Долг. Мемуары министра войны - Гейтс Роберт - Страница 44

Я своими глазами наблюдал последствия кризиса с беспилотниками, когда посетил авиабазу Крич в штате Невада в самом начале 2008 года. В Криче базируется Четыреста тридцать второе разведывательное крыло, а также Пятнадцатая и Семнадцатая разведывательные эскадрильи; там же расположен центр управления, откуда пилотируются дроны, действующие в Ираке и Афганистане. База находится посреди пустыни, и, когда я впервые там побывал, условия на ней были поистине спартанские. В центре управления имелось с дюжину отсеков, каждый занимал пилот ВВС. Со стороны рабочие места сильно смахивали на игровые автоматы – вот только эти мужчины и женщины играли жизнями реальных людей. На экранах перед собой пилоты в Неваде видели в режиме реального времени все то, что фиксировали камеры «предейторов» и «риперов» в Ираке и Афганистане. Каждый пилот с помощью джойстика и пульта дистанционно управлял летательным аппаратом за тысячи километров от себя. Пожалуй, я не видывал более удивительной демонстрации технологической и смертоносной мощи.

Мне показали новый ангар с «предейторами» и «риперами». Оба типа БПЛА напоминали гигантских жуков с длинными паучьими «лапами», широким размахом крыльев и камерой, похожей на огромное глазное яблоко. «Рипер» намного больше «предейтора» и в снаряженном состоянии способен нести боевую нагрузку, сопоставимую с нагрузкой некоторых истребителей. Разглядывая эти аппараты, я категорически не мог понять, почему требуется столько усилий, чтобы убедить руководство ВВС, что эти «дистанционно пилотируемые летательные системы» являются неотъемлемой частью будущего ВВС и должны стать существенным элементом новой военно-воздушной доктрины.

Я побеседовал с пилотами БПЛА, и они поделились со мной своими житейскими заботами. Каждый день они минимум час добирались сюда из своих домов на авиабазе Неллис, выполняли несколько изнурительных миссий, а затем снова были вынуждены тратить минимум час на обратную дорогу. На авиабазе Крич не было мест, где нормальному человеку захотелось бы перекусить. Не было гимнастических и тренажерных залов. Никаких перспектив блестящей карьеры для пилотов, управлявших дронами, не было – их не продвигали по службе, если только они не сядут за штурвал настоящего самолета, а потому они не могли надеяться на медали и поощрения, положенные «самолетным» пилотам. Через несколько месяцев после моего визита ВВС продлили часы работы детского центра на авиабазе Неллис, профинансировали медицинскую и стоматологическую клиники на авиабазе Крич и приступили к строительству нового продуктового магазина и ресторана.

На протяжении зимы 2007/08 года потребность в средствах РНР продолжала расти, и стало ясно, что мой план «пиратского набега» не работает. 4 апреля 2008 года я направил служебную записку адмиралу Маллену, убежденному стороннику использования средств РНР и своему ценному союзнику; в этой записке я выражал готовность «действовать агрессивно на всех фронтах», добиваясь необходимого качества РНР в Ираке и Афганистане. Я предложил провести рабочее совещание и обсудить его идеи относительно дополнительных возможностей увеличения РНР-поддержки на период от тридцати до девяноста дней. Десять дней спустя я сказал Маллену, что нам нужен более комплексный подход к расширению наших технических возможностей в краткосрочной перспективе.

Вскоре я создал специальную группу по средствам РНР во главе с директором программ оценки Брэдом Берксоном и генерал-лейтенантом морской пехоты Эмо Гарднером. Я попросил их разработать схему использования имеющихся средств РНР на периоды в 30, 60, 90 и 120 дней. Каждому ведомству и службе, задействованным в этой схеме, было предписано назначить своего старшего представителя в эту специальную группу. Отчитываться им предстояло непосредственно передо мной, раз в месяц; ближайший отчет – через две недели.

