Кандзявые эссе - Вурдов Александр - Страница 21

Японские прилагательные - чрезвычайно «хитрый» и очень тонкий инструмент. Прежде всего необходимо отметить, что в японском языке прилагательные бывают нескольких типов. Мы начнём наше знакомство с тех прилагательных, которые с лёгкой подачи лингвистов называются или предикативными, или истинно японскими. Предикативные прилагательные в полной мере оправдывают оба своих названия: практически все они не заимствованы откуда-либо, а имеют исключительно японское происхождение (истинно японские), с другой же стороны, они, завершая собой предложение, могут брать на себя роль сказуемого (предикативные)[153], что обычно в языках является прерогативой глаголов.

海が深い (уми га фукай) - Море глубокое.

木が古い (ки га фуруй) - Дерево старое.

Чтобы придать предложению чуть более вежливый оттенок, можно после завершающего прилагательного употребить глагол-связку «дэс».

海が深いです (уми га фукай дэс) - Море глубокое.

木が古いです (ки га фуруй дэс) - Дерево старое.

Но на этом сходство прилагательного с глаголом не заканчивается. В отличие от русских прилагательных, японские, подобно глаголам, способны выражать время: море может быть глубоким, но, вполне возможно, оно когда-то было глубоким.

海が深かった (уми га фукакатта) - Море было глубоким.

木が古かった（ки га фурукатта) - Дерево было старым.

Или то же самое:

海が深かったです (уми га фукакатта дэс) - Море было глубоким.

木が古かったです (ки га фурукатта дэс) - Дерево было старым.

Как видно из примеров, чтобы прилагательное оказалось в прошедшем времени, завершающее い (и) необходимо заменить на かった (катта): фука(й) + катта → фукакатта.

Прилагательное в прошедшем времени может занимать место и перед существительным, определяя его:

深い侮 (фукай уми) - глубокое море.

深かった海 (фукакатта уми) - море, которое было глубоким.

古い木 (фуруй ки) - старое дерево.

古かった木 (фурукатта ки) - дерево, которое было старым[154].

深い (фука-й) - глубокий.

深かった (фука-катта) - был глубоким.

深くない (фука-ку-на-й) - неглубокий.

深くなかった (фука-ку-на-катта) - был неглубоким.

Однако это не всё. Японские прилагательные довольно легко превращаются в существительные, для чего достаточно заменить завершающее «и» на «са»: фука(й) + са → фукаса (深さ - глубина). Видно, что это самое завершающее «и» у предикативных прилагательных настолько легкомысленно и переменчиво в своих настроениях, что его иногда без какой-либо потери смысла можно даже отбросить: 深秋 (фука(й) + аки) → фукааки (поздняя осень); 古本 (фурухон) - старая (антикварная или подержанная) книга; 古手 (фурутэ) - старьё, бывшая в употреблении вещь.

[古 - Старый КО_фуруй 5 (口 (30) рот)]

古風 (кофу:) - старомодный.[155]

Здесь необходимо сделать одно опережающее события замечание: предикативные (истинные) японские прилагательные, как уже упоминалось в начале этой главы, не являются единственным видом прилагательных - кроме них существуют ещё и так называемые полупредикативиые прилагательные[156]. Пока достаточно лишь отметить, что характерной чертой предикативных прилагательных можно считать то, что они обычно заканчиваются на «и», хотя (ох уж это традиционное для японского языка «хотя») это совсем не значит, что все прилагательные, которые заканчиваются на «и», являются предикативными прилагательными[157].

Вряд ли символика иероглифа «Старый» вызовет у кого-нибудь какие-либо сомнения, но тем не менее попробуем вырваться из крестово-погребальных ассоциаций, навеваемых этим знаком. Пока десять (十) ртов (口) накормишь - сам прежде времени состаришься: 古びる (фурубиру) - стареть, ветшать, изнашиваться.

