Бунт в "Зеленой Речке" - Уткин В. - Страница 78

• Предыдущая
• 78/86
• Следующая

—Я предпочитаю это место любому другому на всей земле.

Черные глаза Галиндеса взглянули на нее в упор. Сержант помялся, затем вытащил из кармана сложенный вчетверо лист бумаги и протянул его Девлин.

—Если со мной что-нибудь случится, передайте, пожалуйста, моей жене. При случае…

—Конечно.

Девлин взяла у сержанта письмо; когда она опускала его в карман, ее рука подрагивала.

—Спасибо… А теперь, с вашего позволения…

Галиндес галантно предложил Девлин руку. Внутри у девушки екнуло, и она, шагнув вперед, взяла сержанта под локоть. Так они и вошли в аптеку.

Их появление встретили приветственными криками и аплодисментами. На ходу Девлин глуповато улыбнулась, смаргивая застилавшую глаза пелену. Клейн раскрыл ей свои объятия.

—Не сюда ли приставали тысячи кораблей и не здесь ли рушились открытые башни Илиума…

—Иди ты, Клейн…

Девлин толкнула его в грудь, но он качнулся вперед и навалился на девушку, обняв ее за шею.

—Налей-ка ей, Лягуша!

В руке Девлин очутился двухсотграммовый мерный стакан, на две трети наполненный чистой жидкостью. Клейн развернулся и встал рядом, придерживая ее за талию. Девлин собралась с духом и отхлебнула глоток варева Дохерти, скользнувшего по пищеводу гладко, как чистый солод. Она ожидала, что напиток собьет ее с ног, но он, достигнув желудка, породил только приятную теплую волну во всем теле. Во рту остался странный карамельный привкус. Девлин вопросительно посмотрела на Коули.

—Из сладкого картофеля?

Коули кивнул.

—Да, Клейн, все, что ты говорил об этой дамочке, — чистая правда.

—С вас тост, Девлин, — потребовал Уилсон.

Вслед за одобрительными восклицаниями воцарилось молчание. Голова Девлин уже немного кружилась от алкоголя. Девушка с расстояния трех сантиметров взглянула на Клейна, и он ободрил ее кивком; взгляд Рея непрерывно шарил по ее лицу. Затем она взглянула на торжественно ждущего ее слов Коули, на подмигнувшего ей Уилсона и на тихо стоявшего у дверей Галиндеса. Обведя всех глазами, она посмотрела на Винни Лопеса, который, сберегая силы, сидел на стуле и с мальчишеским обожанием смотрел на старших корешей. Кожа парня походила на пергамент, а над ключицами и ребрами почти просвечивала.

—Я хочу выпить за Винни, — сказала она.

Лицо Лопеса исказилось от притворного ужаса.

—Ты че, подруга! — Он не без труда поднялся на ноги. — Так не пойдет! Ты не можешь извести свой тост на паршивого подонка!

В комнате укоряюще зароптали.

—Ты прав, — согласилась Девлин. — Ты — подонок.

Винни, покачиваясь на слабых ногах, неуверенно оглянулся на Клейна, ища разъяснений. Девлин вывернулась из рук Клейна, потому что то, что она хотела сказать, невозможно было говорить, прикасаясь к нему. Набрав в грудь воздуха, она обратилась к Винни.

—Ты дерьмовый подонок, прогадивший свою жизнь ни за грош, — продолжала она. — Но этот человек вернулся к тебе, когда делать этого не стоило.

Она ткнула пальцем в Клейна, не глядя на него.

—Он и сам не знает почему. Но что-то в нем знает, и я тоже. Он сделал это потому…

Ее голос сорвался, и она выдержала паузу. Все молча ждали продолжения. Девлин собралась с силами и заговорила:

—Потому что только в том случае, если жизнь самого паршивого подонка представляется нам бесценной, наша собственная жизнь чего-то стоит.

