Зеленая миля - Кинг Стивен - Страница 54

• Предыдущая
• 54/83
• Следующая

— Так я вам сейчас поджарю свежие. — Джордж потянулся за хлебом.

— Нет, нет, сойдут и холодные, — остановил я его, а после того как он протянул мне пару гренков, поспешил к двери, чувствуя себя мальчишкой, которому удалось удрать с уроков ради рыбалки.

Выйдя из кухни, я огляделся в поисках Доулена, убедился, что бояться нечего, и поспешил в лес через площадку для крикета и лужайку, по пути жуя гренок. На тропе я сбавил скорость, и мысли мои вернулись к тому дню, который наступил после ужасной смерти Эдуарда Делакруа.

Утром я поговорил по телефону с Холом Мурсом, и он сказал мне о том, что из-за опухоли Мелинда иногда начинает ругаться, как пьяный матрос. Потом моя жена где-то прочитала, что такое поведение даже имеет медицинский термин: синдром Туретта. Дрожь голоса Хола Мурса наложилась на воспоминания о том, как Джон Коффи вылечил меня и вернул к жизни мышонка Делакруа. Вот тут я и переступил черту, отделяющую желание что-то сделать от действий.

Был и еще один довод, основанный на проведенном мною эксперименте, в котором участвовали руки Джона Коффи и мой ботинок.

Поэтому я собрал людей, с которыми работал, людей, которым доверил бы свою жизнь: Дина Стэнтона, Гарри Тервиллигера и Брута Хоуэлла. Они пришли ко мне на ленч на следующий день после смерти Делакруа, и я изложил им свой план. Разумеется, они знали, что Коффи излечил мышонка, Зверюга видел это своими глазами. И когда я предположил, что может свершиться еще одно чудо, если мы отвезем Джона Коффи к Мелинде Мурс, они меня не высмеяли. Но Дин Стэнтон задал вопрос, который вобрал в себя их опасения: что, если Джон Коффи сбежит, пока мы будем возить его туда-сюда?

— Допустим, он убьет кого-то еще? — спросил Дин. — Мне очень не хочется терять работу и еще больше не хочется самому попасть в тюрьму. У меня жена и двое детей, которые могут рассчитывать только на меня. Но более всего я не хочу, чтобы на моей совести осталась смерть еще одной маленькой девочки.

В повисшей над столом тишине они смотрели на меня, ожидая ответа. Я знал, что все изменится, если я произнесу те слова, что вертелись на кончике языка. Мы подошли к рубикону, перейдя который, уже не могли повернуть назад.

Только я этот рубикон давно перешел. А потому открыл рот и заговорил.

— Такого не будет, — возразил я.

— Почему ты так в этом уверен? — спросил Дин.

Я не ответил. Потому что не знал, как начать. Знал, что им скажу, какие приведу доводы, но вот с началом ничего не выходило. Помог мне Зверюга.

— Ты думаешь, он их не убивал, так ведь, Пол? — изумленно спросил он. — Ты думаешь, этот здоровяк невиновен?

— Я абсолютно уверен, что он невиновен.

— Да как такое может быть?

— Доводов два, — ответил я. — Первый — мой ботинок.

— Твой ботинок? — воскликнул Зверюга. — Да какое отношение имеет твой ботинок к вопросу о том, убил Джон Коффи двух девочек или нет?

— Вчера ночью я снял один ботинок и дал ему. После экзекуции, когда страсти немного улеглись. Я просунул ботинок между прутьями решетки, а Коффи взял его своими лапищами. Я попросил его завязать шнурок. Хотел убедиться, по силам ли это ему. Наши проблемные дети, как вам известно, ходят в шлепанцах. Человек, будь у него на то желание, может повеситься на шнурке. Мы все это знаем.

Они согласно покивали.

— Коффи положил ботинок на колени, один раз перекрестил концы шнурка, а потом все застопорилось. Он сказал, что ему точно показывали, как завязывать шнурки, когда он был еще подростком. То ли отец, то ли мать, то ли кто-то из друзей, но теперь он уже позабыл, как это делается.

— Знаешь, я со Зверюгой в одной лодке, — подал голос Дин. — Никак не возьму в толк, как соотнести твой ботинок и виновность или невиновность Коффи в убийстве близняшек Деттериков.

Мне пришлось повторить историю похищения и убийства, все то, что я прочитал в жаркий день в тюремной библиотеке, когда низ живота у меня жгло огнем, а неподалеку похрапывал старик Гиббонс, и рассказанное этим репортером, Хаммерсмитом.

