Музыканты - Нагибин Юрий Маркович - Страница 61

• Предыдущая
• 61/76
• Следующая

Кальман осторожно положил цветы на могильную плиту. Над черным гранитом возвышалась скульптура из белого мрамора: женщина, вглядывающаяся в далекую пустоту слепой сферичностью мраморных глаз. Так перед кончиной смотрела часами в окно Паула, не видя ничего, потому что взор ее был обращен внутрь, в глубь души и прошлого.

Ему сорок шесть, не так уж много, а скольких близких успел потерять: отца, брата, Паулу…

- Отчего так пустеет мир? - произнес он вслух и будто услышал тихий, насмешливо-нежный голос:

- Мы рождаемся в молодом мире. Нас окружают юные братья и сестры, полные сил родители, еще не старые деды. Мир стареет с нами, но быстрее нас. Вот уже ушли деды, потом родители, старшие братья и друзья. И никуда не деться от преждевременных потерь, кому-то на роду написано уйти до срока… Тебе надо было бежать от меня раньше, я все сделала для этого, когда-нибудь узнаешь. Лишь одного я не могла: бросить тебя сама - слишком любила…

Он коснулся плеча Паулы, ее высокой шеи - под рукой был холодный камень.

Когда он повернулся, то увидел у могильной ограды женщину, наблюдавшую за ним с выражением чуть комического сочувствия. Она была элегантна и очень красива. Некоторая усталость век обнаруживала, что страсти знакомы этому молодому существу.

- Агнесса? - удивился Кальман. - Что ты тут делаешь? Это не твое царство.

- Но и не твое, Имре, ты же боишься покойников. - Агнесса усмехнулась. - Тебе не идет поза безутешного вдовца. Для этого ты слишком эгоистичен.

- Да, я был плохим мужем Пауле. И наверное, окажусь плохим вдовцом. Но я и не позер, ты это отлично знаешь.

- Это правда. Ты не умеешь притворяться. И тебе, наверное, здорово плохо без Паулы. Поэтому я и приехала. Мне сказали, что ты бываешь здесь в это время.

- Очень мило с твоей стороны, - удивленно сказал Кальман. - Но я предпочитаю одиночество.

- Я предлагаю тебе одиночество вдвоем.

- Ты что, импровизируешь водевиль: «Ричард Третий в юбке» - соблазнение над могилой?

- Ну, соблазнила-то я тебя значительно раньше.

- И предала тоже.

- Боже мой! Лишь ты мог порвать отношения из-за жалкой мимолетной связи, которую я сама толком не заметила. Столько лет прожить в Вене и остаться жалким провинциалом!

- Тебе не кажется, что над могилой Паулы этот разговор не очень уместен?

- Надо считаться с живыми, а не с мертвыми, - жестко сказала Агнесса. - Много ты думал о Пауле, когда путался со мной?

- Паула сама прекратила нашу близость, - потупил голову Кальман. - Боялась заразить меня чахоткой. Я этого не боялся.

- Паула все знала о нас. Она переживала наш разрыв. Это была замечательная женщина с мужским умом. Она боялась за тебя и считала: какая ни на есть, я могу быть настоящим другом. Она хотела, чтобы мы поженились.

- Это дико, - помолчав, сказал Кальман, - но я верю тебе. Она настойчиво говорила, что я должен жениться и завести детей. Это была ее навязчивая идея. Мне даже казалось, что она готова назвать имя женщины, но меньше всего я мог допустить, что она имеет в виду тебя.

- Это почему же?

- Паула заставила меня верить в женскую порядочность.

- Бедный Имре! Тогда тебе лучше остаться холостяком.

- Я тоже так думаю.

- Но Паула не хотела этого.

- Не шантажируй меня ее именем.

- Что за тон, Имре? Ладно, бог с тобой. Но зачем же терять дружбу?

- Ты хорошо говорила о Пауле. За это тебе многое прощается. А дружить мы, наверное, сможем.

- И на том спасибо! Ты на колесах?

- Нет, Паула не выносила автомобилей. Я хожу сюда пешком.

Агнесса внимательно посмотрела на него.

- Нет, это не лицемерие. Ты по-настоящему любил Паулу. Давай я подброшу тебя в город.