Она снова почувствовала руку Клейна вокруг своего бедра, он осторожно потянул ее к себе, но она по-прежнему смотрела мимо.

—Так что я предлагаю выпить за Винни Лопеса. И за всех вас, несчастных подонков.

В воздухе повисло напряженное молчание, и Девлин решила, что сморозила нечто чрезвычайно неуместное. Но тут Галиндес поднял свой стакан и произнес:

—За подонков!

—За подонков! — дрожащим от избытка чувств голосом подхватил Коули.

—За подонков, — согласился Уилсон.

Клейн звякнул своей посудиной о стакан Девлин:

—За подонков.

Стаканы дружно столкнулись, все выпили и замолчали, погрузившись в свои собственные мысли.

Затем Лопес воскликнул:

—Эй, пидоры, тост был не только за всяких подонков, но и за меня!

Молчание взорвалось веселым смехом и шуточками.

—Она-то, может, и на самом деле такая дура, чтобы изводить на тебя тост, но мы-то нет!

—Дурак ты, Коули, и уши у тебя холодные!..

Девлин почувствовала, как губы Клейна прикоснулись к ее уху.

—Люблю тебя, — шепнул он.

Не успела она взглянуть на Рея, как из палаты раздался оглушительный треск и глухой взрыв. Зазвенело летящее на пол стекло. Галиндес вылетел в дверь. Уилсон схватил за горлышко бутылку из-под самогона. Клейн чмокнул Девлин в щеку и вылетел вслед за боксером. Девлин побежала за ними.

Деревянная дверь сотрясалась, будто что-то колотило в нее с другой стороны. Девлин увидела танцующее на полу пламя; затем раздался второй взрыв и вспышка, а сразу за ним — третий. Прежде чем она успела вбежать в палату, большое пузо Коули толкнуло ее сзади, направляя в сторону ведущей наверх лестницы.

—Беги!

Коули нырнул в огонь, бушевавший теперь прямо в дверях палаты. В своих кулачищах потомственного пахаря он сжимал по стальному пруту, предусмотрительно выдранному из оконных решеток. Винни Лопес проковылял по коридору и нырнул в палату вслед за негром.

Девлин осталась одна.

Дверь дрожала от яростных ударов.

Девлин выдернула из заднего кармана револьвер, взвела курок и прошла по коридору в палату.

Здесь, прямо на полу, полыхали коптящие костры разлившегося бензина, а среди них, подобно диким животным, насмерть дрались люди. Остервенелые мужики полосовали друг друга ножами, били ногами, кололи и душили без пощады, катаясь и прыгая в проходах между койками и на окровавленных матрасах. А в окна с высаженными стеклами лезли все новые и новые озверелые хари…

Уилсон разнес бутылку о бородатую физиономию и тут же вонзил отбитое горлышко в пах противника. Когда тот сложился пополам, боксер развернул его и толкнул прямо в пылающую лужу. Залитая самогоном борода мгновенно вспыхнула, и человек завертелся на месте, не в силах сбить пламя, охватившее голову.

Галиндес рукой блокировал занесенную над его головой кирку; Девлин отчетливо слышала, как треснула его кость. Сержант шагнул вперед и три раза подряд всадил заточенную отвертку в живот нападавшего.

