Зеленая миля - Кинг Стивен - Страница 22

• Предыдущая
• 22/83
• Следующая

— Я тоже. И вот что я тебе скажу, Пол. Я его не понимаю. У него есть связи, это мне понятно, но почему он использовал их, чтобы получить работу на гребаной Зеленой миле? Да и вообще в тюрьме. Почему не стал клерком в сенате штата или в администрации губернатора? Организовывал бы встречи одного из его заместителей. Уж конечно, его родственнички смогли бы подобрать ему что-нибудь получше, если б он попросил их. Почему он полез именно сюда?

Я покачал головой. Ответа на этот вопрос я не знал. Вообще тогда я еще многого не знал. И причину, полагаю, следовало искать в моей наивности.

Потом, однако, жизнь вернулась в привычное русло… на какое-то время. В административном центре округа прокуратура готовила судебный процесс Джона Коффи, хотя Гомер Криб, шериф округа Трейпинг, проталкивал идею суда Линча, который мог значительно ускорить процесс наказания виновного. Все это не имело к нам ни малейшего отношения: в блоке Е не обращали особого внимания на события, происходившие за стенами тюрьмы. Жизнь на Зеленой миле напоминала жизнь в комнате со звуконепроницаемыми стенами. Время от времени снаружи доносятся какие-то приглушенные звуки, может, даже и взрывы, но не более того. С Джоном Коффи обвинение не торопилось, прокурор застраховывался от всякого рода случайностей, которые могли помешать вынесению обвинительного приговора.

Пару раз Перси поцапался с Делакруа. Во втором случае терпение у меня лопнуло, и я пригласил Перси в свой кабинет. Не впервые мне пришлось говорить с Перси о его поведении, не последним оказался и этот разговор, но именно тогда я окончательно уяснил для себя, с кем имею дело. В его груди билось сердце жестокого мальчишки, который приходит в зоопарк не для того, чтобы изучать животных и их повадки, а чтобы кидаться в них камнями.

— Держись от него подальше, ты меня понял? — накинулся я на Перси. — Если только я не дам тебе особого приказа, держись от него подальше!

Перси зачесал волосы назад, затем пригладил их своими маленькими ручонками. Очень уж ему нравилось прикасаться к своим волосам.

— Я ничего такого и не делал. — Он смотрел на меня круглыми невинными глазами. — Разве что спросил, каково жить на свете, зная, что ты сжег полдюжины человек.

— Вот и прекрати спрашивать об этом, иначе дело дойдет до рапорта.

Он рассмеялся.

— Пишите сколько угодно рапортов. Но учтите, что рапорт могу написать и я. Я уже говорил об этом, когда этот гад только появился у нас. И мы посмотрим, чей рапорт окажется лучше.

Я наклонился вперед, уперевшись руками в стол, и заговорил, как я надеялся, доверительным тоном.

— Брут Хоуэлл недолюбливает тебя. А если Брут кого-то не любит, он подает свой рапорт. Только в писании он не силен, а карандашом пользуется лишь для того, чтобы лизать грифель. Поэтому рапортует он кулаками. Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду.

Самодовольная улыбка Перси поблекла.

— Что вы хотите этим сказать?

— Я ничего не хочу. Я уже сказал. А если ты сообщишь своим… друзьям… о нашей беседе, я поклянусь, что ты все выдумал. — Тут наши взгляды встретились. — Я пытаюсь быть тебе другом, Перси. Для мудрого достаточно и слова. Ты же знаешь эту поговорку. И чего ты вообще прицепился к Делакруа? Он этого не достоин.

Это сработало. Наступил мир. Я даже смог посылать Перси с Дином или Гарри, чтобы сопровождать Делакруа в душ. По вечерам мы все слушали радио, Делакруа начал постепенно расслабляться, обживаясь в блоке Е.

А как-то вечером я услышал его смех.

Гарри Тервиллигер, который сидел за столом, тоже начал смеяться. Я вышел из кабинета и направился к камере Делакруа, чтобы посмотреть, что же его рассмешило.

— Смотрите, капитан! — воскликнул он, увидев меня. — Я приручил мышонка!

Вот тут я и заметил Пароход Уилли. Сидел он не на полу, а на плече Делакруа и сквозь прутья решетки спокойно взирал на нас своими черными глазками-бусинками, свернув хвост колечком, очень довольный жизнью. Что же касается Делакруа, просто не верилось, что передо мной человек, еще неделю назад дрожавший мелкой дрожью на краешке койки. Выглядел он таким же счастливым, как моя дочь, когда в рождественское утро она спускалась в гостиную и видела подарки.

