Зеленая миля - Кинг Стивен - Страница 48

• Предыдущая
• 48/83
• Следующая

Дин кивнул. Думал-то он о том же. Как бы поскорее закончить экзекуцию и выволочь тело Делакруа. Дин наклонился над черным саквояжем, раскрыл его и сунул туда руку. Док начал подавать признаки жизни. Удар его не хватил, до инфаркта тоже дело не дошло. Я понял, что для доктора худшее позади. А вот взгляд Зверюги, брошенный на Перси, не сулил тому ничего хорошего.

— Иди в тоннель, — приказал я ему, — и жди у тележки.

Перси шумно сглотнул.

— Пол, послушайте. Я не знал…

— Заткнись. Иди в тоннель и жди у тележки. Вон отсюда.

Он вновь сглотнул слюну, скорчил гримасу, словно обиделся, повернулся и зашагал к двери, ведущей к лестнице и в тоннель. Пустой огнетушитель он прижимал к груди, как ребенка. Дин принес стетоскоп.

Мне приходилось пользоваться им в армии, поэтому я полагал, что справлюсь и на этот раз.

Я смахнул пену с груди Делакруа… и с трудом подавил приступ тошноты: кожа сошла вместе с пеной, легко отделившись от мышц, точно так же, как… вы знаете, отделяется кожа от запеченной в духовке индейки.

— О Боже! — раздался за спиной незнакомый мне, срывающийся на рыдания голос. — Неужели так бывает всегда? Почему меня никто не предупредил? Я бы ни за что не пришел!

Теперь уже поздно об этом сожалеть, подумал я.

— Выведите его отсюда, — приказал я Дину, или Зверюге, или кому-то еще, кто меня слышал, после того как совладал со своим организмом и убедился, что смогу говорить, не вывалив содержимое желудка на дымящиеся колени Делакруа. — Выведите их всех.

Потом, собрав волю в кулак, я приложил мембрану стетоскопа к ярко-красному пятну на груди Дела. Вслушался, моля Бога, чтобы ничего не услышать, и не услышал.

— Он мертв, — вынес я окончательный диагноз.

— Слава Богу, — выдохнул Зверюга.

— Да, слава Богу. Иди с Дином за носилками. А мы пока отцепим его. Надо его уносить, да побыстрее.

Мы снесли тело по двенадцати ступеням и положили на тележку. Я-то опасался, что мясо просто свалится с костей, в ушах все стояли слова старика Два Зуба о готовой индейке, но, разумеется, этого не произошло.

Кертис Андерсон все еще успокаивал наверху свидетелей, во всяком случае, пытался, и Зверюге в этом смысле повезло, потому что Андерсон не увидел, как Зверюга шагнул к Перси и занес руку, чтобы врезать ему от всей души. Я перехватил эту руку, и тут повезло им обоим. Перси — потому что ударил бы Зверюга в полную силу, Зверюге — потому что за этот удар он мог вылететь с работы, а то и загреметь в тюрьму.

— Нет, — осадил его я.

— Что значит нет? — яростно воззрился он на меня. — Как ты можешь говорить нет? Ты видел, что он натворил! И что ты мне теперь говоришь? Неужели и тут его защитят связи? После того, что он сделал?

— Да.

Зверюга злобно смотрел на меня.

— Послушай меня, Брут. Если ты его сейчас прибьешь, нас всех скорее всего выгонят. Тебя, меня, Дина, Гарри, может, даже ван Хэя. Кто-то еще передвинется на ступеньку-другую вверх, начиная с Билла Доджа, администрация тюрьмы наймет в надзиратели трехчетырех безработных. Ты, возможно, это переживешь, а вот он… — Я указал на Дина, который смотрел в темный тоннель, в глубине которого капала вода. — Что будет с ним? У него двое детей, один в средней школе, другой только пошел учиться.

— Неужели мы ему это спустим? — не унимался Зверюга.

— Я не знал, что губку нужно намочить, — подал голос Перси. Эту отговорку он придумал заранее, не представляя себе, к каким последствиям приведет его желание чуть помучить Делакруа. — На репетиции ее не мочили.

— Ах ты подонок… — Кулак Зверюги снова начал подниматься, но я опять перехватил его руку. На лестнице послышались шаги. Я повернул голову, опасаясь, что увижу Кертиса Андерсона, но к нам спешил Гарри Тервиллигер. Бледный, с синюшными губами, словно ел чернику.

Я вновь сосредоточился на Зверюге.

— Ради Бога, Зверюга, Делакруа мертв, тут ничего не изменишь, а Перси просто недостоин того, чтобы ты марал об него руки.