人 (человек) - яркий по своей значимости знак, и было бы наивно полагать, что он наряду с другими такими же простыми иероглифами не станет принимать активного участия в создании более сложных иероглифов. Правда, для выполнения этой миссии ему приходится немножечко преобразиться. Познакомимся ещё с одной его формой на примере кандзи изображающего прислонившегося к дереву человека.

[休 - Отдыхать КЮ:_ясуму 6 (亻, 人 (9) человек)]

休み (ясуми) - отдых.

秋休み (акиясуми) - осенние каникулы[158].

休む (ясуму) - отдыхать, пропускать занятия, простаивать (о производстве).

休みます (ясумимас) - чуть более вежливая (нейтрально-вежливая) форма[159] глагола «ясуму».

Отсюда легко и просто получить пожелание «спокойной ночи»: お休みなさい (о-ясуминасай). Для образования этой фразы используется сразу несколько грамматических приёмов. Во-первых, это применение префикса «о-», который выражает уважительное отношение и является атрибутом вежливой речи[160]. Во-вторых, мы отбросили от глагола «ясумимас» суффикс «-мас» и вместо него употребили «насай» - сокращённую форму от «насару» (вежливого синонима глагола «делать»). Это очень распространённая и часто применяемая грамматическая конструкция, выражающая мягкое повеление или приказ: お入りなさい (о-хаиринасай) - входите, проходите; お休みなさい (о-ясуминасай) - отдыхайте. Также характерен пример извинения за что-нибудь: «гомэннасай» - извините.

Здесь необходимо сделать некоторые важные пояснения. В японском языке, изобилующем разного рода градациями вежливости и почтения, существует довольно много повелительных форм - от грубого приказа до самой что ни на есть утончённейшей просьбы[161]. В этом плане фраза «о-хаиринасай» (входите) имеет достаточно узкую сферу применения: она может быть употреблена либо в кругу своих близких и хорошо знакомых людей, либо старшими (по возрасту или положению) по отношению к младшим. Но можно сказать и чуть менее вежливо («менее вежливо» не значит «более грубо»): «о-хаири» (входи). А можно значительно более вежливо: «о-хаирикудасай» (входите, пожалуйста)[162].

«О-хаирикудасай» - наиболее распространённая форма предложения войти в офис, дом или квартиру европейского типа, но существует также особое приглашение для входа в дом японского типа: お上がりください (о-агарикудасай). Интересно, что здесь используется глагол «агару» (подниматься)[163], который записывается с помощью иероглифа 上 (верх)[164]. В дословном переводе получается что-то вроде «поднимайтесь, пожалуйста», что, в общем-то, не противоречит здравому смыслу, особенно если вспомнить некоторые архитектурные особенности приподнятого на сваях классического японского домика.

В качестве эпиграфа к данному эссе вынесена чрезвычайно поучительная пословица:

Прежде всего обратим внимание на иероглиф 蛙 (кавадзу), представляющий собой большое насекомое 虫, окружённое двумя самурайчиками 士 - крайне точный образ обыкновенной лягушки: многочисленное воинство, борющееся с полчищами насекомых. Насекомые и лягушки - звенья одной цепочки, и поэтому само собой напрашивается...

Однако, стоп! Секундочку! Как бы ни хотелось видеть в этом иероглифе то, что хочется видеть, но мы здесь можем впасть в опасное заблуждение. Есть два очень похожих иероглифа: Воин (士) и Земля (土), «Воин» - это, как нам уже известно, благородный муж, знающий от «одного» (一) до «десяти» (十), в то время как «Земля» больше похожа на произрастающее над поверхностью земли хрупкое растение (土)[165]. Впрочем, самой «Лягушке» от этого хуже не становится, ибо земноводное оно и есть земноводное (в том смысле, что повсеместно на земле водится и насекомыми питается, и пусть простят нас языки русский и японский и зоология еже с ними за столь вольное обращение с ними). Благодаря биологическому определению земноводного (на земле и в воде) также легко можно запомнить и само слово «кавадзу», тоже в каком-то смысле содержащее в себе «воду», поскольку «кава» по-японски - «река».