Во мраке сверкающих звезд - Михайлова Евгения - Страница 5

• Предыдущая
• 5/49
• Следующая

Андрей вышел в кухню, помыл немного малины, смешал в глубокой плошке со сметаной, добавил свежайшего творога. Когда-то так делала его бабушка. И вот какой он вымахал. Вернулся к ней, она посмотрела на его руки и повернулась спиной. Он поставил плошку на тумбочку, встал перед кроватью на колени. Он не посмел до нее дотронуться. Просто хотел сказать, что умоляет ее… Но мольба в слова не вылилась. Сжала ему горло и грудь, он не смог выразить отчаяние перед человеком, который считает его самым страшным врагом. Дыхание вдруг прорвалось стоном.

Светлана медленно повернулась. Ее тонкие брови удивленно поднялись. Этот огромный, страшный зверь, стоя на коленях, дрожал и давился сухими рыданиями. Поймав ее взгляд, он вскочил и махнул рукой: «Да что я, в самом деле…» Он выбежал из дома, Светлана услышала звук мотора, затем он закрыл ворота на замок. Она приподнялась и вдруг взяла в руки плошку с приготовленной смесью. Вдохнула чудесный запах. Впервые захотела есть. Набрала немного в ложку, сначала просто лизнула, осторожно проглотила. Затем медленно и с мучительным наслаждением съела все. Как странно, что у такого изуродованного, униженного, растоптанного существа могут сохраниться простые радости. Кажется, одну из них она сейчас испытала.

Андрей ничего не видел перед собой. Мысли были самые чудовищные. Например, где ее похоронить и что потом делать… Когда зазвонил телефон, он не собирался отвечать, но взглянул на номер и не поверил своим глазам.

– Да, Света.

– Я съела то, что ты приготовил. Спасибо.

Надежда, статная, высокая, элегантная и нарядная в любой одежде, даже для работы в саду, что-то подкапывала, поливала, внимательно и нежно, как живое существо, осматривала каждую розу. Андрей шел к ней по дорожке и думал о том, что цветы она любит гораздо больше, чем людей. Чем самых близких людей – его и даже сына. Собственно, вопрос с ним давно закрыт. О любви нет и речи. Есть к тому же полное ощущение, будто Игорь ей тоже в лучшем случае безразличен из-за того, что он его, Андрея, сын. Возможно ли это – мстить единственному сыну за то, что они с мужем разлюбили друг друга? Да нет, наверное, все проще. Пока ребенок был маленьким, прелестным, забавным, он тоже был как цветок. Доставлял только приятные эмоции. Взрослый и сложный парень слишком выпадает из рамок ее незыблемых представлений. Ей нужен идеальный мир, синтетически безупречная семья, чистые, прозрачные, управляемые муж и сын. И она бы любила их, как букет роз. Он всегда чувствовал по отношению к ней раздражение и вину. Вину, вызванную раздражением. Это давно стало у Андрея тяжелым комплексом. Из-за него он контролировал даже свои мысли о жене. И очень редко, лишь в минуты отчаяния, позволял говорить самому себе очевидную, скорее всего, вещь: Надино стремление к идеалу и порядку – на самом деле очень упрощенный, точнее, примитивный внутренний мир. Андрей и себя считал очень простым, но не настолько…

Он подошел к ней, она кивнула: «Сейчас закончу. Ужин готов» – и продолжила работу в том же темпе. Он сел на скамейку и стал наблюдать за ней. Ему казалось, что она почти не изменилась с тех студенческих пор. Она училась на актерском факультете. Приняли, конечно, из-за внешности. Но уже в институте стало ясно, что актрисы в ней нет. Она могла быть только собой, а это для кино интересно лишь в исключительных случаях. Надя таким не была. Она просто была самой красивой. Золотистые локоны, большие темно-карие глаза, длинные черные ресницы. Игорь – в нее, тоже раскрашен природой, как райская птица. Надежда всегда привлекала внимание необычным сочетанием цвета глаз и волос, элегантностью и хорошим вкусом. Вот только камера ее не любила. Когда снимали студенческий фильм, какую-то экранизацию, оператор сказал Андрею, который и тогда был помощником, что Надя похожа на манекен и с этим ничего не поделаешь.

