Преступники и преступления с древности до наших дней. Маньяки, убийцы - Мамичев Дмитрий Анатольевич - Страница 105

Отдавал отчет в своих действиях… Пожалуй, это самое страшное в леденящей душу трагедии, которая произошла в Армавире.

Криминал-экспресс, 1996, № 37.

То июльское утро выдалось жарким. Ещене было восьми, а неизбежная угольная пыль уже ложилась тяжким грузом на листья деревьев, траву, цветы.

— Огурцы, наверное, опять не уродят в этом году, — подумал Владимир Владимирович Марченко, усаживаясь в тени ореха. Достал сигареты, долго чиркал спичкой, наконец прикурил. Затянулся, наслаждаясь утренней тишиной, которую лишь изредка нарушал далекий лай собаки. Трудовая неделя только начиналась, вот он и сидел, обдумывая нехитрые свои шоферские дела.

А на улицах поселка Северный Батман, что в Макеевке, раскручивалась обычная людская карусель.

Мимо прошла молодая женщина лет тридцати с тремя детьми, полная, круглолицая, в ситцевом цветастом платье и красных тапочках. Мальчик в темно-синей футболке, белых трусах и красных сандалиях шел, держась за мамину руку. Годовалую девочку и грудного малыша в пеленках она несла на руках.

«Наверное, купаться идет на ставок с детьми», — решил Марченко. Лом его стоит на самом краю поселка. И он хорошо видит, что творится внизу. Неподалеку — неглубокий водоем, который протянулся между дорогой и лесничеством.

Примерно через полчаса Владимир Владимирович снова увидел ту женщину, но уже без детей. Вид у нее был ужасный, платье по пояс мокрое, грязное. На одной ноге нет тапочка.

— Что нибудь случилось? — спросил Марченко.

— Ничего, — ответила женщина. — Скажите, где здесь телефон? Я хочу позвонить в милицию.

— Только в магазине, — показал Владимир Владимирович, а сам подумал. «Нет, что-то здесь неладно».

— И чего привязался? Что случилось, что случилось, — ворчала Наталья, направляясь к магазину.

В поселковом магазинчике продавщица раскладывала товары. Сразу поняв, что стряслось какое-то горе, разрешила позвонить.

С той минуты время для Натальи потекло, как во сне. Одна и та же мысль, как назойливая осенняя муха не давала покоя.

— Господи! Простишь ли ты когда-нибудь мой тяжкий грех? Я так и не смогла это сделать. Так и не смогла покончить с собой. А казалось — это так легко, шагнуть в воду и все. Ведь я хотела сначала утопить детей, а потом и себя. Прости, Господи!

Казалось, что милицию она ждала целую вечность. И успела вспомнить всю свою, не такую уж долгую жизнь. Родилась в простой рабочей семье в Казахстане. Мать, Пелагея Федоровна, растила ее одна. Отец умер, когда дочери не исполнилось и года. Мать, конечно, пыталась как-то устроить нормальную жизнь. Снова вышла замуж. Но недолго прожила с новым мужем, сильно и часто он бил ее, и она ушла.

Наташа росла обычным «средним» ребенком. В школе звезд с неба не хватала, ничем особым не увлекалась, не болела. Подруг у нее почти не было. Замкнута, пассивна, она легко обижалась и впадала в истерику. Как-то в классе восьмом после ссоры с матерью решила ее «проучить», чтобы не воспитывала. Выпила упаковку таблеток. Жизнь тогда врачи ей спасли.

После восьмилетки училась на лаборанта, работала на Чимкентском шинном заводе. А через два года по комсомольской путевке укатила Наташа в Якутию.

Там в поселке Депутатский в ноябре 1989 года и познакомилась с Геннадием Малинкиным, своим будущим мужем.

После свадьбы жили каждый в своем общежитии, потом сняли квартиру. Там ее Гена так сильно не пил. Водку тогда выдавали по талонам. Он обходился положенными четырьмя (на двоих) бутылками в месяц. Наталья работала охранником ВОХРа. Оттуда ее уволили за то, что спала на рабочем месте.

А вскоре врачи сказали мужу, что сибирский климат вреден для его здоровья, последствия Чернобыля. И семья стала решать, куда податься.

Уехали на родину Натальи, к ее матери в Чимкент. Пелагея Федоровна приняла их с радостью.

