Том 8. Рассказы - Беляев Александр Романович - Страница 39

Это, однако же, удивительно! Я спокойно уснул на голой ледяной равнине, а проснулся в собственном ледяном доме, таком прочном, что ни один медведь не проникнет в него. Дом, который вырос самостройкой. Это очень удобно. К сожалению, архитектор не предусмотрел устройства двери. Впрочем, это дело поправимое.

Я подошел к ледяной стене самостройного дома и, согнув голову, прижал ко льду темя. От стенки повалил пар, и на землю потекла вода. Лед быстро таял. Скоро я почувствовал, что голова моя прошла сквозь стенку. Окно было готово. Я крутил головой, расширяя дыру, затем втянул голову назад и посмотрел наружу.

Передо мной была все та же снежная бесконечная равнина, залитая лунным светом. Я повернул голову налево, направо. Вдруг увидел невдалеке белого медведя. Нет, это медведица с двумя медвежатами.

Медведица подняла голову и расширенными ноздрями втягивала пар, выходивший из сделанного мною окна. Теплый мех и толстая шкура, очевидно, не предохраняли медведей от действия направленной короткой радиоволны. От медведицы и медвежат валил густой пар. Звери испытывали непривычное и, видимо, неприятное чувство жара. Они мотали головой, тыкались носом в снег, поднимались на задние лапы и махали передними, как бы обдувая себя, потом вдруг валились на землю и начинали кататься в снегу. Медвежата ревели таким густым басом, какого нельзя было ожидать от младенцев их возраста, хотя бы и медвежьего происхождения.

Вся почтенная семья, видимо, была очень голодна. И я был голоден не меньше их. Мы с большим аппетитом смотрели друг на друга. Я хотел пообедать медвежатиной, они – человечиной. Ледяная стена разделяла нас, и мы могли только облизываться, глядя друг на друга. Пар, исходящий от моего тела, вероятно, был необычайно приятен для обоняния медведицы. Она поднялась на задние лапы и всунула морду в окошечко. Я схватил ее за нос. Медведица заревела, отшатнулась от окна, но не убежала. Столь неделикатное обращение раздражило медведицу, а известно, что всякое раздражение у несложных натур только возбуждает аппетит. Плотоядно поглядывая на меня, медведица засунула лапу в окно и начала ломать стенку. Лед был довольно толстый, стена не легко поддавалась, однако кусок за куском отлетал под могучими ударами, и дыра расширялась.

Дело принимало для меня скверный оборот. У медведицы было гораздо больше шансов пообедать мною, чем у меня – полакомиться медвежатиной. Надо было подумать о бегстве. Я подошел к противоположной стене и начал протаивать вторую дыру. Работа моя подвигалась довольно успешно, но и медведица не теряла времени даром. Она работала уже двумя лапами. Еще немного, и дыра расширится настолько, что медведица в состоянии будет проникнуть в домик. И тогда конец…

Еще одно усилие, и моя голова вынырнула за стенку. Теперь надо расширить дыру. Я приложился плечами к ледяной стенке. Готово. Можно вылезать.

Но не успел я и наполовину продвинуться, как невольно вскрикнул и втянулся назад: передо мною стояла медведица. Хитрое животное поняло мой маневр. Медведица, видя, что я вылезаю из домика, обежала вокруг и встретила меня оскаленными зубами.

Когда лакомый кусок уходит из-под носа, нос, естественно, следует за лакомым куском. Медведица попыталась последовать за мной. Но дыра была для нее узка, и медведица, всадив в дыру с разбегу голову и правую лапу, завязла в окне. Временно она была лишена свободы. Этим надо было воспользоваться. Я выбрался наружу через первое оконце, расширенное медведицей, и побежал.

Нет, я не бежал, я летел со скоростью штормового ветра в десять баллов. Луна хорошо освещала мне путь. Я бежал по гладкой ледяной дорожке, оставленной дождем, стекавшим с моего тела во время снежной бури. Однако эта дорожка скоро кончилась, и я побежал целиной.

Я оглянулся назад. Далеко позади двигалась черная точка, а за нею – две поменьше. Медведица высвободилась из своего капкана и догоняла меня со своими медвежатами. Теперь шло состязание на скорость, а ставкой была сама жизнь. Успею ли я добежать до дому?.. Время от времени я оглядывался и с ужасом замечал, что преследовавшие меня точки все увеличивались. Скоро я уже мог различить фигуры белой медведицы и ее детенышей. От быстрого бега я задыхался. К тому же я давно не ел и ослаб от голода. Но страх придавал мне силы. Я уже приближался к озеру, находившемуся недалеко от нашего дома.

