Том 4. Властелин мира - Беляев Александр Романович - Страница 53
- Предыдущая
- 53/80
- Следующая
– А ну-ка, покажи, что у тебя есть? – говорили они, разглядывая с завистью и любопытством большой ящик Фриц с помощью нескольких добровольцев из рыбаков вскрыл ящик и извлек оттуда новенький мотоцикл с коляской. Это было невиданное в деревне зрелище. Все ахнули. Ну и Фриц! Действительно утер всем нос. Фриц хлопотал около мотоцикла, налил масла, смазал, что-то покрутил.
– И когда ты успел научиться? Неужто поедешь?
Мотор заработал. Фриц вскочил на мотоцикл и проехал несколько шагов вверх. Но на глубоком песке колеса застряли. Мотоцикл пострелял немного и остановился. Эта неудача была встречена радостно-ироническими замечаниями. Как ни бился Фриц, он не мог оживить мотор.
– Ничего, выпишу шофера, пойдет. – И он поволок машину в гору.
Людвиг шел следом, прикованный взглядом к блестящему мотоциклу. Зависть разъедала сердце Людвига. Он уже ненавидел Фрица. Того самого Фрица, с которым не раз разделял смертельные опасности на море.
Нет, Людвиг не успокоится до тех пор, пока у него не будет такой же машины. Для этого только надо достать хороший кусок теста. У Фрица еще есть. Он сам хвалился. И Людвиг знает, где Фриц хранит это сокровище. Сегодня вечером Фриц, вероятно, опять напьется пьяный и будет лежать как убитый… Сегодня ночью…
Людвиг не мог дождаться ночи. Когда в окнах погасли последние огни, Людвиг пробрался к дому Фрица. Собака залаяла, но скоро затихла, узнав Людвига. Он переждал немного и начал осторожно выдавливать окно. Осколки стекла зазвенели, но никто не проснулся. Людвиг пролез через окно в дом и стал ощупью пробираться к новому дубовому буфету, где у Фрица хранилось теперь тесто.
Дверца буфета заскрипела. Людвиг замер. В соседней комнате кто-то повернулся, скрипнув кроватью, что-то пробормотал во сне и захрапел. Людвиг достал небольшой кувшинчик и с драгоценной ношей стал пробираться к окну. Впотьмах он задел рукой за медную трубу. Она упала с ужасным грохотом. Фриц проснулся и выпрыгнул из спальни.
– Кто здесь?
Фигура Людвига вырисовывалась на фоне окна, освещенного взошедшей луной.
«Воры!» – в одно мгновение подумал Фриц, и его вдруг охватила необычайная злоба. Он осмотрелся. На столе лежали биллиардные шары. Фриц схватил один шар и, не помня себя, бросил им в голову вора. Людвиг упал как подкошенный, опрокинувшись на зубоврачебное кресло. Поднялась испуганная жена и пришла с фонарем. Фриц осмотрел вора.
– Людвиг! – с удивлением воскликнул он, рассматривая огромную рану на голове. Биллиардный шар с такой силой врезался в череп, что вошел в него до половины и выглядывал из кровавой массы, как огромный выпученный глаз.
Жена плакала. Фриц растерялся. Он убийца! Что теперь будет? Но скоро успокоился.
– Довольно тебе выть, – сказал он жене. – Я не совершил никакого преступления. Ко мне в дом забрался грабитель, напал на меня. Я стал защищаться. Ты скажешь это, должна сказать. Понимаешь? И мне ничего не будет.
Убийство Людвига взволновало всю деревню. Но рыбаки были на стороне Фрица. Каждый защищает свою собственность. Его даже не арестовали, и дело было прекращено. Жизнь пошла своим чередом. Майер со своими агентами успешно скупали тесто. Но нужно было спешить, чтобы сюда не наехали другие скупщики. Несколько подозрительных личностей уже появилось в деревушке. Майеру удалось сманить их на свою сторону, предложив большую сумму. Только с одним недавно приехавшим скупщиком Майеру пришлось повозиться. Этот скупщик не шел ни на какие переговоры, его нельзя было подкупить. Майер не спускал с него глаз. Скупщику удалось скупить более ста граммов теста, и он, видимо, старался уехать с добычей незамеченным. Но Майер ходил за ним как тень.
Однажды вечером они встретились у берега, недалеко от старого, безлюдного теперь маяка.
– Вы преследуете меня? – сказал неизвестный.