— Три комнаты, — думала она. — Места всем хватит. А дочка ведь у меня одна-единственная.

Молодые сразу по приезде устроились на работу. Наташа пошла на тот же шинный завод. Пелагея Федоровна посещала собрания свидетелей Иеговы. Предложила ходить туда и дочери, Наташа согласилась.

С мужем, хотя он и возражал против богоискательства жены, отношения были нормальными. Но Гена начал пить и с тещей не мог ужиться. Молодые Малинкины вынуждены были уйти на квартиру. Трижды им пришлось менять углы, все по той же причине — муж ударился в пьянку.

Перед рождением первого сына Сережи они вернулись жить на квартиру к матери. Но пока Наталья лежала в роддоме, Пелагея Федоровна снова выгнала зятя из дому, перед самыми родами дочери он пропил все ее декретные деньги. Придя из роддома, Наташа упросила мать, и муж вернулся домой. Но было ясно, что упорядоченной жизни уже не будет. Вот тогда Геннадий и стал просить жену переехать жить к его матери в Макеевку.

Наталья долго колебалась. Но все-таки поехала. Надеялась на то, что мать и брат повлияют на мужа. Ла и не хотела, чтобы сын рос без отца.

В Макеевке Гена устроился работать монтажником в одно из строительных управлений, Наталья тоже работала. Наладила контакты с местными свидетелями Иеговы и стала ходить на их собрания в ЛК.

Забеременела второй раз. Муж постоянно избивал ее, если она не давала денег на выпивку.

Родилась дочь Леночка. Отбыв положенный медициной срок дома, устроилась на металлургический комбинат рабочей. Но проработала там всего три месяца, сказала — тяжело. И больше не работала. К ней стали часто приходить две женщины, которые жили по соседству. Иногда они вместе молились, читали книги, журналы. Несколько раз приносили ношенные детские вещи.

Как-то пришли двое молодых парней, тоже свидетели Иеговы, долго говорили с Геннадием, но убедить его принять их веру так и не смогли. И хотя в принципе муж не возражал против религиозных убеждений Натальи, им с матерью многое в ее вере было непонятно. Так, например, в их доме никогда не отмечались детские дни рождения.

Малинкин продолжал выпивать. Материальное положение и без того небогатой семьи все ухудшалось. Вера Ермолаевна вынуждена была пойти работать уборщицей в обшежитие, так как ее пенсии на всю семью не хватало. Надо отдать должное, Геннадий был плохим мужем, но по-своему хорошим отцом. Детей он любил, играл с ними, помогал по дому, когда не был пьяным. Но трезвым он приходил все реже и реже. Надежды Натальи на влияние брата и матери на Геннадия не оправдались. Впрочем, Наталья тоже не была идеальной хозяйкой, ленивая по натуре, она не очень любила заниматься домашними делами. Свою мать Гена слушался примерно так же, как и тещу. Скандалы и драки в доме Малинкиных не прекращались.

В 1993 году Вера Ермолаевна сказала невестке:

— Знаешь, Наташа, давай уговорим Генку закодироваться, иначе не будет у нас спокойной жизни.

Но и это не помогло.

Наталья стала часто задумываться над тем, чтобы развестись с мужем, но так и не решилась, потому что еще верила его обещаниям бросить пить. Кроме того, она уяснила, Библия учит — муж у женщины должен быть только один, и в случае развода выйти второй раз замуж она не имела права.

Надумала вернуться к своей матери в Казахстан. Но свекровь отговорила, мол, без нее Генка вообще сопьется и пропадет. Наталья оформила доверенность на получение зарплаты мужа, он уже даже не мог донести деньги домой.

Когда Вера Ермолаевна узнала, что невестка ждет третьего ребенка, попробовала уговорить ее сделать аборт. На что Наталья ответила:

— Сколько детей мне Бог пошлет, столько и буду рожать. Так учит Иегова Бог.

После рождения маленького Виктора Наталья уговаривала мужа уехать куда-нибудь. Но тщетно. За неделю до того страшного дня Геннадий приходил домой пьяным каждый день, требовал денег у матери, та отправляла к жене. На каждый отказ он лез драться. Доведенная до отчаяния женщина сказала мужу и свекрови:

— Я так не могу больше. Покончу с собой и детьми. Не найдете три миллиона мне на дорогу к моей матери, на наши похороны потратите потом больше.