Выбери любимый жанр

Одержимый - Санин Владимир Маркович - Страница 33


Изменить размер шрифта:

33

Чернышёв даёт рекомендацию

Баландин ликовал зря: морская болезнь, от которой он так лихо открещивался, замучила его вконец. Когда мы пришвартовались и я спустился в каюту, Любовь Григорьевна заканчивала уборку и осунувшийся за часы невыразимых страданий Баландин смотрел на неё по-собачьи благодарными глазами.

— Вы так добры, мне, право, неудобно… — мямлил он.

— Неудобно брюки через голову надевать. — Любовь Григорьевна отжала тряпку в ведро. И ласково добавила: — Отдыхай, Жирафик, авось привыкнешь.

Она ушла. Баландин крякнул и испытующе на меня посмотрел.

— Прошлый раз вы, кажется, были зайчонком, — заметил я.

— Надеюсь, вы не думаете, Паша… — Бледное лицо Баландина окрасилось в свекольный цвет. — Милая, на редкость отзывчивая женщина, правда?

— Вам виднее.

— И очень сообразительная: представьте себе, за каких-нибудь двадцать минут вникла в основы химии полимеров!

— Да, в женщине это главное.

— Ну, вот… — Баландин сокрушённо махнул рукой, мечтательно, как мне показалось, вздохнул и вдруг спохватился: — Так что у нас делается?

Я коротко рассказал, забрался на верхнюю койку и, чувствуя себя совершенно разбитым, мгновенно уснул.

Спал я тревожно. На меня валились какие-то глыбы, кто-то пытался меня бить, и я с криком просыпался. Сверху и в самом деле доносились стуки и скрежет, но ни сил, ни желания разбираться в их происхождении у меня не было.

Утром я проснулся от назойливо проникающей в уши песенки. Голый по пояс, свеженький как огурчик Баландин брился безопасной бритвой и, ужасающе фальшивя, мычал какую-то мелодию, в которой с трудом угадывался «Танец с саблями». Оттянув двумя пальцами огромный нос, Баландин поскрёб под ним бритвой, весело промычал ещё несколько тактов и, ощерившись, стал скрести подбородок. Затем он полюбовался собой в зеркало, удовлетворённо протрубил конец мелодии и неожиданно показал самому себе длинный красный язык. Здесь я уже не выдержал, укрылся с головой одеялом и стал беззвучно содрогаться в конвульсиях.

— Проснулись? — доброжелательно спросил Баландин. — Вставайте, без завтрака останетесь и на разбор опоздаете. А у нас происшествие! Пока я спал, на борту разразился грандиозный скандал, невольным виновником которого оказался Птаха. Помните стуки и скрежет, которые мешали мне спать? Это Птаха, желая преподнести капитану приятный сюрприз, вместе с пятью матросами за ночь околол и выбросил в море набранный нами лёд. Когда Чернышёв проснулся и вышел покурить на крыло мостика, он остолбенел: палуба была совершенно чиста, а Птаха, утомлённый, но чрезвычайно собой довольный, сбрасывал за борт последние осколки льда.

— Хоть танцы устраивай, Архипыч, — похвастался он. — Как будто и в море не были!

Что творилось! Чернышёв так орал на бедного Птаху, что сорвал голос, и Рая сейчас отпаивает его молоком с мёдом. Сначала Птаха оправдывался, что его, мол, никто не предупреждал, потом все понял и теперь сидит в своей каюте, отчаянно сквернословит и проклинает экспедицию, психов-учёных, Чернышёва и свою несчастную участь. Обо всем этом мне поведал Баландин, пока я одевался. Все кругом расстроены, упрекают друг друга: «Раньше нужно было лёд промерить!», — а экипаж толком ничего не понимает и посмеивается.

Обсуждение событий минувшей ночи проходило в салоне.

Сверх ожидания Чернышёв был вовсе не в плохом настроении. Обмотав по-домашнему горло полотенцем, он попивал маленькими глоточками тёплое молоко, по-кошачьи жмурился и благосклонно на нас поглядывал. Между тем мы знали, что ему по докладной записке Васютина за самовольство влепили выговор, о чём заботливо сообщили радиограммой; в ней же указывалось, что в случае повторного нарушения будут приняты более строгие меры.

— Никита, — просипел он, — будь добр, не в службу, а в дружбу, если не трудно, позови, пожалуйста, Птаху.

Джентльмен, да и только! Когда же в салон, тяжко вздыхая и потупясь, вошёл Птаха, мы поразились по-настоящему.

— Прости меня, Костя, — проникновенно сказал Чернышёв. — Я ж тебя не предупредил, что науке лёд нужен, правда?

— Ага, — недоверчиво глядя на капитана, буркнул Птаха.

— Значит, я и виноват, — резюмировал Чернышёв. — Пёс с ним, со льдом, что мы, нового не наберём, что ли? Этого добра. Костя, на наш с тобой век хватит.

Птаха замысловато, но обрадованно подтвердил эту мысль и был отпущен с миром.

— Золотой малый, — поведал Чернышёв. — Бывает, ошибается, конечно, но у меня лично язык не повернётся его упрекнуть.

— А кто на весь порт орал: «Услужливый Птаха опаснее врага»? — пробормотал Лыков, будто про себя.

— Неужели нашёлся такой хам? — ошеломился Чернышёв. — Не перевелись у нас ещё грубые люди. С ними, я вам скажу, надо бороться, ты уж себя сдерживай, Лыков, не бери пример с Васютина, который никогда не будет человеком.

— Точно, не будет. — Лыков ухмыльнулся. — Посвяти их, Архипыч.

И нам была рассказана такая история. Несколько лет назад лучших капитанов премировали туристическими путёвками в Австралию, и одним из пунктов программы был осмотр крупнейшего зоопарка. Здесь Васютин и отличился. Подойдя к вольеру, где совершал отправления гигантского роста орангутанг, Васютин брезгливо посмотрел на него и глубокомысленно изрёк: «Никогда ты не будешь человеком!» Русским языком орангутанг не владел, но оскорбительную интонацию уловил и, быть может, не совсем тактично, но зато мгновенно на неё отреагировал: поставил под зад лапу и… Скорбящего философа кое-как отмыли из шланга, посочувствовали, как умеют в таких случаях сочувствовать моряки, и, хотя Васютин изо всех сил старался обратить то происшествие в шутку, неверие в творческие возможности орангутанга ему дорого обошлось: злосчастное «никогда ты не будешь человеком» отныне сопровождало его, как тень.

Расправившись таким образом со своим недругом, Чернышёв и вовсе приобрёл отличнейшее расположение духа. Охрипшим, срывающимся на шёпот голосом он расхвастался успехами дочек, которые учатся почти на одни пятёрки, рассказал забавный случай, как Птаху на промысле пытались записать для радио, и в заключение предложил нам не тратить времени зря и перейти к обсуждению. «А то вы как-то легкомысленно настроены», — упрекнул он.

33
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело