умирающей, чтобы никто не видел следов удушения. Какое-то время все было тихо. Он расстегнул брошь, чтобы оголить грудь женщины. Но тут снова послышались шаги. Он вскочил на свой велосипед и поехал на север по дороге, параллельной Брайтенвег, до Альценау, а оттуда — домой.

Так закончилось признание Флиттнера вечером 11 ноября 1963 г. Когда спустя шесть месяцев, в мае 1964 года, он предстал перед судом присяжных в Ашаффенбурге и, будучи приговоренным к пожизненному заключению, исчез в тюрьме Штраубинг, приговор вызвал много вопросов, затрагивавших одну из областей психиатрии, и особенно в обстановке ФРГ, запутанную и нерешенную проблему о наказании или ограждении общества от сексуальных психопатов. Однако эти вопросы лежат за пределами криминалистического расследования, которое показало здесь, на что способна наука о микроследах текстильных волокон, которая знает возможности естественнонаучного исследования и умеет их использовать при криминалистическом исследовании места преступления.

Когда исследования по делу Флоски в ноябре 1963 года подошли к концу, в Европу с противоположных берегов Атлантического океана пришли известия, которые для химии и биологии вдруг открыли, казалось, новые возможности, превосходившие все то, к чему до сих пор стремились, чего добивались и на что надеялись. На многих европейцев, которые меньше, чем американцы, знали об использовании атомной энергии в мирных целях, эти сообщения подействовали впечатляюще. Но они не были столь фантастическими, за ними стояло вполне реальное стремление использовать в криминалистике самое страшное оружие войны, ставшее одновременно самым значительным достижением двадцатого века, — атомную энергию.