Андрей закурил, чувствуя себя совершенно изможденным, как после недели бессонных съемок. А сердце… Оно замирало и счастливо вздрагивало. У него тайный праздник из-за этого звонка: «Я поела. Спасибо». Но он не умеет выражать радость, ему не с кем ее разделить. Всегда было не с кем. Он родился и был воспитан в нормальной семье, женился на правильной женщине, но делиться переживаниями вообще не умел. А тут… Кому расскажешь о своем преступлении, о своих комплексах и страданиях, о том, что попал в капкан? И вдруг стало легче. Никому, конечно, не расскажешь, но он смотрел на Надю, освещенную заходящим солнцем, и, наверное, впервые за всю совместную жизнь остро ее жалел. И она ни с кем не поделится, и она в капкане обманутых надежд. Она могла выбрать любого мужчину, а выбрала его, потому что ее не интересовали ни богатство, ни нужные связи, в результате которых она могла бы за месяц стать самой востребованной актрисой. Надя придумала себе роль невесты, а затем жены честного, простого, навеки надежного человека. Если бы их двоих поставили в один кадр, это был бы очень точный режиссерский и операторский выбор. Он – мужественный, тяжелый и устойчивый, как скала, и она – прекрасная, как экзотический цветок. Таким кадром и было их свадебное фото. А выбор Нади по жизни оказался ошибкой. И его благодарность ей за этот выбор тоже была ошибкой. Причем выяснилось это очень быстро. Но они оба твердо знали одно: семью нужно сохранить, тем более родился сын. Спроси сейчас у Игоря: доволен он, что они сохранили семью? Игорь бы очень смеялся. Спрашивал бы: «Что сохранили? У нас есть семья? Так она на сохранении, вот в чем дело…» Он умеет шутить, Игорь, хотя они испортили и его жизнь. Андрей даже не пытался запомнить диагноз, который придумали Надя с учителями, чтобы объяснить побеги Игоря из дома. Какой, к черту, диагноз! Он, в отличие от них обоих, человек легкий и яркий. Ему плохо с постоянно напряженными, скрытными, замороженными родителями.

– Пойдем? – подошла к Андрею Надежда, и он поймал ее быстрый, изучающий взгляд. Она постоянно ждет от него неприятностей, беды. Она даже не представляет себе, в какой степени это все есть.

Он пожалел о том, что не купил чего-то по дороге. А что он мог купить? Торт? Она не ест магазинную выпечку. Букет цветов? Смешно. Она только тем и занимается, что выращивает цветы и расставляет букеты. Они пошли к дому. Андрей умылся и переоделся, потом вошел на кухню-веранду, где уже был накрыт стол. Посередине – большое блюдо с очередным Надиным шедевром. Это она, кажется, называет «фондю». Очень вкусная мешанина из кусочков кальмара, крабов, курицы, макарон – красивых бабочек, все это залито горячим растопленным сыром. Надя никогда не следовала прочитанным рецептам в точности. Она понимала суть блюда, а все остальное придумывала сама. Андрей вдохнул чудесный запах, подошел к бару и достал бутылку красного вина. Поставил на стол два бокала, разлил, сказал:

– Надя, а давай выпьем ни за что? Просто так. Вечер хороший. Еда вкусная. Тихо так и красиво у нас.

Надежда молча и медленно выпила свой бокал, поставила его на стол. Посмотрела на него как будто с доброй улыбкой. Спросила тихо и вкрадчиво:

– У тебя хороший вечер? Ты хочешь его со мной отпраздновать? Рада, что тебе нравится моя еда. Хотя сегодня ты и так похож на сытого кота. Что-то выгорело? Что-то получилось? А я думала, ты так и будешь тупо безутешным после пропажи этой маленькой вертихвостки. Другая подвернулась?

– Какой бред ты постоянно несешь, – постарался не повышать голоса Андрей. – Конечно, я подавлен из-за того, что пропала девушка, которую мы с тобой оба знаем с ее детства. Так же, как потрясены все остальные соседи. Я имею в виду адекватных людей. Есть идиоты, которые радуются любому горю. Но все же это не наше горе. Что поделаешь. Я надеюсь, что Светлана найдется. А насчет другой… – У него резко обозначились скулы. – Ты в своем уме? Я никогда тебе не изменял! И если бы ты была полноценной женщиной, ты бы это чувствовала. Но ты – манекен из пенопласта. Правильно мне говорил Коля – оператор на первом студенческом фильме.

• Предыдущая
• 5/49
• Следующая