Кайтусь-чародей - Корчак Януш - Страница 40

• Предыдущая
• 40/43
• Следующая

Может, собака познаёт мир по-другому, но не хуже? Может, она не только чувствует, но и думает? Нет! Нет! Ни за что не отречётся Кайтусь от людской гордыни — позорно остаться собакой.

Есть хочется. Найти бы хлеба, встретить бы людей.

Запахло зверем. Кайтусь, принюхиваясь, свернул в лес. Отыскал под кустом порку. Усилием воли сдерживает он себя, чтобы не начать раскапывать землю и не добраться до маленьких крольчат. Приник Кайтусь носом к норе. Коротко тявкнул — раз, другой — и снова вернулся на дорогу.

А голод все сильней, и Зося с Кайтусем уже не бегут, молча плетутся. Только под вечер повстречался им человек.

Бредёт по дороге старик, кряхтит, тащит на спине вязанку хвороста. Сел он у канавы отдохнуть и заметил Зосю и Кайтуся. Свистнул. Махнул приглашающе рукой. Подбежали они к нему.

— Куда путь держите, собачки? Голодные небось? Издалека? Ну, раз повстречались, пошли со мной. Вас двое, а я на старости лет один остался.

Почувствовал Кайтусь ласковое тепло человеческой руки.

— Славные псины…

И Кайтусь ответил на ласку собачьим поцелуем — лизнул морщинистую руку. Вздохнул старик, поднялся, закинул вязанку на спину. А издалека слышен запах дыма.

Низенькая хатёнка у околицы.

— Славные псины, поцеловали старого… Ну, переночуйте у меня, а утром — марш в дорогу. Слишком я беден, чтобы держать друзей.

Налил старик в жестяную миску воды, забелил молоком, накрошил ржаного хлеба.

— Не больно-то богато моё угощение.

Пригорюнился старый. Принялся рассказывать, как дети один за другим ушли от него, одного бросили.

— В город уехали. Ясное дело, в городе веселей, чем в деревне со старым отцом.

Две слезы сползли по его морщинистым щекам и упали Кайтусю на голову — жаркие, как огонь.

Кайтусь и Зося заснули чутким собачьим сном, когда всё слышишь, всё чуешь. Вот мышь прошуршала, петух пропел, телега по дороге проехала. А в ноздрях — печальный запах старости, горького одиночества.

Отдохнули они, сил прибавилось. Кайтусь успокоился. Права Зося: не стоит задумываться о том, что будет. В жизни столько всяких неожиданностей. Там видно будет, что дальше. Сейчас у них одна цель — добраться домой.

— Ну, бегите. Прокормить я вас не могу, а голодом морить живых тварей грешно.

Распрощались они со стариком.

И начались их скитания — в поисках куска хлеба — от деревни к деревне, от дома к дому. Ослабели они, исхудали

С недоверием теперь они приближались к человеку. А когда видят у дома собаку, вообще не подходят. И часто слышат:

— Пошли вон!

Познакомились они и с острыми клыками дворовых псов. А сколько раз приходилось им опрометью удирать от кнута, палки, камня.

— Не грусти, Антось. Не злись, — утешает Зося.

А Кайтусь всякий раз приходит в ярость, когда вынужден был остановиться, сесть и чесаться задней лапой или выкусывать зубами блох, от которых никак не избавиться бродячим собакам. Да, не понимают люди, какое это счастье — пара рук, способных и работать, и защитить.

Бегут Кайтусь и Зося трусцой… Молчат… Не разговаривают… Нет у них уже ни сил, ни мыслей. И только мучительные запахи долетают: то молока, то похлёбки. «Есть!» — безмолвно вопят глаза, уши, ноги. И вот набрели они на сторожку лесника. А уже совсем сил не осталось от голода.

— О, собачки! Да никак вы бездомные? Удрали, что ли? Худющие-то какие, голодные! А с виду породистые. Жаль мне нас. Хотите остаться у меня?

Ещё бы не хотеть! Вымыл их лесник. Выспались они, наелись.

— А теперь давайте поговорим, — обращается к ним лесник. Собака, бывает, понимает лучше, чем человек. Мало сейчас в мире доброты к людям, собакам, деревьям. Всё только ради корысти. Вот торговцы под корень вырубают леса. Для них дерево — это товар, а не живое существо…

Несколько дней Кайтусь и Зося отдыхали. А теперь что делать?

— Вот что, — говорит лесник. — Сегодня я еду в город. Её оставлю, а тебя подарю актрисе. Хочу, чтобы она поняла, что собака лучше, чем кот.