Мы с Малленом, заместителем министра по разведке Клаппером и Берксоном также согласились, что следует изыскать дополнительные ресурсы РНР на территории Соединенных Штатов и в региональных зонах ответственности. Скажем, зачем столько пилотов и БПЛА в учебных центрах? Не лучше ли отправить их на фронт? Еще стоит внимательнее присмотреться к работе команд в Ираке и Афганистане. Возможно, они сумеют более эффективно использовать те ресурсы, которыми располагают на сей день. Подобные бюрократические бои всегда усугубляли мою одержимость желанием защитить наши войска, причем в срочном порядке.

Первый отчет спецгруппы по средствам РНР лишний раз обозначил масштабы проблемы и снова заставил меня скрежетать зубами. Из почти 4500 американских беспилотников по всему миру чуть более половины было развернуто в Ираке и Афганистане. Ситуацию следовало изменить. Также необходимо было увеличить количество переводчиков для работы с перехваченными сообщениями, снабдить фронтовые части автоматическими наземными датчиками раннего предупреждения, набрать людей и развернуть оборудование для оперативной обработки тактической информации и обеспечить обратную связь аналитиков с командирами боевых частей. В августе я утвердил семьдесят три новых инициативы на сумму 2,6 миллиарда долларов. Я так увлекся, что позабыл арифметику. На очередном совещании, когда мне сказали, что скоро у нас будет двадцать четыре «капсюля» (каждый с достаточным количеством дронов и экипажей для круглосуточного боевого дежурства), я спросил, нельзя ли довести число «капсюлей» до девяносто двух. Мне ответили: «Нет, иначе дроны закроют солнце».

За лето Берксон и Маккарти побывали на авиабазе Крич, а также в Ираке и Афганистане. Теплого приема они не удостоились. Когда они подсчитывали количество «предейторов» в ангарах авиабазы Крич, один офицер ВВС пожаловался в Пентагон: дескать, мои «микроменеджеры» указывают ему, что он должен делать. Но на авиабазе Крич Берксон и Маккарти отыскали свободные людские ресурсы «емкостью» от двух до трех экипажей-«капсюлей» и доложили, что «налет» пилотов составляет всего шестьдесят часов в месяц. На этом они не остановились. Штабисты в Багдаде и Кабуле изрядно разозлились на «чинуш из Вашингтона», явившихся с проверкой. Однако имело значение лишь то, что этим двоим удалось найти незадействованные ресурсы.

Комитеты конгресса по ассигнованиям не очень-то понимали, как реагировать на пожелания специальной группы по средствам РНР, поскольку эти запросы шли вне традиционного бюджетного процесса. Почти всегда финансирование в конечном счете утверждалось, но процедура отнимала слишком много времени, так что конгрессмены упорно предлагали распустить спецгруппу и вернуться к стандартным бюрократическим процедурам. Я пару раз менял структуру спецгруппы и переименовал ее при администрации Обамы, – в общем, вел с Капитолийским холмом привычную игру в наперстки, растянувшуюся на три года, чтобы гарантировать существование в Вашингтоне механизма, позволяющего эффективно поддерживать боевых командиров на местах.

Остаток моего министерского срока мы сосредоточились на увеличении возможностей РНР в Ираке и Афганистане. К июню 2008 года ВВС доложили, что радикально увеличивают количество воздушных патрулей с использованием БПЛА. В следующем месяце я одобрил перераспределение 1,2 миллиарда долларов из бюджета министерства на приобретение пятидесяти самолетов MC-12 – известных как «либерти» и способных передавать потоковое видео и собирать другие разведданные, – в первую очередь для Афганистана. Эти относительно недорогие, морально устаревшие двухвинтовые самолеты – традиционно презираемые ВВС – отлично справлялись с порученной задачей. Распределение ресурсов РНР между Ираком и Афганистаном доставляло постоянную головную боль Центральному командованию, но всегда выручал здравый смысл: «предейторы» использовались как охотники на боевиков, а «либерти» как нельзя лучше годились для противодействия акциям с использованием СВУ. Мы разрабатывали и развертывали также многие другие камеры и платформы как воздушного, так и наземного, стационарного базирования, чтобы обеспечить наши войска оперативными разведывательными данными и защитить базы и форпосты, особенно в Афганистане. Когда я покидал свой пост, боевое дежурство несли почти шестьдесят «капсюлей».