– Да, – ответил Майер, – и буду преследовать до тех пор, пока вы не согласитесь на мои предложения. Я не пущу вас с острова, и вы не унесете отсюда ни одного грамма теста.
Скупщик был, очевидно, человек не робкого десятка. Презрительно прищурившись, он ответил, опуская руку в карман:
– Вы угрожаете мне? Напрасно. Я умею защищаться.
Майер понял жест скупщика и бросился к нему. В ту же минуту скупщик вынул из кармана револьвер. Но Майер успел выбить ловким ударом револьвер из руки противника. Завязалась рукопашная борьба. Они катались по песку, опрокидывая друг друга, как во французской борьбе. Майер был более ловкий, скупщик – более сильный. Это уравновешивало шансы на исход борьбы. Майер начал уставать первым. Случайно он заметил лежащий в стороне отброшенный револьвер. Перекатившись два раза со своим противником с боку на бок, он оказался рядом с лежащим на земле револьвером. Но скупщик, очевидно, понял план Майера и также протянул руку к револьверу. В борьбе они вырыли яму, царапая песок руками. Наконец Майеру удалось левой рукой оттянуть назад голову врага, а правой ухватиться за револьвер. Однако противник успел сжать ему руку. Тогда Майер невероятным изгибом кисти повернул револьвер к голове врага и спустил курок. Глухо прозвучал выстрел, заглушаемый песчаными дюнами, прибоем и воем ветра. Борьба была окончена. Еще раз пролилась человеческая кровь.
Майер осмотрелся. Кругом было пустынно. Ни живой души. Только чайки испуганно кричали, низко пролетая над человеком и трупом. Майер взвалил труп на спину, отнес его в здание маяка, втащил в верхнюю комнату и бросил у того самого места, где когда-то Ганс хранил свое сокровище – «вечный хлеб».
С самым упорным соперником было покончено. Но на смену ему могли приехать другие. Майер телеграфировал Роденштоку, что нужно принять какие-нибудь особые меры, чтобы ускорить скупку хлеба.
Когда Роденшток прочитал эту телеграмму Кригману, он сказал:
– Я уже придумал. Назовите меня старой метлой, если мое средство не выкачает всех запасов теста из лап этих скряг рыбаков. Они сами все отдадут нам, и мы на этом еще наживемся.
И, как по мановению волшебного жезла, в деревушке вдруг закипела новая, необычайная жизнь. Подходили корабли, груженные лесом и огромными ящиками. Наскоро сколоченные здания вырастали вокруг деревни как грибы. Скоро на зданиях появились красивые вывески: «Бар», «Кинематограф», «Танцевальный зал», еще и еще «Бар» и над самым большим зданием – «Казино». Жизнь рыбаков превратилась в вечный праздник. Жены наполняли кинематограф, упиваясь картинами роскоши привольной жизни, – Кригман сам подбирал картины, – а мужья пропадали в барах и игорном доме. Отрава азарта крепко захватила непосредственные натуры рыбаков, и они предавались игре до самозабвения.
Многие уже спустили все нажитое на спекуляции и в непреоборимой страсти продолжать игру и отыграться бросали на игорный стол последнюю «валюту» – тесто, которое принималось по весу, как золото. Недалек был тот день, когда охваченные безумной горячкой азарта рыбаки положат на зеленый стол последний кусочек заветного теста, хранимый ими, как сокровище. Однако планы Майера скоро были разрушены самым неожиданным образом.
В один темный, весенний вечер к старому, заброшенному зданию маяка подошли три молодых рыбака. Несколько лет они работали на заводах в Эссене, но безработица последнего времени заставила их вернуться в деревню и вновь заняться рыбным промыслом.
– Зайдемте сюда, – сказал старший из них, Иоганн, указывая рукой на открытую, изломанную ветром дверь маяка.
Все вошли и поднялись за Иоганном в верхнюю комнату.
– Что это здесь падалью пахнет? – сказал Оскар, потягивая носом.
– Какая-нибудь бродячая кошка подохла, – ответил Роберт.
– Я вам сейчас покажу эту кошку, – Иоганн зажег спичку.
В слабом, дрожащем пламени товарищи Иоганна увидали лежащий на мусоре полуразложившийся труп человека в городском костюме.
Они невольно вскрикнули.
– Это труп одного из спекулянтов, убитого Майером, – сказал Иоганн. – Я был свидетелем убийства. Но дело не в этом трупе. Одним спекулянтом меньше – невелика потеря.
- Предыдущая
- 53/80
- Следующая