Что поделать? Выбора нету. Придётся Кайтусю расстаться с Зосей. В городе проще разузнать насчёт дороги.

Запер лесник Зосю в сенях, а Кайтусь побежал за бричкой. Теперь он уже не стащится принюхиваться, лаять, наскакивать на лошадь щенячья радость переполняет его. Столько кругом любопытного, столько интересных запахов.

— А я вам подарки привёз, грибов и собачку, — сообщает лесник актрисе. — А то прямо стыд: три кошки у вас и ни одной собаки. Кошка что? Она только ластиться умеет, а собака — все понимает. И отвечает взглядом.

— Хитрый вы, — говорит актриса. Хотите поссорить меня с моими друзьями? Не выйдет

Стал Кайтусь жить у неё. Да только худо ему живётся. С котом вечные ссоры. С виду кот такой ласковый, воспитанный, а на самом деле задира, драчун: всё норовит тишком царапнуть.

При любой возможности Кайтусь навещает Зосю.

— Какие новости? — интересуется она.

— Надо терпеливо ждать. — отвечает Кайтусь. — До Варшавы далеко. Придётся ехать железной дорогой, пешком не доберёмся. Нам с тобой повезло — могли бы оказаться на свалке. Много опасностей подстерегает собаку, и потому надо быть очень осторожными.

А лесник был недоволен, когда прибегал Кайтусь.

— Опять ты здесь? Ох, упорный какой! А в грязи-то как перемазался. Ну чего ты бегаешь к нам? Я тебя на такое хорошее место пристроил. Был бы я твоей хозяйкой, ни за что бы не выпускал тебя, грязнулю, из дому.

Несколько раз бегал Кайтусь на вокзал. Там его уже знали. А он бегает по станции, присматривается: как вскочить в вагон и спрятаться под лавкой. Возвращался он из этих своих экспедиций весь в грязи, следы от него на полу. И с кошками постоянно ссорился.

— Нет, пёсик, — говорит ему актриса, — не нужен ты мне. Понимаешь, я жила в большом городе, была знаменитой, цветов у меня было больше, чем нынче картошки. Да только ничего там хорошего нет, больше слёз, чем радости. Вот я и уехала в глушь, подальше от тамошних склок. А от тебя опять одни беспокойства.

Что тут поделаешь? В холодную, ветреную ночь, когда сёк дождь. Кайтусь и Зося пустились в путь. Удалось им пробраться в вагон. Лежат они тихонько под скамейкой. Никто их не заметил, кроме мальчика, возвращающегося в школу с каникул.

— Лежите там, не высовывайтесь, не то кондуктор заметит.

Угощает их мальчик тем, что мама дала в дорогу: булкой, крутыми яйцами, ватрушкой, пирогом.

Так он о них заботился, что заинтересовался кондуктор.

— Кто это у тебя под скамейкой? Чего это ты всё заглядываешь туда? Кому воду принёс? Ах, собаки… Ну что ж, придётся платить штраф.

— Да не мои они, — оправдывается мальчик. — Мешают они вам, что ли?

— Не положено.

Всего шесть станций удалось проехать Кайтусю и Зосе. Но и то хлеб. Всё-таки отдохнули и не голодные. Бездомной собаке любая помощь благо, Кинешь ей кусок и ей уже легче день пережить

Бегут Кайтусь и Зося вдоль железной дороги, считают телеграфные столбы.

Вечером опять пошёл холодный осенний дождь.

Прокопали они лаз и спрятались в конюшне. А там две лошади: одна стоит, другая лежит. Прижались они к той, что лежит, и она их не прогнала: животные часто помогают друг другу.

Зато утром прогнал их возчик да ещё кнутом угостил. Зося заскулила, а Кайтусь оскалился, зарычал.

— Ишь, бродяга! Ещё огрызается! — возмутился возчик и бросил в Кайтуся камнем.

Плохо голодному псу, но куда хуже больному.

Скачет подшибленный камнем Кайтусь на трёх лапах, а четвёртую на весу держит. И дорога теперь дольше кажется, и деревни приходится обходить стороной, потому что здоровая собака или мальчишка вполне могут обидеть калеку. Может, вовсе и не со зла, а просто не подумав.

— Больно?

— Немножко.

Так брели они, голодные, два дня. А на третий день Зося стала какая-то беспокойная. Всё время принюхивается. Из последних сил обгоняет Кайтуся, уносится далеко вперёд, потом возвращается, взволнованно втягивает воздух.

• Предыдущая
• 40/43
• Следующая