Обольщение (ЛП) - Нотон Элизабет - Страница 27

• Предыдущая
• 27/72
• Следующая

– Останься, не хочу к нему возвращаться. Ненавижу, – пробормотала она, напрягшись.

Осознав, что Изадоре снится Аид, а не Апофис, Деметрий почувствовал напряжение в груди. Он вспомнил, что рассказала Кейси о сделке принцессы с богом подземного мира: душа в обмен на жизнь сводной сестры. И представил себе все, что могло произойти и, вероятно, случилось с ней в мире бога-извращенца.

О чем она вообще думала? Разве не понимала, что сделка с Аидом навечно? Какой же надо быть идиоткой, чтобы заключить такой договор, не взвесив последствий? Особенно ради незнакомки?

Он гневно нахмурился, открыл рот, чтобы спросить, затем застыл, когда она глубоко вздохнула и медленно выдохнула. Даже через тонкое одеяло Деметрий почувствовал прикосновение ее сосков к своей груди. Кожу закололо от предвкушения, а кровь прилила к паху, заставив обостриться все органы чувств. А когда Изадора приподняла ногу выше, задев внутреннюю сторону его бедра, словно электричество прошло по всем нервным окончаниям.

О боги, как хорошо. Слишком хорошо.

«Плохая идея, не та женщина. Убирайся отсюда, пока она не проснулась».

Единственная проблема в том, что тело не подчинялось командам разума, и внезапно он начал представлять себе эротические сцены с ней и множеством грешных поз, о которых прежде не думал.

А это, если не поостеречься, заведет его, куда нельзя.

Изадоре было жарко, больно и совершенно неудобно.

Она застонала, перевернулась на живот, затем на спину. Жар пульсировал у ребер, распространялся по животу. Кончики сосков напряглись до боли, а груди стали тяжелыми и налились.

Когда боль поползла ниже, Иза не могла найти позу, которая бы ослабила пульсацию, открыла глаза и уставилась в потолок, которого как бы и не было.

Вчерашний день не кошмарный сон. Она с удрученно посмотрела на потрепанные погодой камни, из которых были сложены стены развалившегося здания.

Принцесса приподнялась и развернулась, чтобы опереться на холодные булыжники. Одно одеяло укрывало ее, а второе было подложено под голову. Пока она пыталась понять, откуда они взялись, боль вернулась с новой силой.

С ней явно что-то не так: лоб в испарине, кожа горит. В попытке охладиться Изадора приподняла рубашку на груди. Это не сработало, напротив, стало еще хуже, хм… теперь ей стало совсем неудобно.

Принцесса бросилась к окнам и прохладному ветерку. Она окинула взглядом обрыв к пляжу на северной стороне острова, где Деметрий перетаскивал большие деревянные ящики по песку.

Загорелая кожа аргонавта блестела под солнечными лучами. Он был по меньшей мере в двухстах метрах от нее, но Иза заметила, как ветер растрепал его волосы, как перекатывались мышцы под кожей, как свет падал на крепкий пресс и темную полоску волос на груди, которая окружала его пупок и скрывалась за поясом брюк.

Кровь закипела в ее жилах, пульсируя везде. Иза со стоном отступила от окна и закрыла глаза, тяжело дыша из-за сильной вибрации между бедер и в груди.

Почему от одного взгляда на Деметрия боль все усиливалась? Изадора сжала груди обеими руками, но вместо того, чтобы ослабить дискомфорт, покалывание охватило соски, а лоно пронзили стрелы удовольствия.

Принцесса застонала, откинулась на камни и раздвинула ноги, как только меж бедер собрались волны пульсирующего жара. Она увидела Деметрия, как накануне на пляже, когда очнулась: разгоряченного, потного, мрачного и опасного. Заметила огонек в его глазах, когда он, исцеляя ее голень, разглядывал голое бедро. Иза почувствовала тепло его тела, прижатого к ее, когда аргонавт нес ее к развалинам. В бедре, ребрах, части груди, вжавшейся в его мускулистую грудь.

О боги. Изадора сжала холмик ладонью, а другую руку опустила на бедро. Она провела пальцами по метке оры, а потом выше, приподняв длинную рубашку. Давление между ног стало почти невыносимым и каждый раз, стоило ей представить Деметрия, возрастало до взрывных уровней.

