Фантастические сказки - Энсти Ф. - Страница 38

• Предыдущая
• 38/102
• Следующая

- Так вот, - сказал Гораций, воспылав желанием доказать джинну, что не в его руках монополия чудесного, - со времени великого Сулеймана мы покорили и приручили могучие силы природы и научились заставлять их исполнять нашу волю. Мы управляем Духами Земли, Воздуха, Огня и Воды и заставляем их давать нам свет и тепло, передавать нам вести, побеждать за нас наших врагов, переносить нас, куда мы пожелаем, с такой точностью и определенностью, перед которыми, почтеннейший, даже ваши выдумки бледнеют. Принимая во внимание, насколько большинство культурных людей бессильно построить даже элементарную машину, довольно странно, как любезно мы приписываем себе все новейшие изобретения нашего века. Большинство из нас принимает удивление простодушного дикаря, при его первом знакомстве с современными изобретениями, за должную дань нашим личным заслугам. Мы чувствуем известное превосходство, даже если великодушно воздерживаемся от хвастовства. А на самом деле наше личное участие в этих открытиях ограничивается пользованием ими, и то под руководством специалистов, что каждый дикарь, преодолев свой первый ужас, мог бы делать с таким же успехом.

Это довольно невинное тщеславие было особенно простительно в положении Вентимора, когда ему так захотелось умерить заносчивость джинна.

- Но распоряжается ли Лорд-мэр этими силами по своей воле? - осведомился Факраш, на которого объяснение Вентимора, по-видимому, произвело некоторое впечатление.

- Конечно, - сказал Гораций, - в случае надобности.

Джинн, по-видимому, погрузился в собственные мысли, ибо на время умолк. Они подъехали к собору Св. Павла, и подозрения Горация вспыхнули с удвоенной силой.

- Г. Факраш, умоляю вас, скажите, сегодня ли день моей свадьбы или нет! Если сегодня, то пора мне это объявить.

- Нет еще, - загадочно ответил джинн. И в самом деле, тревога опять оказалась напрасной: они повернули на Пушечную и направились к ратуше.

- Может быть, вы скажете мне, почему мы едем по улице Виктории и почему вся это толпа высыпала наружу?

А толпа действительно становилась все гуще и гуще; люди волновались, двигались тесными рядами за линией городской полиции и глядели с удивлением и благоговением, которые на этот раз даже победили привычное зубоскальство лондонской черни.

- Они здесь, чтоб приветствовать тебя, - ответил Факраш.

- Какой вздор! - ответил Гораций. - Они, должно быть, принимают меня за шаха или еще кого-либо.

- О, нет, - сказал джинн, - твое имя им хорошо известно.

Гораций взглянул на наскоро сооруженные украшения; на одной из широких полос, продернутых поперек улицы, он прочитал: «Да здравствует знатнейший из городских гостей».

«Не ко мне же это относится», - подумал он. Но тут же увидел другую надпись: «Браво, Вентимор!», а какой-то восторженный домовладелец даже излился в стихах:

Толпа шумит приветом, горит восторгом взор: О, если б было двадцать таких, как Вентимор!

- Это несомненно относится ко мне! - воскликнул он. - А теперь, г. Факраш, будьте столь любезны разъяснить, что это за дурачество вы затеяли. Ведь знаю же я, что это - ваша стряпня!

Ему показалось, что джинн был в некотором замешательстве.

- Не говорил ли ты, что лишь получивший здесь почетное гражданство будет достоин Бидии-эль-Джемаль?

- Может быть, я и говорил нечто подобное, но, боже милостивый, неужели вы сумели добиться для меня этой чести?

- Ничего не было легче, - ответил джинн, избегая взгляда Горация.

- Так-таки и было легко? - спросил Гораций в диком бешенстве. - Я не хочу быть назойливым, но очень желал бы узнать, чем я заслужил все это?

- Зачем тревожиться о причинах? Да веселят твое сердце почести, которыми тебя осыпают.

В это время они проехали Чип-Сайд и въезжали на Королевскую улицу.

- Это ни на что не похоже! - говорил Гораций. - Это даже нечестно. Или я действительно что-нибудь сделал, или вы обманом внушили корпорации, будто я что-нибудь сделал. Иначе быть не могло. И так как мы будем в ратуши через несколько секунд, то вам не мешало бы сказать мне, в чем дело.

