Крещение огнем - Сапковский Анджей - Страница 23

• Предыдущая
• 23/103
• Следующая

Дождь шумел в листве. Уже можно было различить слова песенки. Веселой песенки, казавшейся в этой панораме войны и смерти чем-то чуждым, неестественным и совершенно неуместным.

Лютик вдруг рассмеялся, вытащил из-под мокрого плаща лютню, не обращая внимания на шипение ведьмака и Мильвы, рванул струны и подхватил во весь голос:

– Ум-та, ум-та, у-ху-ха! – подхватили совсем близко многочисленные голоса.

Раздался дружный смех, кто-то пронзительно засвистел на пальцах, и из-за поворота показалась удивительно живописная, идущая гуськом компания, разбрызгивающая грязь ритмичными ударами тяжелых сапожищ.

– Краснолюды, – вполголоса отметила Мильва. – Но не из белок. Бороды не заплетены.

Их было шестеро. В коротких, переливающихся всеми оттенками серого и коричневого плащах с капюшонами, какие краснолюды обычно носят во время ненастья. Геральт знал, что такие плащи совершенно не пропускали воды, поскольку из года в год они пропитывались дегтем, покрывались дорожной пылью и остатками жирной пищи. Практически такая одежда переходила от отца к старшему сыну, поэтому пользовались ею, как правило, исключительно краснолюды зрелого возраста. А зрелости краснолюд достигал тогда, когда борода доходила ему до пояса, что обычно случалось годам к пятидесяти.

Ни один из приближающихся на молодого не походил. Но и на старого тоже.

– Людей ведут, – буркнула Мильва, движением головы указывая Геральту на группу, выходящую из леса вслед за шестеркой краснолюдов. – Не иначе, как беженцев, глянь, все поклажей увешены.

– Да и сами тоже неплохо нагружены, – заметил Лютик.

Действительно, каждый краснолюд тащил груз, под которым запросто свалился бы не только человек, но и конь, что послабее. Кроме обычных наспинных мешков и котомок, Геральт заметил небольшие туески, солидный медный котел и что-то вроде маленького сундука с ящиками. Один нес на плече колесо от телеги.

Передний шел налегке. За пояс у него был засунут небольшой топорик, за спиной – длинный меч в ножнах, обернутых полосатыми кошачьими шкурками, на плече зеленый, мокрый взъерошенный попугай. Именно передний с ними и поздоровался.

– Приветствую! – рявкнул он, останавливаясь посередь дороги и упираясь руками в бока. – Времена такие, что лучше волка повстречать в бору, чем человека, а если уж выпало человека, то сподручней встречного стрелой из самострела попотчевать, чем добрым словом поприветствовать! Но кто песней здоровкается, кто музыкой представляется, тот, видать, свой мужик. А может, и своя баба, прошу прощения у милой дамы! Приветствую. Я – Золтан Хивай.

– Я – Геральт, – представился после недолгого колебания ведьмак. – Пел Лютик. А это – Мильва.

– Крррва мать! – проскрипел попугай.

– Захлопни клюв! – буркнул на птицу Золтан Хивай. – Прощения прошу. Мудрая эта заморская птица, но невоспитанная. Десять талеров за чудака отдал. Фельдмаршал Дуб зовется. А это остальная моя компания: Мунро Бруйс, Язон Варда, Калеб Страттон, Фиггис Мерлуццо и Персиваль Шуттенбах.

Персиваль Шуттенбах был не краснолюд. Вместо всклокоченной бороды из-под мокрого капюшона выступал длинный и острый нос, безошибочно указывающий на принадлежность владельца старой и благородной расе гномов.

– Эти, – указал Золтан Хивай на сбившихся неподалеку в кучку людей, – беженцы из Кернова. Одни бабы с ребятней. Больше их было, но Нильфгаард окружил их три дня тому, вырезал и рассеял. Мы наткнулись на них в лесах и теперь вот сообща идем.

– Смело идете, – позволил себе заметить ведьмак. – По дороге с песнями.

– Не думаю, – тряхнул бородой краснолюд, – что топать с плачем было бы лучше. От Диллингена шли лесами, тихо и скрытно, а когда войска прошли, выбрались на тракт, чтобы время нагнать. – Он осекся, глянув на побоище.

– К таким картинкам, – указал он на трупы, – мы уже попривыкли. От самого Диллингена, от Яруги на трактах одна смерть… Вы из этих?

– Нет. Купцов нильфгаардцы вырезали.

– Нет. Не нильфгаардцы, – покрутил головой краснолюд, равнодушно глядя на убитых. – Скоя'таэли. Регулярное войско не тратит времени на то, чтобы стрелы из трупов вытаскивать. А хорошая стрела полкроны стоит.

– Ишь, разбирается, – буркнула Мильва.

– Куда идете?

– На юг, – тут же ответил Геральт.

– Не советую. – Золтан Хивай снова покачал головой. – Там сплошь ад, огонь и гибель. Диллинген уже наверняка захвачен, все крупные силы Черных переходят Яругу, того и гляди зальют всю долину на правом берегу. Сами видите, они уже перед нами, на севере, идут на город Бругге. Стало быть, единственно разумное направление бегства – восток.

Мильва многозначительно глянула на ведьмака, а ведьмак воздержался от комментариев.

– Мы, к примеру, на восток направляемся, – продолжал Золтан Хивай. – Единственный шанс – это спрятаться за фронт, а с востока, от реки Ины, в конце концов двинутся темерские войска. Думаем идти туда лесными просеками до Холмов Турлуга, потом Старой Дорогой до Соддена, до реки Хотли, что в Ину впадает. Хотите, пойдемте вместе. Если не помешает, что медленно идем. У вас кони, а нас беженцы задерживают здорово.

– Вам, гляжу, – проговорила Мильва, проницательно глядя на него, – это вроде бы не мешает. Краснолюд даже с грузом тридцать верст в день может отмахать без малого, сколь и конный человек. Я знаю Старую Дорогу. Без беженцев вы бы у Хотли за три дня были.

– Это ж бабы с детяками. – Золтан Хивай выставил бороду и живот. – Мы их на милость судьбы не кинем. Иль посоветуете что другое? Э?

• Предыдущая
• 23/103
• Следующая