— Собака Деттерика за ляжку незваного гостя не прихватила бы, но уж лаять-то она умела. Мужчина, который похитил девочек, прикормил ее сосиской. Он подбирался ближе с каждым брошенным собаке куском, а когда та доедала последний, схватил ее за голову и свернул шею.

Потом, когда преследователи наткнулись на Коффи, помощник шерифа, который возглавлял погоню, Роб Макги, заметил, что в нагрудном кармане Коффи что-то лежит. Поначалу он подумал, что там револьвер или пистолет. Коффи сказал, что это ленч. Так оно и оказалось: пара сандвичей и огурчик, аккуратно завернутые в газету и перевязанные веревкой. Коффи не мог вспомнить, кто дал ему еду. Вроде бы какая-то женщина в фартуке.

— Сандвичи, огурчик, но не сосиски, — уточнил Зверюга.

— Не сосиски, — согласился я.

— Естественно, сосисок не было, — пожал плечами Дин. — Он скормил их собаке.

— Именно так и заявил на суде прокурор. Но смог бы Коффи, скормив сосиски псу, аккуратно завернуть сандвичи и огурчик и перевязать все веревкой? Не знаю, было бы у него на это время, но дело не в этом. Коффи не способен даже завязать шнурок бантиком.

Последовала долгая пауза, сидящие за столом переваривали услышанное. Первым пришел в себя Зверюга.

— Святое дерьмо! Как получилось, что никто не указал на это на суде?

— Никому такое просто в голову не пришло, — ответил я, вновь подумав о Хаммерсмите, репортере, который окончил колледж в Боулинг-Грин, полагал себя просвещенным человеком и одновременно ставил дворняг и негров на одну доску в твердой уверенности, что и те и другие когда-нибудь да укусят безо всякой на то причины. И называл их «ваши негры», словно они по-прежнему кому-то принадлежали, были чьей-то собственностью… но не его. Нет, не его. Только не его. И в то время на Юге было немало таких хаммерсмитов. — Никому не хватило мозгов додуматься до этого, в том числе и адвокату Коффи.

— Но ты-то додумался! — воскликнул Гарри. — Черт побери, парни, мы сидим за одним столом с мистером Шерлоком Холмсом, — в голосе его слышалась не только ирония, но и восторг.

— Да перестань, — отмахнулся я. — Мне бы тоже такое не пришло в голову, если б я не сравнил то, что он сказал помощнику шерифа Макги в тот день, когда его поймали, со сказанным мне после того, как он избавил меня от урологической инфекции, и после того, как вернул к жизни мышонка.

— Что? — недоверчиво переспросил Дин.

— Когда я входил в его камеру, я был словно под гипнозом. Я не мог остановиться, даже если бы и попытался.

— Что-то мне это не нравится. — Гарри заерзал на стуле.

— Я спросил, чего он хочет, и Коффи ответил: «Только помочь». Я это хорошо запомнил. А когда все закончилось и мне полегчало, он это знал. «Я помог, — услышал я от него. — Я помог, так ведь?»

Зверюга согласно покивал.

— То же самое произошло и с мышонком. Ты сказал: «Ты помог», — а Коффи повторил как попугай: «Я помог мышке Дела». Именно тогда ты все понял? Именно в тот момент?

— Пожалуй, да. Я вспомнил, какие слова он произнес в ответ, когда Макги спросил его, что произошло. Об этом написано во всех газетах. «Я ничего не смог с этим поделать. Пытался загнать это обратно, но было уже слишком поздно». Произносил эти слова мужчина, держащий в руках два трупика. Они — маленькие, белокожие, светловолосые. Он — здоровенный и черный. Поэтому неудивительно, что все именно так восприняли эти слова. А сказал он другое: «Я не смог помочь. Пытался вернуть все назад, но было уже слишком поздно». Они же слышали то, что соотносилось с увиденным, а видели они негра с двумя трупами девочек-близняшек. Они подумали, он сознается в содеянном, говорит, что похитил девочек, изнасиловал их и убил. А потом пришел в себя и попытался вернуть…

— Когда было уже слишком поздно, — пробормотал Зверюга.

— Да. Только сказать Коффи хотел другое: он слишком поздно нашел девочек, пытался их излечить, вернуть к жизни… и не смог. Они ушли слишком далеко по дороге смерти.

• Предыдущая
• 54/83
• Следующая