Том 5. Прыжок в ничто - Беляев Александр Романович - Страница 34

• Предыдущая
• 34/80
• Следующая

– Ну, не так скоро упали бы, мадемуазель, – возразил с улыбкой Цандер. – Даже если бы покинутая нами Земля начала вдруг падать на Солнце, то ей пришлось бы падать больше двух месяцев. Время достаточное, чтобы прийти к вам на помощь. Ближайшей опасностью для вас была возможность истощения запаса кислорода и аккумуляторов для согревания. Но ведь мы следили за вами и вовремя пришли на помощь. Все ваше несчастье заключалось в том, что вы повели себя в Мировом пространстве словно в море, не умея еще как следует плавать. Жить в ракете, в условиях невесомости, мы все уже привыкли. У нас появились навыки, которых не знают земные жители. Но Мировое пространство мы еще не покорили. Нам надо учиться. С завтрашнего дня мы открываем школу… плавания в пустоте. Мы должны овладеть в совершенстве нашими портативными ракетами.

– Хорошо еще, что наш звездолет стоял на месте, – все еще не успокаивалась Мадлен, переживая свое приключение. – А если бы он летел! Он улетел бы так далеко, что вы не нашли бы меня или я бы задохнулась, замерзла, умерла от голода, сгорела… – И она начала всхлипывать.

– Вы ошибаетесь, – возразил Цандер. – Ракета наша летела со скоростью восемнадцати тысяч метров в секунду.

– Но ведь она же стояла, когда мы собирали зеркало!

– Да, если хотите, стояла. Закон относительного движения.

– Этот закон сведет меня с ума. И кто это выдумал его? Стояла – не стояла…

– «Выдумал» Галилей. И все это не так трудно понять, как вам кажется. Закон этот гласит, что не может быть безотносительного движения. Есть только движение одного тела по отношению к другому. Вы вышли из ракеты в Мировое пространство и находились возле нее. По отношению к вам ракета действительно стояла. Но относительно Земли она непрерывно летит с того самого момента, когда мы оставили Землю. И вы, находясь в ракете, летели вместе с нею. Понятно? Выйдя из ракеты, вы продолжали лететь по инерции с тою же скоростью и в том же направлении, что и ракета. И именно потому, что скорость полета и направления были одинаковыми, вам казалось, что и вы и ракета как бы висите неподвижно в пространстве.

В тот же день вечером произошло большое событие. Цандер с помощью Ганса с большим трудом наладил работу радиостанции и, поставив в кают-компании экран телевизора и радиорупор, наладил связь с Землею. С волнением все обитатели «ковчега», собравшиеся в кают-компании, услышали в первый раз голос Пуччи.

– Алло! Алло! Говорит Земля!.. Алло, Цандер! Алло, Ганс! Говорит Земля. «А триста шестьдесят восемь», Стормер-сити. Говорит Пуччи!

Экран еще был безжизнен, но слова итальянца доносились вполне отчетливо.

– Алло, как вы меня слышите? Отвечайте, отвечайте! Я не слышу вас. Вы, вероятно, не можете нащупать мою радиостанцию направленным лучом? Ищите. Пока передаю новости. Телевизор будет работать, как только я получу по радио изображения.

– Новости-то? Новости?.. – шипел Стормер.

И он услышал эти новости.

«Положение в Центральной Европе упрочилось… хотя…»

– Она не скоро погибнет, эта проклятая советская…

– Тише! Внимание!..

«…Восстания рабочих, солдат и крестьян… Военные заводы поджигаются неизвестными людьми. Портятся железнодорожные пути. „Могикане“ приписывают это деятельности… котор… удалось организовать труд…»

В радиопередаче произошел перерыв. Стормер, наклонившийся к диску репродуктора, шепотом выбранился и потряс кулаками.

– Да ну же, ну!..

Но когда радиопередача возобновилась, речь шла уже о положении в других странах. Войны, революции…

Черный диск замолчал. Началось обсуждение новостей. Пинч перечитывал свои записи. Он был опять в роли газетчика и очень сожалел о том, что все уже знают содержание его «газеты».

Каково же положение на Земле?

Мнения были разноречивы. Маршаль осторожно заметил, что в общем все осталось в таком же виде, как и в момент отлета. Стормер был оптимистичнее.