Неужели уже тогда в моей голове зрел план, об осуществлении которого еще пойдет речь? Интересный вопрос, знаете ли. Много лет я пытался ответить на него, но без особого результата. Впрочем, так ли это важно? Многое вроде бы не имеет особого значения, но человек тем не менее часто задумывается о мелочах.

— Вы, парни, говорите обо мне так, словно я дубина стоеросовая, — вмешался Перси. Слова давались ему с трудом, словно кто-то врезал ему под дых и он только-только обрел способность дышать.

— Ты и есть дубина, Перси.

— Послушайте, вы не имеете права…

Теперь уже я с величайшим трудом подавил желание врезать ему. Вода все капала. Наши гигантские тени метались по стенам, словно в истории Эдгара По о большой обезьяне. Даже в тоннеле слышались, пусть и приглушенные, раскаты грома.

— От тебя, Перси, я хочу услышать только одно: подтверждение обещания завтра же уехать в Брейр- Ридж.

— Об этом можете не волноваться. — Он бросил взгляд на тело, укрытое простыней, и отвел глаза.

— Пожалуй, это наилучший вариант, — вступил в разговор Гарри. — Иначе тебе, возможно, придется поближе познакомиться с Диким Биллом Уэртоном. — Театральная пауза. — Уж мы об этом позаботимся.

Перси нас боялся (особенно боялся того, что мы с ним можем сделать, узнав о его разговоре с Джеком ван Хэем, о вопросах, касающихся предназначения губки и необходимости использования соляного раствора), но упоминание об Уэртоне просто повергло его в ужас. Он помнил, как Уэртон держал его за горло, ерошил волосы, целовал в ухо.

— Вы не посмеете, — прошептал Перси.

— Будь уверен, — возразил Гарри. — И знаешь, что я тебе скажу? Мне за это ничего не будет. Ведь все знают, что ты слишком неосторожен, когда дело касается заключенных. Опять же, ты неумеха.

Кулаки Перси сжались, щеки зарумянились.

— Я не…

— Именно неумеха, — присоединился к нам Дин. Мы взяли Перси в полукруг, отрезав даже от тоннеля: позади стояла тележка с дымящейся плотью, прикрытой простыней. — Ты только что заживо сжег Делакруа. Как же нам тебя называть?

Глаза Перси блеснули. Он-то рассчитывал прикрыться тем, что чего-то не знал, а угодил в яму, которую сам и вырыл. Ответа его мы не услышали, так как по лестнице сбежал Кертис Андерсон. Услышав его шаги, мы чуть раздвинулись, чтобы наша с Перси стычка осталась для Андерсона незамеченной.

— Что это все значит? — ревел Андерсон. — Святой Боже, весь пол в пене. А запах! Я велел Магнуссону и старику Два Зуба открыть обе двери, но запах не выветрится и за пять лет, готов поспорить на что угодно. А говнюк Уэртон знай себе поет! Я отсюда его слышу!

— Так по-вашему, у него музыкальный слух, мистер Андерсон? — спросил Зверюга.

Вы, наверное, знаете, что удачно брошенная реплика может разрядить накалившуюся обстановку. Так и случилось. На мгновение мы вытаращились на Зверюгу, а потом загоготали. Наши тени заметались по стенам. В конце концов к нам присоединился и Перси. Когда же смех стих, нам всем заметно полегчало. По крайней мере мы вновь обрели способность руководствоваться в своих действиях здравым смыслом.

— Ладно, парни. — Андерсон вытер платком выступившие от смеха слезы, не удержался и хохотнул напоследок. — Так что произошло?

— Имела место быть экзекуция, — ответил Зверюга. Думаю, его ровный тон удивил Андерсона. Но не меня. Я знал, что Зверюга особенно хорош в критические моменты. — Успешная экзекуция.

— Знаешь, дружище, с тем же успехом аборт можно назвать успешными родами. Да некоторые наши свидетели не уснут с месяц. А толстая старуха не сомкнет глаз целый год!

Зверюга указал на тело, лежащее под простыней на тележке.

— Он мертв, так ведь? Большинство же свидетелей уже сегодня вечером будут рассказывать друзьям о торжестве справедливости: Дел сжег заживо полдюжины людей, вот и мы сожгли его заживо. Только в их изложении наша роль будет заметно принижена. Они скажут, что реализовалась воля Божья, а мы были лишь простыми исполнителями. Может, в этом и есть доля истины. Но знаете, чем особенно хороша эта экзекуция? Вы не поверите. Большинство друзей этих свидетелей будут завидовать им черной завистью, потому что не увидели всего этого сами. — И он презрительно глянул на Перси.

• Предыдущая
• 48/83
• Следующая