— Внимание! — воскликнул Делакруа.

Мышонок сидел на его правом плече. Делакруа вытянул левую руку. Мышонок взбежал ему на голову, цепляясь за волосы, благо на затылке их хватало, затем спустился на левое плечо. Тут Делакруа захихикал: хвост мышонка пощекотал ему шею. А мышонок пробежал по вытянутой руке до запястья, развернулся и проделал обратный путь на правое плечо.

— Будь я проклят! — воскликнул Гарри.

— Я его этому научил, — гордо заявил Делакруа.

Я же подумал: черта с два, ничему ты его научить не мог, но промолчал.

— Его зовут Мистер Джинглес, — доверительно сообщил нам Делакруа.

— Нет, — добродушно возразил Гарри. — Его зовут Пароход Уилли, по названию мультика.

— Это Мистер Джинглес, — отрезал Делакруа. Если речь заходила о чем-то другом, он соглашался назвать утюг валенком, если вы этого хотели, но с именем мышонка на компромиссы не шел. — Он шепнул мне об этом на ухо. Капитан, могу я завести для него ящичек? Могу я поставить в камере ящичек для моего мышонка, в котором он будет спать? — В голосе Делакруа уже слышались плаксивые нотки, так хорошо мне знакомые. — Я поставлю его под койку, и он никому не будет мешать.

— Твой английский значительно улучшается, когда ты чего-то хочешь. — Я откровенно тянул время.

— Ага. — Гарри подтолкнул меня в бок. — А вот и наш приятель. Теперь жди неприятностей.

Но мне показалось, что Перси в хорошем расположении духа, так что неприятности нам не грозили. Он не приглаживал руками волосы и не играл дубинкой. Более того, даже расстегнул верхние пуговицы кителя, чего раньше я за ним не замечал. А более всего меня поразило выражение его лица. Удивительное по нему разлилось спокойствие, спокойствие человека, осознавшего, что надо лишь немного подождать, чтобы получить желаемое. Изменения в нем произошли разительные. Миновало всего несколько дней с нашей памятной беседы, когда я угрожал ему кулаками Брута Хоуэлла.

Делакруа, однако, этих перемен не заметил. Он буквально влип в дальнюю стену, прижав колени к груди. Глаза его округлялись до тех пор, пока не стали в пол-лица. А мышонок забрался на лысину своего приятеля и устроился там. Не знаю, помнил ли он, что у него есть причины недолюбливать Перси, но, судя по тому, как встопорщились его усики, помнил. А может, он учуял запах страха француза и отреагировал соответственно.

— Ну-ну, — проворковал Перси, — похоже, ты завел себе дружка, Эдди.

Делакруа попытался ответить (мне подумалось, он хотел сказать, что случится с Перси, если тот причинит вред его новому приятелю), но ни звука не вырвалось из его рта. Лишь задрожала нижняя губа. А вот сидящий у него на макушке Мистер Джинглес не дрожал. Сидел спокойненько, держась задними лапками за волосы, а передними упираясь в лысину Делакруа, и смотрел на Перси оценивающим взглядом. Таким взглядом обычно одаривают давнего врага.

Перси повернулся ко мне.

— Тот самый мышонок, за которым я гонялся? Который живет в изоляторе?

Я кивнул. Вроде бы Перси не видел Мистера Джинглеса с того самого момента, когда пытался размазать его по полу дубинкой, но сейчас он не выказывал желания повторить попытку.

— Да, тот самый. Только Делакруа называет его Мистер Джинглес, а не Пароход Уилли. Говорит, что мышонок шепнул ему на ухо свое имя.

— Неужели? — усмехнулся Перси. — Чудеса не кончаются.

Я было подумал, что сейчас он достанет дубинку и начнет постукивать ею по прутьям решетки, чтобы показать Делакруа, кто в доме хозяин, но он просто стоял, уперев руки в бока, и смотрел в камеру.

А потом я нарушил затянувшуюся тишину, уж и не знаю, что побудило меня к этому.

— Делакруа просит какой-нибудь ящичек, Перси. Он думает, что мышонок будет в нем спать. То есть он хочет оставить мышонка у себя как домашнюю зверушку. — В голосе моем слышался скепсис. Я заметил, как таращится на меня Гарри. — Что ты об этом думаешь?

• Предыдущая
• 22/83
• Следующая