Если пересечь небольшой залив, то можно сократить путь. Но на беду во время этого бешеного бега я потерял галоши. Бежать же без галош через озеро по льду было очень опасно: я мог провалиться, как Дашкевич. И я решил свернуть в сторону. Но не успел я отбежать и десятка метров, как почувствовал жгучую боль в правой руке. Боль и ожог. Я не мог понять, в чем дело, и продолжал бежать. Еще несколько шагов направо, и меня охватил ледяной холод. Невольно я свернул влево, и опять благодетельное тепло разлилось по всему телу.

Несколько раз повторялось это ощущение. Когда я выбегаю из луча радиоволны, температура моего тела понижается до нормальной, и я начинаю испытывать окружающий холод. Температура же воздуха, должно быть, не менее тридцати градусов ниже нуля. Для голого человека – не шутка!

Я принужден бежать по прямому направлению. Но это прямое направление ведет меня через озерный лед. Я оглянулся назад. Пока я остановился и размышлял, медведица успела значительно нагнать меня. Она бежала ровной переваливающейся иноходью, как будто небыстрой, но очень спорой.

Я вновь пустился бежать. Вот и лед. Если бежать очень быстро, он не успеет подтаять. Бегу. Твердый лед под моими ступнями превращается в мягкую патоку. Нога уходит в жижу, затрудняя бег. Несколько раз ноги мои увязали по щиколотку. Хорошо еще, что лед толстый… А медведица приближается.

Теперь я бегу почти наравне с медведицей. Вот она обгоняет меня. Пересекает прямую линию между мною и домом. Я отрезан… Медведица приближается ко мне. Я бросаюсь в сторону и кричу, кричу во всю силу легких. Бегу по снегу зигзагами, поднимаясь по склону холма, на котором стоит наш дом. Медведица бежит за мной. Я принужден отклониться от прямого пути. Жгучий холод схватывает раскаленными щипцами мое тело. Но я бегу, бегу, задыхаясь, стуча зубами и дрожа всем телом. Я слышу за собой тяжелые шаги медведицы. Еще одно усилие… Бр!.. Как холодно! В нескольких шагах от дома я попадаю в горячую струю радиоволны… Дверь. Только бы она не была закрыта изнутри!.. Медведица возле меня. Она поднимается на задние лапы и хочет крепко обнять меня, как дорогого друга. Я открываю дверь и вбегаю в комнату. Падаю на пол и теряю сознание…

Медведица, очевидно, не тронула меня, потому что я слышу, словно сквозь сон, голоса профессора Вагнера и Дашкевича, который, наверно, вернулся раньше меня.

– Такого рода заболевание, конечно, не может быть вызвано действием коротких радиоволн, – говорит профессор. – Товарищ Рубцов простудился. Ого! Сорок и три десятых.

«Как мог я простудиться? – думаю я. – Конечно, только выйдя из сектора направленной радиоволны. В этом главное неудобство искусственного отопления человеческого тела. Когда люди научатся произвольно регулировать свою температуру без внешних воздействий, тогда действительно можно будет безопасно гулять в костюме Адама вдоль Полярного круга».

(Рассказ записан со слов т. И. И. Р., недавно прибывшего с Новой Земли. Ответа от профессора Вагнера по поводу этого рассказа еще не получено.)

Впервые я узнал о профессоре Вагнере много лет тому назад. В одном журнале, который теперь трудно разыскать, я прочитал забавную историю – «Случай на скачках».

На Московском ипподроме был большой день. Афиши оповещали о «грандиозной программе», о высоких денежных призах и драгоценных призовых кубках, об участии в скачках лучших лошадей, наездников, русских и иностранных, о встрече мировых чемпионов. Скопление публики было необычайное. Завсегдатаи бегов и скачек указывали новичкам на знаменитых наездников и красивых, выхоленных до блеска призовых лошадей, называли их звучные имена, вспоминали их родословную, победы, рекорды, резвость, имена владельцев и заводов – словом, все, что может интересовать завзятого поклонника тотализатора.