Буря (ЛП) - Кеммерер Бриджит - Страница 52

• Предыдущая
• 52/79
• Следующая

 — Думаю, тебе позволительно. — Он погладил пальцем ее по скуле, убирая за ухо прядку волос. Он понизил голос: — Если я предложу обнять тебя, ты не подумаешь, что я могу зайти дальше?

Он издевался? Она не могла ответить. Она смахнула слезы с ресниц и посмотрела на него.

 — Я не боюсь. Я знаю Крав-мага.

Он усмехнулся, и ей понравилось, что это ослабило в его чертах напряженность. Но потом он прижал ее к себе, переместившись, пока они не оказались в углу дивана, а ее лицо — напротив его плеча. Его рука обвилась вокруг ее талии, прижимая ближе. Она не знала, куда деть свободную руку, было так много неверных мест, и, наконец, положила ее ему на грудь так, чтобы его сердце билось под ее ладонью.

Бекка затаила дыхание, боясь пошевелиться.

 — Ты в порядке? — Его голос звучал ближе. Дыхание коснулось ее лба.

Она кивнула.

Он потянулся и вытащил из ее волос палочки, и она почувствовала, как слегка влажные пряди упали ей на шею.

 — Не хочу лишиться глаза, — сказал он.

Она хихикнула.

 — Прости.

Долгое время он ничего не говорил, и она расслабилась в ощущении его тела, позволив ритму его дыхания подстраиваться под нее.

Она забыла, каково это сидеть рядом с парнем, делить тяжесть на своих плечах с кем-нибудь еще.

 — У тебя есть комендантский час? — спросила она.

 — Не совсем. — Он помолчал. — Мама не... она стала немного отвлеченной со смерти отца. Она может даже не знать, что меня нет.

Его голос не был пустым, но содержал в себе предупреждающую для нее нотку вести себя осторожно.

 — А что насчет твоих бабушки и дедушки?

 — Не думаю, что они помнят о том, что подросткам нужен комендантский час. — Еще одна пауза, и она услышала улыбку в его голосе. — А что? Хочешь куда-нибудь сходить?

Она потрясла головой, радуясь, что он не видит румянца на ее щеках. Его рука легла поверх ее ладони, большой палец заскользил по ее запястью, пока он не нащупал фенечки. Он покрутил их, пока узлы не выстроились в одну линию.

 — Почему ты не веришь в случайности? — спросила она.

Хантер молчал так долго, что она подумала, будто он не услышал вопроса или, может, не захотел отвечать. Но он наклонил голову и тихо заговорил, как если бы для гостиной слова звучали слишком громко:

 — Мой отец и дядя раньше ездили в такие... поездки, — сказал он. — Я всегда думал, что это что-то вроде приключения. Ну, знаешь, мужская дружба, спать в лесу и не бриться.

Она могла себе представить. Ее отцу, возможно, такое понравилось бы.

 — Твой отец тоже был полицейским?

 — Нет. — Хантер помолчал. — Он работал на правительство. Бывший моряк-спецназовец. Там он научился приемам самообороны. Когда он ушел из Корпуса морской охоты, то стал работать на частный сектор. Я до сих пор не знаю всего, чем он занимался, но мама волновалась, что он погибнет во время сверхсекретной миссии, и мы никогда не узнаем, что произошло в действительности. Я не знаю, было ли ему известно об аварии — как я не знаю, была ли она мгновенной — но я знаю, что он был бы в ярости из-за того, что все вышло таким образом.

Сколько гордости было в его голосе и горя тоже, хотя оно было скрыто лучше.

 — Когда они с дядей собирались вместе, то никогда не брали меня с собой, — сказал Хантер. — Раньше я жаловался на это по несколько дней. Я всегда думал, что они просто идут на рыбалку и рассказывают ерунду, и то, что они не брали меня с собой, сводило меня с ума. В то утро, когда они ушли, мы серьезно поссорились.

В его плечах чувствовалось напряжение, и она подняла голову, чтобы посмотреть на него. Лицо Хантера находилось близко, а глаза казались мрачными в затемненной комнате.

 — Они ушли, — сказал он. — Я был взбешен, но они ушли.

Он задержал дыхание, глядя на нее. Взгляд его глаз был практически болезненным.

 — Можешь не рассказывать мне, — сказала она.

Он отвел взгляд.