– Но вы забываете о Советах! Ведь это же новость колоссальной важности! Советы – узел мировых событий. А они близки к гибели. Для меня это ясно как никогда.

И мы скоро полетим обратно на Землю и сможем вернуться к своим делам. Обратите внимание: Англия накануне нового процветания. И мои акции, значит, поднимаются. Я хочу вам сделать одно предложение, барон. Я уверен, что и вы кое-что припрятали из своих богатств, хе-хе! Золотая руда в Венесуэле и Мексике. Я вам могу сейчас уступить часть акций. Это ничего не значит, что сейчас мы не можем совершать сделки за наличный расчет. Будем играть на мелок. Ха-ха. Идет?

Барон хмурился и, как ловкий политик, делал вид, что его совершенно не интересует предложение Стормера. Но его биржевая жилка уже была задета. В самом деле, он ничем не рискует. А если они вернутся на Землю?..

– Игра… именно игра, – сказал он небрежно. – Игра в биржевую игру…

– Ну, хотя бы от скуки, почему и не поиграть? А? Это гораздо интереснее, чем какие-то там лекции Цандера.

Так родилась в ракете «черная биржа».

Через несколько дней Пуччи добился передачи по радио изображения событий, происходивших на Земле.

Стормер угрюмо смотрел на экран телевизора: эпидемия банкротств продолжалась. Пустующие, разрушающиеся дворцы, покинутые города, закрытые фабрики, заводы с дворами, поросшими травой, ржавеющие в порту суда, железнодорожные пути с искривленными рельсами, стачки и стычки… Эти картины земной жизни были ему знакомы.

Не лучше были и сообщения:

«Эвард Харкинс – банкрот. Винцент Астор убит в собственном доме. Эдвард Ларриман покончил с собой…»

Миллиардеры, «цвет нации», величайшие коммерсанты, со многими из которых Стормер был лично знаком и вел дела, уходили со сцены один за другим.

– Этот Пуччи, быть может, хороший инженер и ученый, – ворчал Стормер, – но он никуда не годный информатор и политик. Неужто на Земле нет ничего другого, кроме этих сообщений?

Глядя на быстро сменявшиеся картины, пассажиры ракеты уныло опускали головы, и невольные вздохи вырывались из груди.

Шнирер, как библейский пророк, снова произносил надгробное слово над этой машинной «цивилизацией» и призывал к «естественному состоянию».

Но его не слушали. Думали о том, чем все это закончится. Игра на бирже шла вяло. Стормер подумывал о том, не прекратить ли эти удручающие «радиотелесеансы», и тем не менее первый оказывался возле небольшого экрана телевизора.

Оставалось одно утешение:

«Как хорошо мы сделали, что покинули Землю! Чем бы все это ни кончилось, а здесь мы в большей безопасности».

Два события заинтересовали пассажиров. Одно из них касалось близко самого Стормера.

Пуччи с некоторым опозданием передал по радио о событии, происшедшем в Англии незадолго до отлета и произведшем сенсацию во всей стране: гибель в огне одного из лучших дворцов, принадлежавшего мистеру Стормеру, вместе… с ним самим.

На экране телевизора промелькнул кусок из кинофильма – пожар этого дворца, начавшийся с нижнего этажа. Огонь с необычайной быстротой охватил многоэтажное здание. На плоские крыши соседних домов опускались пожарные аэропланы и направляли на горящее здание мощные струи воды. Но здание горело, как стог сена.

На экране мелькали ужасающие картины: мечущиеся в окнах люди, обезумевшие от пламени, ищущие спасения и не находящие его.

Обгорелые трупы… Раскопки после пожара, и снова трупы…

Это было последнее преступление Стормера. Но об этом умышленном поджоге на Земле никто не знал. О, Стормер очень ловко инсценировал пожар и свою «гибель»! Нерон двадцатого века…

Когда к пожару было все готово, он поздно вечером пригласил к себе на совещание многочисленное общество коммерсантов, представился больным и заявил им в конце заседания, что сегодня всю ночь, несмотря на недомогание, будет работать в своем кабинете.

• Предыдущая
• 34/80
• Следующая