Дом на горе - Мусатов Алексей Иванович - Страница 64

• Предыдущая
• 64/77
• Следующая

С трудом сдерживая улыбку, Витя отвёл глаза в сторону. На него смотрели ребята. Глаза их тоже улыбались.

— Не заболею, — сказал Витя.

Прошли зимние каникулы, и вновь школа загудела, как пчелиный улей.

В зале сняли бумажные флажки и гирлянды, маски зверей и птиц спрятали в шкаф до следующего Нового года, ёлку вытащили во двор и разрубили на дрова.

А Костя всё ещё лежал в больнице.

Паша Кивачёв высказал мысль, что там, наверное, скупятся на лекарства и плохо лечат их приятеля.

— А может, у Петра Силыча лекарств, каких нужно, недостаёт? — заметил Алёша.

— Очень возможно, — согласился Паша. — Надо будет выяснить.

На другой день, побывав в больнице, смущённый Паша передал ребятам записку.

«Прошу вас по-дружески и приказываю как бригадир: горячку не порите! — писал Костя. — Лечат меня как надо. Двадцать первого буду в школе, тогда поговорю с вами. И особо с Праховым…»

— Да хоть пять раз по-особому! — обрадовался Алёша. — Только бы возвращался скорее!

— А всё же, ребята, обидно ему, — вздохнул Паша. — У нас тут каникулы были, ёлка, мы на лыжах катались, на санках, а Костя в больнице лежал…

— А знаете что? — вдруг вспомнила Варя. — У него двадцатого день рождения. Давайте отметим, устроим для него праздник.

Всем эта мысль понравилась. Стали прикидывать, где лучше собраться. У Ручьёвых, пожалуй, неудобно: хозяйки в доме нет, никто ничего не приготовит.

— У нас можно, — предложила Варя. — Мама и испечёт и сварит что надо…

— Всё у вас да у вас! — обиделась Катя. — Наш дом тоже не последний в колхозе.

В свою очередь подали голос Паша, Вася и Митя Епифанцев: Костя им тоже человек не посторонний, и день рождения вполне можно провести у них.

Спор разгорелся. Но тут Варе пришла в голову новая мысль: провести Костин день рождения в школе.

Катя с досадой отмахнулась.

— А, ей-ей, лихо закручено! — развеселился Алёша. — Соберём классное собрание. Варя Балашова доклад сделает. Прения откроем…

— И ничего нет смешного! — вступился Митя. — Может, в самом деле получится очень хорошо. Устроим складчину, пригласим ребят… Вот пойдёмте к Галине Никитичне и расскажем.

Ребята отыскали учительницу в теплице: вместе с Мариной она осматривала маленькую зелёную делянку проса.

Варя рассказала сестре и Галине Никитичне, что ребята придумали насчёт Костиного дня рождения.

— Может, вы ещё билеты будете рассылать? — перебила её Марина. — Так, мол, и так, восьмой класс приглашает вас на Костин праздник… Что же, у Кости родного дома нет? Не братья ему Сергей с Колькой?

— Так всё же мужской народ у Ручьёвых. И хозяйки в доме у них нет… — возразила Варя.

— Ах, вот что! Вы уже и разжалобились! — нахмурилась Марина и обернулась к учительнице: — Как хотите, а я против такого дня рождения. — Ему место не в школе, а в семье у Ручьёвых.

Она почему-то раскраснелась и, сказав, что в теплице невыносимо жарко, поспешно ушла.

Митя посмотрел на градусник и пожал плечами:

— Вполне нормальная температура. Вот и пойми её!

— А понять, ребята, надо, — сказала Галина Никитична. — Насчёт Костиного дня рождения в школе затея неплохая, но сейчас она, пожалуй, неуместна… И вы Марине не мешайте. Она сама всё сделает…

Из теплицы Марина прошла прямо к Сергею. О чём они говорили — неизвестно, но только Сергей в этот же вечер наметил вместе с Колькой, кого из ребят и взрослых надо позвать на Костин день рождения. Колька называл только самых близких друзей, но брат настоял на том, чтобы гостей было побольше.

Двадцатого числа Сергей с Колькой привезли брата из больницы, помогли ему раздеться и нетерпеливо оглядели его со всех сторон: Костя заметно побледнел, осунулся, был коротко острижен.

— А волосы где? А чуб? — всплеснул руками Колька. — Какой ты смешной стриженый, на себя не похож!

— Ладно! — смутился Костя. — Наживём чуб… дай срок.