 — Я просто... я никогда никому не рассказывал, — сказал он, и его голос снова стал почти спокойным. Он опять помолчал. — Они вернулись.

Она кивнула.

 — Мой дядя... Он сказал моему отцу, что если я достаточно взрослый, чтобы затевать такие ссоры, то значит, я достаточно взрослый, чтобы пойти. Итак... я пошел с ними. Но это были совсем не мужские выходные. Мой отец выполнял работу по безопасности частных лиц. Ну, на стороне. Мама не знала.

Взгляд Хантера метнулся к ней.

 — Она до сих пор не знает.

Бекка кивнула, и он продолжил:

 — Предполагалось, что это будет просто, — говорил он. — Я никогда не знал всех деталей. После аварии я сохранил несколько его вещей, но большинство потерялось. Всего лишь наблюдение или типа того — папа был осторожен в том, что рассказывал мне, но они не думали, что для меня будет слишком рискованно пойти с ними. Я не глупый, и я могу о себе позаботиться. Он был в этом уверен.

Его голос зазвучал надломлено:

 — Он делал хорошую работу, — мягко произнесла Бекка. Если кто и мог позаботиться о себе, так это Хантер.

А потом она задумалась, согласится ли он с этим.

Бекка подумала о том, как в больнице отец держал руку у нее на спине, о нежной поддержке, которую он оказывал. А она выгнала его из дома, даже не сказав "спасибо". Она ясно дала понять, что он ей не нужен.

Но было ли это правдой?

 — Мы ехали быстро, чтобы успеть вовремя, — сказал Хантер. — А когда проезжали через западный Мэриленд, где практически взбираешься на Аппалачи, случилась гроза и оползень, и машина разбилась.

Последнее предложение вылетело изо рта, будто он потерял контроль. Хантер уставился на нее так, будто ее взгляд был спасательным кругом — если она отвернется, то он пропадет.

Но она сглотнула.

 — Ты был... ранен?

Он кивнул, и его взгляд метнулся вверх.

 — Вывих плеча. Сотрясение. Ужасный порез вдоль линии волос. Тридцать шесть швов. Белая полоса — это шрам. Говорили, что он, вероятно, исчезнет, но нет.

Она удивилась, почему он не закрасил его, зачем ему каждое утро пред зеркалом нужно было это напоминание?

 — Вот поэтому я не верю в совпадения, — сказал он. — Период времени оказался слишком идеальным. Возвращение за мной, ссора, которая сначала задержала, буря, оползень. Все вместе.

 — Это не твоя вина, — прошептала она.

 — Я знаю. — Его голос стал жестче. — Но и совпадением это тоже не было.

Она не шевелилась, чувствуя его замедленное дыхание под своей ладонью. Кажется, он подавил все эмоции и протянул руку, чтобы перекинуть ее волосы через плечо.

 — Я не хотел, чтобы это было так тяжело, — сказал он. — Мне не хочется, чтобы ты думала обо мне как о психе.

Едва ли. Ей хотелось удержать его.

 — Я так и не думаю.

 — Я под защитой.

Ее брови поползли вверх.

 — Я заметила.

Тут он улыбнулся.

 — Извини.

 — Из-за такой глупости не стоит извиняться.

Как бы ей хотелось встретить Хантера шесть месяцев назад. Черт, даже шесть недель назад.

Он чуть сдвинулся, пока не сел прямо, и заглянул ей в глаза.

— Тогда спасибо, что выслушала.

Бекка ощущала эту дистанцию между ними, будто он жалел, что сказал слишком много. Она протянула руку и провела пальцем по пирсингу в его брови. Он замер.

 — Никогда бы не подумала, что ты из семьи военных, — сказала она.

 — Мои родители, определенно, были неудачной парой.

Его металлические серьги-гвоздики были теплыми от тела.

 — Было больно?

Он покачал головой.

 — Врунишка. — Она ткнула пальцем одну серьгу.

Он улыбнулся и поймал ее запястье.

 — Ты расскажешь мне свою историю?

Ее сердце забилось чаще. Он говорил о Крисе? Из их разговора о совпадениях и автомобильных авариях он как-то догадался о Стихиях?

Хантер прижал ладонь к ее лицу, большой палец скользнул по скуле, пока его пальцы не оказались в ее волосах.

 — Понимаешь... рассказ. О тебе. — Он замолчал. — Который ходит по школе.

• Предыдущая
• 52/79
• Следующая