Машина быстро домчала их до центра Вены. Возле погребка «Опера» Кальмана окликнул какой-то краснощекий человек.

- Это мой зять, - сказал Кальман Агнессе. - Я здесь сойду.

- Мы увидимся?

- Конечно. Только не на кладбище.

- Тебя не оставило чувство юмора. Ты будешь жить.

Кальман вышел из машины. Агнесса дружески помахала ему рукой.

- Поздравляю, - сказал зять. - Ты не теряешь времени даром.

Кальман пожал плечами.

- Какая женщина! - зять поцеловал сложенные щепотью пальцы. - И какое имя!.. Не знаю, что она в тебе нашла, но забрало ее крепко. Столько времени графиня Эстергази ждет пожилого мужчину с внешностью отнюдь не лорда Байрона.

- Не болтай!

- Я совершенно серьезно. Мы все… и твоя мама надеялись на этот брак. Она молода, красива, богата и знатна. Представляешь, как будет звучать: графиня Кальман-Эстергази, граф Кальман-Эстергази!..

- Я Кальман, и с меня этого достаточно.

- Надо и о родне думать. Нам давно хотелось породниться с аристократами. Может, у тебя на примете какая-нибудь Габсбург или Нассау? Признайся честно своему верному Иоше. Хочешь стаканчик чего-нибудь?

- Нех. Ты мне надоел со своими пошлостями. Пойду в кафе «Захер».

- Не сердись, Имре. Я же любя.

Кальман не ответил и пошел через улицу в сторону избранного венской богемой кафе.

Он вошел и, рассеянно раскланиваясь с посетителями, двинулся к своему обычному столику у окна.

Официант, не спрашивая заказа, с быстротой молнии поставил перед ним кофейник, чашку и стакан с ледяной водой. Чиркнул спичкой. Кальман с наслаждением закурил сигару. Голубое облако всплыло перед ним. Он пропустил мгновение, когда в этом облаке обрисовалось вначале смутно, затем все отчетливей девичье лицо такой светлой и радостной красоты, что вторично будет явлена человечеству спустя годы и годы в образе юной Мерилин Монро. То же золото волос, синь глаз, кипень зубов в большой легкой улыбке, та же нежнейшая кожа, совершенная линия шеи и плеч. Но в этой девушке было больше какой-то благородной прочности, при всей деликатности сложения, в ней не чувствовалось даже намека на излом, будто ее растили в особо здоровом, напоенном свежестью трав и цветов пространстве.

Кальман прочно уставился на нее, но девушка, занятая разговором с подругой, не догадалась об этом неприличном разглядывании. Когда же она неожиданно повернулась в его сторону, он успел скрыться в густом облаке дыма.

Официант как раз что-то прибирал на его столике.

- Запишите на мой счет! - крикнула девушка и быстро пошла к выходу.

Кальману показалось, что официант хотел кинуться за ней вдогонку.

- Обер! - остановил его Кальман. - Кто эта девушка?

- А, не стоит разговора, господин Кальман. Какая-то статисточка… Никогда не платит за кофе.

- Сколько она задолжала?

- Семь шиллингов четыре крейцера, - без запинки ответил официант.

- Запишите на меня, - сказал Кальман. - Она одна приходит?

- Если вы о кавалерах, господин Кальман, то одна. Раньше ее приводила мамочка. Эта хоть тихая, стеснительная. А мамочка - не заплатит да еще наорет.

- Ладно. Вам будет уплачено, и довольно об этом.

Кальман отвернулся и вдруг увидел в окне удаляющуюся фигуру девушки. Увидел ее длинные, стройные ноги, осиную талию, тонкое, долгое юное тело. Увидел в неестественном приближении, как будто навел бинокль. Девушка вдруг оказалась совсем рядом, ее можно было бы позвать шепотом. Но то был оптический обман. Она мгновенно отдалилась на всю длину улицы и вдруг исчезла, как стаяла. Но и это был обман, она продолжала существовать где-то там, в толпе и сумятице городской жизни, ее можно опять увидеть, хотя бы в этом кафе… Ему казалось еще недавно, что все кончилось. Да, все кончилось, но все начиналось снова…

• Предыдущая
• 61/76
• Следующая