Дураки умирают первыми - Панов Вадим Юрьевич - Страница 50

• Предыдущая
• 50/74
• Следующая

И получился лес.

Здесь даже грибы росли, хотя собирать их ЦГСЭН запрещал строжайшим образом, предупреждая, что содержание канцерогенных веществ в тех грибах в десятки раз превышает предельно допустимое. Разумеется, грибники-маргиналы всё равно их собирали, наплевав на плакаты, развешанные санэпиднадзором по всему периметру леса. Безбашенные грибники излазали лесной массив вдоль и поперёк, но никогда не оказывались на потаённой поляне, куда вышел сейчас чуд. Даже если случайно шли в ту сторону — замечали в стороне гриб, за ним другой, сворачивали, сбивались с направления и уходили прочь, оставляя в покое и поляну, и… бревенчатый сруб, что стоял в самом её центре. Сруб венчала двускатная крыша, покрытая древесной дранкой, над крышей торчала труба, а к двери вела узенькая приставная лестница, на вид хлипкая и ненадёжная.

Домишко был совсем невелик и напоминал размерами курятник или голубятню, но никак не жильё, однако де Шу знал, что видимость обманчива и изнутри сруб гораздо просторнее, чем кажется снаружи. Кемп знал, куда шёл, и потому не повёлся на хранящие поляну «обманки», прошёл спокойно и прямо, как гость. Пусть и незваный.

Хозяйка была дома: над трубой вился дымок, два небольших окошка светились. Минуты две рыцарь стоял на опушке, не решаясь выходить на поляну — знал, чем это может закончиться, — а затем глазницы побелевшего кабаньего черепа, что красовался на коньке крыши, на мгновение вспыхнули ярким зелёным светом, и рыцарь понял, что приглашён.

Теперь поляна безопасна.

Он поднялся по скрипучей лестнице, потянул дверь — створка отошла с неприятным, режущим скрипом — и сделал шаг внутрь.

— Рад видеть, что тебя до сих пор не сожгли.

— Традиционный образчик чудного юмора…

— Чудского.

— Не имеет значения, — махнула рукой женщина. — Вы, рыжие, на удивление однообразны.

— До сих пор не разучилась удивляться?

— Ещё раз намекнёшь на мой возраст — наизнанку выверну.

Хозяйка избушки выглядела прекрасно, не юной девой, но цветущей молодухой: волосы блестящие — пышная пшеничная копна, на зависть кому угодно; губы, как спелая вишня; фигура кругленькая, но не расплывшаяся, где нужно — объёмная, где нужно — узенькая, гибкая; и только глаза её выдавали. Красивые, зелёные глаза цвета увядшего изумруда. Умные. Старые.

— Мы не однообразны, мы консервативны, милая Гроздана. Мир сошёл с ума, меняется каждый день и заставляет меняться нас, но должно же в нём остаться что-то постоянное? Якорь, точка опоры, неизменная константа бытия…

— Перестань красить волосы.

— Мне приходится.

— Тогда не рассказывай, что не прогибаешься под изменчивый мир, как какой-нибудь повар. Зачем пожаловал? — Она помолчала. — Можешь присесть.

Он улыбнулся и опустился на сундук.

За год с лишним здесь ничего не изменилось, по крайней мере на первый взгляд. Та же одежда на хозяйке. Та же печь, та же мебель — нарочито простая, сложенная из неошкуренных стволиков молодых берёз, — те же пучки сушёных трав и гроздья сушеных ягод на бревенчатых стенах. Тот же кот — рыжий, огромный, зеленоглазый… хотя…

Кемп приблизил руку к голове животного, но прикасаться не стал: кот предостерегающе выгнул спину, приподнял верхнюю губу, показав острые белые клыки.

Похож, но не тот.

— Опять голем? Почему бы тебе не завести настоящего кота, Гроздана?

— У меня аллергия на кошачью шерсть, Кемпиус. К тому же голем не метит территорию и гораздо лучше ловит мышей.

— Хочешь, я подарю тебе настоящего крысолова?

— Хочу, чтобы ты наконец сказал, почему притащился?

— Я устал, устал от беготни и круговерти, от клинков, направленных в грудь, и от пуль, летящих в спину, и от вражеских заклинаний, летящих со всех сторон. Хочется тишины и спокойствия, и размеренной семейной жизни, и девственной природы вокруг. Я только недавно понял, как ты была права, удалившись от мира и Тайного Города… Выходи за меня замуж! Будем вместе жить здесь, в заповедном чудесном лесу, долго и счастливо, и умрём в один день. Твоя кровать выдержит двоих? На вид она не очень прочная…

— Фигляр.