В доме было прибрано, чисто, уютно, пол застелен половичками, на окнах висели белые занавески, а из-за чёрной печной заслонки тянуло таким соблазнительным запахом, что мальчик невольно повёл носом.

— Ну-ну, не принюхивайся!.. Не время ещё! — закричал Колька, лукаво переглядываясь с Сергеем.

— Как на «катере»? Терпимо? — спросил старший брат, показывая на прибранную избу.

— Полный порядок! — улыбнулся Костя.

Колька вдруг ринулся к стене, щёлкнул чёрным выключателем, и под жестяным абажуром, свисающим с потолка, загорелась электрическая лампочка.

— А это видал? — торжествуя, спросил братишка.

Костя долго смотрел на жёлтый свет, потом потрогал выключатель, белую кручёную проводку.

А Колька ходил за ним следом и рассказывал, что с Нового года электрический свет горит теперь во всех избах и во всех школьных классах; в колхозе пустили циркулярную пилу и воду на ферму качают мотором; когда электрические лампочки в первый раз вспыхнули на скотном дворе, то коровы мычали целую ночь, не то с перепугу, не то с радости.

— Пошёл-поехал!.. — остановил Кольку старший брат. — Может, ты в другое время информацию проведёшь? Сейчас же нам гостей встречать надо.

— Каких гостей? — не понял Костя.

— Что ж ты, братец, забыл? Сегодня же тебе шестнадцать годков стукнуло.

— Нет, я помню.

…В сумерки начали собираться гости. Первыми пришли Варя с сестрой. Костя встретил их в сенях.

Варя достала из кармана коричневые с красной каймой варежки и натянула их мальчику на руки:

— А мы… мы тебе варежки связали… Каждый день носи! Чтобы руки не мёрзли.

— Кто-то вязал, а я смотрела! — засмеялась Марина и скрылась в избе.

— Ой, да что же мы на холоде стоим! — покраснев, спохватилась Варя.

— А мне тепло, — улыбнулся Костя. — Я в варежках…

Они вошли в избу.

Вскоре явились члены школьной бригады, Ваня Воробьёв и Галина Никитична.

Ребята оттеснили Костю в угол и наперебой принялись сообщать последние новости: просо в теплице растёт всем на удивление, хотя во время бурана с ним чуть не случилась беда; восьмой класс завоевал первенство по лыжам; Витя Кораблёв серьёзно занимается с Праховым по математике…

— А почему они на день рождения не пришли? — спросил Костя. — Их разве не приглашали?

— Как же, звали! — сказала Варя. — Сама не знаю, почему они задержались.

Костя нахмурился:

— Опять Кораблёв что-нибудь выдумывает. Не может он по-простому!

Вскоре все сели за стол. Пили, ели, поздравляли Костю с днём рождения и желали ему всяческих успехов. Потом пели песни, читали стихи. Паша Кивачёв вызвался рассказать чеховского «Ваньку», но, дойдя до середины, запнулся, начал путать и заявил, что остальное доскажет своими словами.

— Садись, садись! — закричали ребята. — Не выучил. Ставим тебе тройку с минусом.

— Да что вы, право, чинные какие, будто на уроке сидите! — засмеялась Марина. — Так уж у вас и ноги не зудят? Ну-ка, Серёжа, поддай жару!

Сергей достал гармошку и заиграл русского.

Марина подмигнула Кольке и пустилась в пляс. Колька, как бесёнок, закрутился вокруг девушки. Потом сестру сменила Варя.

Колька, вконец заморившись от пляски, попытался выкинуть какое-то замысловатое коленце, но потерял равновесие и сел на пол. Кругом засмеялись.

А Варя, помахивая белым платочком, лебедем плыла по избе. Лицо её стало строгим, движения плавными, и только большие глаза сияли, смеялись и поддразнивали: «А нас, Балашовых, всё равно не перепляшешь!»

Костя поднялся, одёрнул рубашку. «Давненько я не плясал, но уж если на то пошло… берегись!» — говорил весь его вид.

Он кивнул Сергею. Тот понял, и пальцы его быстрее забегали по ладам.

Костя, легко касаясь пола, пошёл по кругу, отбил подмётками частую дробь. Но всё это был только зачин, проба сил. Он вдруг по-разбойничьи свистнул и, ударяя ладонями по голенищам, по коленкам, по груди, пустился вприсядку.

Теперь уж и Варя не плыла павой-лебёдушкой, а, встряхивая волосами, звонко отстукивала каблучками по половицам.

• Предыдущая
• 64/77
• Следующая