Мёртвая зона (другой перевод) - Кинг Стивен - Страница 2

• Предыдущая
• 2/99
• Следующая

Впоследствии у Джонни иногда появлялись предчувствия. Например, он знал, какую песню поставит диджей на радио, но никогда не связывал это с тем злополучным ударом головой об лед. Со временем Джонни совсем забыл о том происшествии.

Предчувствия бывали довольно редко и никогда не удивляли его. Удивлять они стали после той ярмарки и случая с маской. Накануне второго несчастного случая.

Позже он часто размышлял об этом.

На «Колесе фортуны» Джонни выиграл перед вторым несчастным случаем.

Это было как напоминание из прошлого.

Летом 1955 года по Небраске и Айове колесил коммивояжер. Под лучами палящего солнца он сидел за рулем «меркьюри» пятьдесят третьего года, намотавшего уже больше семидесяти тысяч миль и явно нуждавшегося в регулировке клапанов. Коммивояжер был крупным парнем, типичным выходцем со Среднего Запада. Летом 1955 года Грегу Стилсону только исполнилось двадцать два, а он уже успел прогореть на малярном бизнесе в Омахе, лопнувшем четыре месяца назад.

Багажник и заднее сиденье автомобиля были заставлены картонными коробками с книгами. В основном Библиями. Самых разных форматов и размеров. Лучше всего расходилась «Библия Американского праведного пути», по доллару шестьдесят девять центов, с шестнадцатью иллюстрированными цветными вкладками и переплетом на авиационном клее, который гарантировал, что страницы не рассыплются по меньшей мере десять месяцев. Затем — для тех, кто победнее, — тоже карманного формата «Новый Завет Американского праведного пути», за шестьдесят пять центов и без цветных вставок, но зато со словами «Господь наш Иисус», напечатанными красным. Состоятельной публике предлагалось подарочное издание «Библии Американского праведного пути» по девятнадцать долларов девяносто пять центов в белом, под кожу, переплете, со специально оформленным местом для нанесения золотой краской имени владельца. Книгу украшали двадцать четыре цветных иллюстрации и вклеенные в середину чистые листы для записей дат рождений, свадеб и похорон. На подарочное «Слово Божие» распространялась гарантия в два года. В отдельной коробке хранились дешевые брошюры карманного формата, озаглавленные «Праведный путь в Америке: еврейско-коммунистический заговор против Соединенных Штатов».

На этих брошюрах, напечатанных на дешевой газетной бумаге, Грег зарабатывал больше, чем на всех Библиях, вместе взятых. В них рассказывалось, как Ротшильды, Рузвельты и Гринблатты прибирали к рукам американскую экономику и правительство. Графики наглядно показывали, что евреи напрямую связаны с осью коммунизма/марксизма/ ленинизма/троцкизма, а через нее с самим Антихристом.

В Вашингтоне еще помнили дни маккартизма, звезда Джо Маккарти на Среднем Западе пока не закатилась, а Маргарет Чейс Смит[2] от штата Мэн называли не иначе как «стервой» за предложенную ею Декларацию совести. Сельская клиентура Грега очень болезненно реагировала не только на идеи коммунизма, но и на то, чтобы миром управляли евреи.

Грег свернул на пыльную дорогу к ферме в двадцати милях от Эймса, штат Айова. На вид дом казался пустым: шторы задернуты, двери в коровник заперты; но, чтобы узнать наверняка, нужно проверить самому. Этот девиз неплохо послужил Грегу Стилсону за те два года, что они с матерью прожили в Омахе, когда уехали из Оклахомы. Из малярного бизнеса не вышло ничего путного, но он сослужил свою службу, на какое-то время избавив Грега от необходимости то и дело поминать Иисуса, да простится ему это маленькое святотатство. И вот теперь он снова был при деле, но уже не как проповедник или борец за духовное возрождение, и испытывал настоящее облегчение при мысли, что чудотворный бизнес остался в прошлом.

Грег открыл дверцу машины, и едва опустил ногу на пыльную дорогу, как из-за коровника с громким лаем выскочил здоровенный и злющий пес с прижатыми ушами.

— Привет, дворняжка, — проговорил Грег приятным голосом, низким и завораживающим. Благодаря хорошо подвешенному языку он в свои двадцать два года уже приобрел навыки опытного оратора и умел увлечь аудиторию.

