В поисках черного золота - Аверин Владимир Владимирович - Страница 16

• Предыдущая
• 16/30
• Следующая

Вадик осмотрелся. Слева зеленели деревья. Сзади находился выход с территории больницы. Справа, вдоль соседнего корпуса, трое ребят в белых халатах везли тележку, на которой стояли большие алюминиевые бидоны. Один из парней тянул за толстую проволоку, двое других помогали ему, подталкивая тележку сзади. У торца здания они замедлили шаг, вкатили тележку по пандусу на крыльцо и вошли в широкую дверь, над которой желтела надпись «СТОЛОВАЯ».

— Гули-гули-гули-гули, — раздался тонкий голос над головой Вадика.

Он поднял лицо и увидел на втором этаже инфекционного отделения открытое окно. На подоконнике сидел худенький бледный мальчик лет десяти, с оттопыренными прозрачными ушами. Он доставал из кармана бесцветной больничной пижамы кусочки хлебного мякиша, крошил и бросал крошки голубям.

— Эй, юный натуралист! — позвал его Вадик.

— Это я-то? — посмотрел на него мальчик.

— Ты, ты! Слушай, сегодня к вам привезли моего дружбана. Хотел с ним поболтать, а у вас, оказывается, гостям не рады, — Вадик кивнул на прикрепленное к двери объявление.

— Да-а, — вздохнул мальчик, — у нас тут строго.

— Слушай, братишка, может, позовешь его, а?

— Если его только сегодня привезли, то я с ним еще не познакомился. Как же я его найду?

— А ты просто пройди по коридору и загляни в палаты. Как только увидишь самого толстого пацана — сразу тащи его сюда, скажи, Вадик Ситников зовет.

— А как его фамилия?

— Пузырь. В смысле, Пузыренко. Витя Пузыренко, — уточнил Вадик.

— Ладно, попробую.

Мальчик спрыгнул с подоконника, скрылся в помещении и через минуту подвел к окну Пузыря. У Вити был такой изнуренный вид, словно его несколько недель пытали голодом.

— Вот этот говорит, что он Пузыренко, — сообщил мальчик и для убедительности потыкал Пузыря в живот. — Он?

— Он, — одобрительно кивнул Вадик, поблагодарил мальчика и, когда тот удалился, весело крикнул: — Здорово, Пузырь!

— Мы сегодня уже виделись, — проворчал Пузыренко. Он мрачно посмотрел на пустые руки Вадика и спросил: — А где апельсины, яблоки, бананы?

— Бананы? — удивился Вадик.

— Ты что, с дуба рухнул? В первый раз навещаешь больного, что ли?! — возмутился Пузырь. — В твоем возрасте пора бы уже знать: когда приходят в больницу, то всегда приносят гостинцы! Я предпочитаю апельсины, яблоки, клубнику, — Пузырь мечтательно закатил глаза, — бананы и эту… как ее…

— Сырую сардельку, — подсказал Вадик.

— Нет! Ну эта… Тьфу, забыл, как называется. Ну, коричневая такая, волосатая, на букву «к» начинается.

— Курица?

— Да нет! Я же говорю: круглая, волосатая, коричневая, ананасом пахнет!

— Кокос?

— Сам ты кокос. Киви! — наконец вспомнил Пузырь. — Хочу киви! Почему ты не принес мне киви?! Врач прописал мне каждый день съедать по пять килограммов киви! Да, представь себе, прописал! И не спорь со мной! Со мной нельзя спорить, потому что я больной! Мне нужен покой, забота и пять… Нет, лучше семь… Девять килограммов киви каждый день!

— Неужели ты такой голодный?

— А ты как думаешь?! — гневно блеснул глазами Пузырь. — Сам-то небось нажрался с утра! И бутербродиков поел, и чайку попил, и мороженое проглотил. А у меня, между прочим, вместо завтрака — промывание!

— Что такое промывание? Клизма?

— Ну-у, можно и так сказать, — уклончиво ответил Пузырь.

— А-а-а, теперь понятно, почему ты такой нервный. Ну ничего, сейчас я тебя успокою. Во- первых, ты не больной, во-вторых, ты даже здоровее меня, потому что Растатура очистил твой желудок от шлаков. В твоем животе нет никакой инфекции, ты хоть сейчас можешь идти домой.

— Ты что, Вадик, белены объелся? — негромко спросил Пузырь, с подозрением глядя на своего друга.

— Ничего я не объелся! Помнишь, Растатура принес тебе письмо с чистым конвертом?

— Помню. Ну и что?