Больше ей не вынести, нужно облегчение. Хоть что-то, чтобы ослабить боль. Иза расстегнула две верхние пуговицы на рубашке и, сунув туда руку, крепче стиснула грудь, а другой гладила кустики между ног.

Наслаждение пронзило ее при первой же ласке. Втянув в себя воздух, она переместила ладонь ниже. Сердцебиение ускорилось, как только она дотронулась до влажных чувствительных складочек, мысленно видя лицо Деметрия, его черные глаза, квадратную челюсть и маленькую ямочку на подбородке. Изадора представила, что он встал перед ней на колени, его руки ласкали обнаженную плоть, поглаживая нежный холмик груди. Принцесса почувствовала его горячее дыхание на своей коже и снова застонала.

Она свела колени, откинула голову назад и выводила круги, пока не нашла источник боли. Другой рукой она щелкала и дергала сосок. Каждое прикосновение ослабляло и в то же время усиливало пульсацию. Ее кожа стала еще горячее, а напряжение в теле росло.

И тут она услышала его голос как во сне. Одно слово: кардия.

Удовольствие устремилось наружу из ее существа, вызвав поток покалывания, который охватил все нервные окончания и взорвался ослепительным светом в голове. Каждая мышца ее тела напряглась, из груди вырвался стон, а потом Иза потеряла все силы и стала хватать ртом воздух.

Она резко сползла по стене, мокрая от пота, задыхающаяся, но все еще желая чего-то непонятного. Щеки опять залились румянцем, стоило ей представить Деметрия снаружи среди руин, смотрящего, как она себя ласкала.

Почему он? Почему сейчас? И, милостивые боги, что ей теперь делать?

***

«Да что б меня поимели! Нет, даже не думай об этом! Все, что угодно, только не это».

Деметрий припустил прочь от каменного проема, где последнюю минуту стоял, застыв на месте, и понадеялся, что вышел так же бесшумно, как и зашел.

Он не верил собственным глазам. Ну не мог он только что стать свидетелем того, как Изадора доставляет себе наслаждение в руинах средь бела дня.

Жар и жидкий огонь превратились в пламя, которое лизало каждую клеточку его кожи. Остановившись на широком крыльце, аргонавт оставил вещи, которые принес с пляжа, перешагнул через рассыпанные камни и обошел здание как можно скорее.

Член превратился в стальной прут, мошонка натянулась, как барабан, и он не видел, куда идет, потому что не мог забыть Изадору на полу в том зале, раскинувшую ноги, одной рукой сжимая грудь, а другой двигая под краем своей, хрень, нет, его рубашки.

Деметрий остановился на краю обрыва, глубоко вздохнул и провел рукой по лицу. Милостивые боги, если бы Изадора сделала это, когда он был с ней…

«Так, ладно, подумай о чем-то другом. О демонах. Точно, это подойдет. О том, как разрезать тварей на ленточки. Совершенно не сексуально и не привлекательно».

Совсем не похоже на самую эротичную сцену, какую он когда-либо видел.

Дерьмо, не работает. Мысли о демонах привели к битве в том поле позади колонии полукровок, где Изадора сражалась с чудищами лишь с жалким кинжалом в руке. А то облегающее черное неглиже, в котором были видны округлости ее груди, изгиб бедер, мягкая выемка пупка и крепкий пресс, ведущий ниже к крохотному сокровищу между…

– Да что б меня!

Деметрий схватил себя за волосы и потянул, пока не заболела кожа головы.

Пляж, вещи. Ему надо спуститься к ящикам и броситься в океан раз пятнадцать, чтобы отморозить зад.

На том и порешив, Деметрий вернулся к развалинам и потопал так громко, чтобы Изадора его услышала. Он взял вещи, вошел в помещение и бросил их на пол ее комнаты, не глядя на принцессу.

– Деметрий, – изумилась она. Раздалось шуршание ткани. – Когда ты сюда пришел? Я думала… думала, что ты на пляже.

Ага, серьезно, надо было оставаться на том проклятом пляже.

– Наконец вы проснулись.

Снова зашуршала одежда, как будто Изадора вертелась, затем послышался удар, и она вскрикнула.

• Предыдущая
• 27/72
• Следующая