Тощий зэк в больничной пижаме упал на пол и, обхватив за колени мужчину в синей робе, завалил его на пол, где Дино Бейнс навалился на врага сверху, дырявя его грудь хирургическими ножницами. В тот же миг другой головорез одним ударом разнес Дино череп, но Клейн тут же отомстил за своего пациента, захватив сзади шею нападавшего и одним движением сломав ее; подхватив выпавший из руки врага тесак для разделки мяса, он выпрямился как раз вовремя, чтобы лицом к лицу встретить двух новых неприятелей, спрыгнувших с подоконника. Один из них был вооружен ножом, а второй — цепью. Доктор сперва сцепился с тем, кто был с ножом, двинув его ногой в живот с такой силой, что тот отлетел в сторону, сокрушив подвернувшуюся по дороге койку. Второй, не попав цепью по голове Клейна, угодил по плечу: рубашка Рея лопнула, обнажив окровавленную рану. Клейн сделал подсечку, сбил врага с ног и с ревом обрушился сверху. Снова и снова он наотмашь рубил противника тесаком так, что кожа со лба, одно ухо и вся щека лоскутом отделились от черепа, обнажив бесстыдно блеснувшие окровавленные зубы. Головорез с ножом вернулся на поле боя, и лезвием пробил бицепс доктора; тесак, звеня, полетел на пол. Не успев почувствовать боли, Клейн, не разворачиваясь, двинул паршивца тыльной стороной кулака в лицо, сломав ему нос. Будто танцуя, Клейн перехватил запястье нападавшего и, взяв его руку на излом, переломил ее о колено. Выхватив у парня нож, он погрузил его прямо под левую ключицу… Девлин отвернулась.

Она видела, как сбитый с ног дубинками двух здоровенных зэков Галиндес свернулся калачиком на полу; как молнией подлетевший Робен Уилсон продемонстрировал комбинацию из пяти самых молниеносных ударов, которые когда-либо доводилось видеть Девлин: два хука левой в печень и горло, прямой сверху в голову, еще левый в пах и, наконец, сокрушительный апперкот в подбородок, после чего с нервной системой неприятеля было покончено. Нанеся последний удар, сам Уилсон скрючился, будто в животе его что-то лопнуло, и второй зэк грохнул его по затылку здоровенным гаечным ключом. Боксер рухнул рядом с Галиндесом, хватаясь за пол трясущимися руками. Не успел Коули, подняв свои стальные дубинки, вырубить второго зэка, как огромный Хорэс Толсон перехватил их и выкрутил из рук. Лопес бросил свое скелетообразное тело на мощный торс Толсона, целясь скальпелем гиганту в горло, но тот смахнул его в сторону, как надоедливую букашку. Лишь только Коули повернулся к новому врагу лицом, как Хорэс опустил на его плечи стальные прутья, разом перебив негру ключицы, отчего тот рухнул на колени. Руки Лягушатника бессильно повисли вдоль тела. Толсон снова поднял над его головой свое оружие; Клейн швырнул в него нож и рванулся вслед за ним. Нож стукнулся о грудь Хорэса и упал на пол. Девлин, не отдавая себе отчета, обнаружила, что смотрит на Толсона вдоль ствола револьвера, но прежде чем она успела выстрелить, Клейн налетел на огромного зэка, вонзил ему пальцы правой руки в глаза и, захватив за шею, попытался сбить того отчаянными ударами колена в пах и живот. Толсон, чьи глаза болтались у щек на ниточках, бросил прутья и, обхватив Клейна своими лапищами, сжал что было сил. Ребра Клейна затрещали, как черствые сухари, и он выгнулся назад, чувствуя, что его позвоночник вот-вот лопнет. Толстенная шея Толсона была неуязвима для пальцев доктора. Гигант закинул голову и взревел от дикой боли и ярости. Руки Клейна бессильно повисли, и гигант принялся трясти его из стороны в сторону; Девлин не могла стрелять из опасения попасть в Рея, поэтому она побежала к нему, перепрыгивая через бьющиеся на полу тела. Но тут на спину Толсона запрыгнул Винни Лопес и обхватил его и Клейна ногами. Вся троица слилась в подобие страшного мутанта, вопящего тремя распяленными ртами. Рука Винни обвилась вокруг шеи Толсона: сверкнуло лезвие скальпеля, и в лицо Клейна из рассеченного горла великана ударил каскад алых брызг. Перерезанные трахеи вместе с фонтаном крови выпустили последний страшный вой, после чего чудовищный мутант запнулся и медленно начал рушиться на пол.

• Предыдущая
• 78/86
• Следующая