И Вадик рассказал о том, что произошло после того, как Пузыря увезли в больницу.

— Что же ты мне сразу не сказал?! Надо найти этого Химика и узнать у него про моего батю! Бежим, — решительно сказал Пузырь, подался всем телом вперед, в окно, но тут же замер, вспомнив, что находится на втором этаже. Если бы он был сильным, ловким и смелым, то легко бы прошел по карнизу до водосточной трубы и по ней спустился бы на землю. Но Пузырь был толстым, неуклюжим и трусливым. Он посмотрел вниз, на асфальт, потом перевел взгляд на Вадика и жалобно произнес: — Врачиха сказала, что выпустят меня только через три дня, если в моих анализах не найдут инфекцию. А пока анализы не готовы, она подозревает, что я заразный бациллоноситель, что я опасный вирус. Вадик, придумай что-нибудь, вытащи меня отсюда. Скоро обед, а мне даже каши не дадут, врачиха сказала, что в первый день больные едят сухари со сладким чаем. — Вспомнив про обед, Пузырь повысил голос и требовательным тоном произнес: — Вадик, я хочу есть! Не стой как пень, а думай! Если ты мне не поможешь, то я этого не переживу! Я ненавижу сухарики с теп- лым сладким чаем! Я объявлю голодовку и умру голодной смертью!

Вадик увидел троих парней в белых халатах. Они выкатили из соседнего корпуса тележку с алюминиевыми бидонами и направились в сторону инфекционного отделения. Когда они приблизились к Вадику, он разглядел небрежные надписи на трех бидонах: «чай», «первое», «второе». Ситников шагнул к ребятам, дружелюбно улыбнулся и попытался завязать разговор:

— Здорово, мужики! Что сегодня на обед, гуляш или мясные биточки?

— Ага, гуляш вокруг стола и битки в дверь, — усмехнулся рыжий парень, который тянул тележку за стальную проволоку. — Ты думай, прежде чем спрашивать-то. Ведь это инфекционное отделение, — пристыдил он Вадика, — тут на завтрак каша, на ужин каша, а на обед каша с капустным отваром.

— Да, суровое меню, — поддакнул Вадик, соображая, как бы ему продолжить разговор с этими парнями, каждому из которых на вид не было и шестнадцати лет. Вадик решил, что эти ребята, как любые подростки-переростки, не очень-то охотно подчиняются дисциплине и если захотят, то запросто помогут Пузырю выйти на свободу. — Вы каждый день такую лажу тягаете или только по будням? — кивнув на бидоны, спросил Вадик. Его совершенно не интересовал этот вопрос, но он все-таки задал, чтобы хоть что-то спросить и задержать ребят.

Но Вадик зря старался. Парни сами остановились у крыльца инфекционного отделения, привычными жестами поправили сзади полы белых халатов и, усевшись на ступеньках, спокойно закурили. Они сделали это не сговариваясь, почти одновременно. Вадик догадался, что парни проделывали эту процедуру каждый раз, перед тем как войти в очередное отделение; они отдыхали, прежде чем поднять наверх тяжелые бидоны с едой.

— А вы кто, санитары или медбратья? — поинтересовался Вадик.

— Мы студенты. Из кулинарного техникума. Практику здесь проходим. Картошку чистим, капусту варим, а потом таскаем эту бурду по отделениям. — Рыжий выпустил дым, прищурил глаза и с подозрением посмотрел на Вадика: — Ты много вопросов задаешь, пацан. Че тебе надо?

Вадик указал пальцем на Пузыря, который наблюдал за ними из окна, и честно сказал:

— Надо вытащить из больницы вон того Дурня.

Задрав голову, рыжий посмотрел на Пузыря, затем тяжело вздохнул, остановил свой задумчивый взгляд на часах Вадика и глубокомысленно произнес:

— Да, дела. Сложно будет провернуть такую опасную операцию.

— Это отказ?

— Очень уж рискованное дело.

— Значит, не получится?

— Слишком это стремно, — туманно сказал рыжий, многозначительно глядя на часы Сит- никова. — Опасно. Если заметут, могут телегу в техникум накатать.

— Так вы поможете или нет, пацаны? — начал терять терпение Вадик.

— Пришлют телегу директору, — гнул свое рыжий, — а тот может и из техникума турнуть, и без диплома оставить.

Вадик наконец уловил направление взгляда рыжего практиканта, посмотрел на свои часы, улыбнулся и, подняв голову, крикнул Пузырю:

— Кидай сюда свои часы, через пять минут будешь на свободе!

• Предыдущая
• 16/30
• Следующая