Пес никак не отреагировал на дружелюбие в голосе Грега и продолжал злобно приближаться, ничуть не скрывая, что хотел бы полакомиться заезжим коммивояжером. Грег быстро забрался в машину, захлопнул дверцу и дважды нажал на клаксон. По лицу градом лил пот, на белом льняном пиджаке, под мышками, проступили темно-серые круги, а на спине расползлось пятно, похожее на дерево с ветвистой кроной. Грег еще раз нажал на клаксон, но никто не вышел. Эти деревенские недотепы наверняка погрузились в пикап «интернэшнл харвестр» или «студебекер» и укатили в город.

Грег улыбнулся.

Но вместо того чтобы включить заднюю передачу и уехать, он пошарил рукой сзади и вытащил обычный ручной опрыскиватель, только заправленный не инсектицидом, а аммиаком.

Оттянув поршень, Грег снова вышел из машины. Собака, уже присевшая на задние лапы, моментально вскочила и стала приближаться, угрожающе рыча.

Грег улыбнулся.

— Все в порядке, дворняжка, — произнес он все тем же низким и завораживающим голосом. — Подходи, не бойся!

Грег ненавидел отвратительных сельских псов, которые вели себя на крошечных пятачках земли перед домом так нагло и спесиво. К тому же по собакам всегда можно судить о хозяевах.

— Проклятые тупицы! — тихо воскликнул он, продолжая улыбаться. — Ну же, песик, подходи!

Пес подскочил и присел на задние лапы, готовясь к прыжку. Из коровника послышалось мычание, и стебли кукурузы тихо зашелестели от дуновения ветра. Пес прыгнул, и лицо Грега стало жестоким. Нажав на поршень, он выпустил облако аммиака прямо в глаза и нос животного.

Злобный лай сменился коротким визгом; собака заскулила от боли, едва аммиак начал разъедать глаза. Пес поджал хвост, моментально превратившись из злой сторожевой собаки в усмиренную дворняжку.

Лицо Грега Стилсона потемнело, глаза теперь напоминали узкие щелки. Шагнув вперед, он с размаху нанес удар ногой собаке в бок. Та протяжно взвизгнула, но, вместо того чтобы покинуть поле боя, убравшись за коровник, от страха и боли бросилась на мучителя, чем подписала себе смертный приговор.

Рыча, она слепо рванулась вперед и, вцепившись в правую льняную брючину, порвала ее.

— Ах ты, сукин сын! — Грег взревел от ярости и снова ударил собаку ногой, на этот раз с такой силой, что та покатилась кубарем. Он подскочил к псу и нанес еще один удар, не переставая осыпать его проклятиями. Только теперь собака, со слезящимися глазами, с мучительной болью в носу, с одним сломанным, а другим треснувшим ребром, почуяла наконец опасность, исходящую от этого безумца, но было слишком поздно.

Задыхаясь и крича, взмокший от пота Грег Стилсон гонял собаку по пыльному двору. Он пинал ее ногами до тех пор, пока она, скуля, не зарылась в пыль. Истекавший кровью пес умирал.

— Нечего было кусаться! — шипел Грег. — Слышишь? Слышишь? Нечего было кусаться, проклятая псина! Нельзя стоять у меня на пути! Слышишь? Нельзя никому!

Он с размаху нанес еще один удар заляпанным кровью носком ботинка, но собака лишь захрипела в ответ. Голова Грега раскалывалась.

Это все солнце! Гоняться за собакой на солнцепеке! Как бы самого не хватил удар!

Он закрыл на мгновение глаза, стараясь отдышаться. Капли пота блестели в ежике волос и стекали по лицу, как слезы. У ног испускала дух избитая собака. В темноте под опущенными веками Грега прыгали разноцветные пятна, а сердце неистово билось.

Голова разламывалась.

Иногда Грег спрашивал себя, уж не сходит ли он с ума. Как сейчас, например. Ведь он собирался лишь отогнать собаку в коровник опрыскивателем, чтобы спокойно оставить визитку под входной дверью. Потом он вернулся бы и продал книги. А что теперь? Какое-то кровавое месиво. И как теперь оставить визитку?

Грег открыл глаза. Собака хрипло и часто дышала, из носа сочилась кровь. Заметив, что мужчина опустил на него глаза, пес покорно лизнул носок ботинка, будто признавая себя побежденным, и погрузился в забытье.

• Предыдущая
• 2/99
• Следующая