- О том, что ты спрашиваешь, - ответил джинн смущенно, - клянусь, я в таком же поведении, как и ты.

Они въехали через временные деревянные ворота во двор, где почетный караул отдал им честь, и подъехали к большому шатру, украшенному щитами и группами знамен.

- Ну-с, г. Факраш, - сказал Гораций, едва владея собой, - вы превзошли себя па этот раз. Вы впутали меня в грязную историю и обязаны помочь мне теперь.

- Не тревожь свою душу, - ответил джинн, сопровождая своего подопечного в палатку, которая блистала очаровательными женщинами в нарядных туалетах, офицерами в красных мундирах с султанами на касках и лакеями в парадных ливреях.

Их появление было встречено вежливо-заглушенным гулом аплодисментов и восторга, и какой-то чиновник, который отрекомендовался старшиной корпорации литейщиков, выступил вперед:

- Лорд-мэр примет вас в библиотеке, - сказал он, - если вы будете так любезны последовать за мной.

Гораций машинально повиновался.

«Теперь поздно отступать, - подумал он. - Пусть будет, что будет. Если бы только я мог рассчитывать, что Факраш поддержит меня. Но, черт его дери, он, кажется, трусит больше меня».

Когда они вошли в величественную думскую библиотеку, заиграл прекрасный струнный оркестр, и Гораций, в сопровождении джинна, пробрался сквозь толпу знатных гостей к эстраде, на ступеньках которой, в своей мантии, обшитой золотыми галунами, и в шляпе с черным пером, стоял Лорд-мэр, имея своих меченосца и булавоносца по правую и по левую руку, а за ним виднелся ряд блестящих шерифов. Величественную и внушительную фигуру представлял собой глава города, избранный на этот год. Рослый, благородной наружности, с высоким лбом, орлиным носом и проницательными черными глазами под навесом белых бровей, с добрым румянцем на морщинистых щеках и волнистой серебряной бородой, еще чуть тронутой золотом под нижней губой, он казался достойным представителем величайшего и богатейшего города в мире.

Гораций подошел к эстраде с неприятным ощущением дрожи в коленях и в абсолютном неведении того, что от него требуется. В своем замешательстве он обернулся за поддержкой и руководством к своему самозваному ментору, но - увы! - джинн, своим невежеством поставивший его в это ложное положение, таинственно и вероломно исчез, предоставив ему выпутываться собственными: силами.

16. УБИЙСТВЕННОЕ ПОЛОЖЕНИЕ

К счастью для Вентимора, внезапный ужас, охвативший его, когда он убедился, что непостижимый джинн покинул его в самом начале церемонии, остался незамеченным, так как старшина цеха литейщиков пришел к нему на помощь. Он представил его Лорду-мэру, который с учтивостью, полной достоинства, сошел на нижнюю ступеньку эстрады, к нему навстречу.

- Г. Вентимор, - приветливо сказал главный сановник города, пожимая руку Горация, - позвольте мне выразить Вам, что я считаю это большой, если не величайшей честью, выпавшей мне на долю, хотя за время моей службы я имел счастье принять более, чем обычное число знатных посетителей.

- Милорд, - сказал Гораций вполне искренне, - выслушайте меня, я… я всей душой желал бы чувствовать за собой заслуги, оправдывающие этот… этот блестящий комплимент.

- О, - ответил Лорд-мэр отечески шутливым тоном. - Скромность, мой уважаемый, я понимаю! Как все истинно великие люди! Прекрасная черта! Позвольте представить вас шерифам.

Шерифы были в восторге. Гораций пожал им обоим руки и чуть было не сунул руку и булавоносцу с меченосцем; только у тех руки были заняты.

- Настоящая церемония, - сказал Лорд-мэр, - будет иметь место в большом зале, что вам, без сомнения, известно.

- Я… мне это дали понять, - пробормотал Гораций с замиранием сердца. Он было надеялся, что худшее уже миновало.

- Но прежде чем мы последуем туда, - сказал хозяин, - вы позволите предложить вам легкую закуску, так, кое-что.

• Предыдущая
• 38/102
• Следующая