— Ты сама просила придумать что-то новое.

— Так зачем пришёл?

— Можно подумать, ты не знаешь… За предсказанием.

В прошлом, до того как покинуть Тайный Город и стать Белой Дамой, Гроздана считалась сильной провидицей. Она не могла смотреть на годы и столетия вперёд, как это делали великие, но в пределах нескольких месяцев ей не было равных. Точность предсказаний Грозданы достигала девяноста процентов, и даже навы иногда шутили, что она — незаконнорождённая дочь Дегунинского Оракула.

— Оплата вперёд.

— А мне ещё не полагается дисконтная карта? Постоянный клиент всё же…

— Оставь паспортные данные. К следующему визиту оформлю, — сказала хозяйка, поставив на стол перед рыцарем нечто вроде берестяного подносика с высокими краями. — Что принёс?

— Толчёные глаза василиска — четверть унции, и молочные зубы мантикоры, убитой девственницей в безлунную полночь.

Эти редчайшие компоненты де Шу достал с помощью старых друзей из Ордена. Трудно, разумеется, пришлось, но дело того стоило: за меньшее Гроздана работать не соглашалась, поскольку каждый новый транс обходился ей дороже предыдущего.

— На тебя смотрим?

— А на кого же ещё?

— Тогда давай кровь.

Кемп проколол золотой иглой палец и принялся выдавливать красные капли в поднесённую старой колдуньей чашу.

— Не подскажешь, кстати, куда подевался поезд, исчезнувший на перегоне Чудово — Малая Вишера?

— Не подскажу… — Красивая молодуха по-старушечьи пожевала губами. — Не надо было возить радиоактивные отходы мимо моего жилища. Ватку со спиртом дать?

— Ты же знаешь, я не боюсь инфекций.

— А зря — они повсюду.

— Предупреждаешь?

— Обещаю…

Свечи были погашены, но полная тьма не наступила. Лунный свет падал в окна, тускло светили кончики тлеющих ароматических палочек, света хватало, чтобы наблюдать за клепсидрой, отмеряющей время предсказания. А наблюдать стоило: если задавать вопросы простые, например, кто победит в завтрашнем футбольном матче, — капли падают едва-едва, но если спросить что-то действительно важное, вода ринется вниз уже струйкой…

Вопросы надо формулировать тщательно, вредная ведьма его недолюбливает, цену за предсказание назначает безумную, так что визиты в её жилище — мероприятие дорогостоящее.

— Я верну пропажу? — спросил он для начала, поглядывая на клепсидру.

Ответы в этой избушке ему случалось слышать самые разные. Иногда однозначные. Иногда длинные и сложные, допускающие множество толкований… Но всегда правдивые. Сбывались короткие и ясные предсказания. Сложные, раскрывающие многовариантное будущее, сбывались тоже, но заранее не угадать, какое из возможных толкований истинно.

— Вернёшь, — ответил глубокий низкий голос, совершенно непохожий на обычный голос Грозданы.

— У кого она?

— Ты его видел.

«Ну да, видел мельком… Только в поисках это никак не поможет».

— Как мне его найти?

— Он сам придёт.

Неплохо, неплохо… Ответы понятные, и капли в клепсидре ускорили падение, но не столь уж сильно.

— Когда придёт?

— После завтрашнего восхода, раньше завтрашнего заката.

— Придёт, чтобы отдать мою пропажу? — уточнил Кемп.

— Придёт, чтобы убить тебя, — ответил голос.

Де Шу почувствовал, что скользит по очень тонкому льду… Давно, в юности, когда он впервые оказался в этой избушке, его подмывало спросить о времени и обстоятельствах собственной смерти, благо казалась она событием далёким, почти нереальным… К счастью, не спросил, отвлекшись на вопросы, казавшиеся куда более важными и срочными, на деле были они мальчишескими и глупыми.

Позже он поразмыслил и решил не затрагивать эту тему ни при каких обстоятельствах, ни прямо, ни косвенно.

— Чего я должен опасаться? Клинка? Свинца? Магии?

— Огненного шара.

Шар? Получается, маг… Ладно, потом разберёмся, капли падают всё быстрее. Погоня за двумя зайцами будет проще, чем представлялось, поскольку один из них сам выбежит на охотника. Значит, оставшиеся вопросы надо задавать про вторую дичь.

• Предыдущая
• 50/74
• Следующая