Парусам нужен ветер - Гиневский Александр Михайлович - Страница 5

• Предыдущая
• 5/15
• Следующая

— Значит, будем сламщиками? — сказал он.

— А что такое «сламщики»?

— Сламщики — это значит друзья.

Я пришёл домой, а оказывается, меня уже искали. Уже волновались.

Тут я всё рассказал про Валерия Николаевича и про то, что мы с ним сламщики.

Папа слушал очень серьёзно, всё кивал головой, а потом сказал:

— Вовка, а мы с тобой сламщики?

— А как же?! — говорю.

— Ну так живо умываться, есть и спать.

— Папа, а откуда эти сламщики взялись? Ты знаешь?

— Знаю. Это мальчишки из знаменитой республики ШКИД.

— Расскажи, а?

— Спать тебе пора, а ты мне зубы заговариваешь.

— Пап, ну расскажи, вместо сказки.

— Ладно, ладно. Заползай только скорее под одеяло!

Тайна и ещё тайна

Толик живет вместе с мамой. Больше у них никого нет.

Раз он подошёл ко мне, потянул за рукав, шепчет на ухо:

— Вовка, у тебя есть тайна?

— Тайна? Нету. А у тебя?

— А у меня есть.

— Что же ты молчал до сих пор?!

— Так ведь это же тайна!

— А-а… Правильно. Ты никому про тайну не говори. Ты только мне скажи.

— Тебе скажешь, а ты ещё кому-нибудь.

— Ты что — с ума сошёл?!

— Если так, ладно… Тебе скажу. У меня дома Яшка есть.

— Какой Яшка?

— Ежик.

— Живой, да?!

— А то какой же?! — обиделся Толик.

— Я живого никогда не видел. Пойдём посмотрим!

— Он сейчас спит. У него знаешь какие иголки?

— Знаю!

— А говоришь, не видел.

— Так это я в книжке…

— Сказал тоже — в книжке! А я вот этой собственной рукой его иголки трогаю! — И Толик показал мне свою руку.

— Толька, так он у тебя целый год живёт?!

— Ещё не целый, ещё только со вчера. Мама говорит, что плохо, если в доме нет ничего живого. Вот у нас и появился Яшка.

— И ты молчал?!

— Так ведь, Вовка, это же тайна!

— А-а… Ну да…

Я стал носить Толику для Яшки яблоки и старые газеты, потому что Яшка очень любит шуршать газетами. Он это ночью делает. И хоть совсем темно, выходит, будто он до самого утра всё читает и читает.

А потом как-то так получилось, что я про Яшку и Борьке и Вадику рассказал. Чтобы они незаметно тоже угощение приносили. Ведь ёжику от этого лучше будет! Вместо одного яблока — сразу много.

Идём мы все вместе к Толику в гости, а он бежит скорее домой, чтобы спрятать Яшку в коробку и в шкаф. Чтобы его не видели. Ведь он думал, что Вадик и Борька совсем ничего не знают про ежа.

И вот раз сидим мы у Толика. Вдруг он и говорит Борьке:

— Борька, ты кому яблоко принёс? Мне, да?

— Какое яблоко? — отвечает Борька.

— А какое ты под диван положил…

— А-а… тебе, тебе…

— А зачем ты его под диван положил?..

— А я… а я его потом достану…

— Понятно, — говорит Толик и подскакивает к Вадику. Вытаскивает у него из кармана газету. Развернул её, а в ней ещё две.

— А ты кому газеты принёс? — спрашивает.

— Привязался тут: кому, кому… Да Яшке твоему! Вот кому! — крикнул Вадик.

— Какому Яшке?! — громче Вадика кричит Толька.

— Твоему! Который у тебя в шкафу сидит!.. Он там в темноте, и ему, может, кислорода не хватает!..

Толик посмотрел на меня и тихо так говорит:

— Ага… Значит, это ты им рассказал про Яшку? Да?..

А я прямо не знал, куда мне деться. Хоть бы пол подо мной треснул, хоть бы я с этим полом провалился на первый этаж.

— Ты не сердись, Толик, — говорю, — я подумал, что ведь они наши друзья… Что ведь они никому не расскажут, а только будут приносить для Яшки лакомства…

И тут Толька почему-то перестал сердиться. Он вдруг радостно закричал:

— Ур-ра! Тайна раскрылась!

— Какая тайна?

— Какая? Да ведь мы с мамой всё понять не можем: отчего это у нас под диваном целое овощехранилище. А за шкафом какие-то банки с молоком. Под шкафом — пачка какой-то дурацкой сухой вермишели! Вермишель, по-вашему, для Яшки лакомство?! Дураки! Газет натаскали — на сто лет! А ведь Яшке надо всего одну газету на целую неделю! Ведь вот он какой!

Толька бросился к шкафу и достал коробку с ёжиком.

Борька толкнул меня локтем в бок.

— Дайте мне рассмотреть его. Это я ему вермишель принёс…

Василий Семёнович

Около нашего дома стали строить дом. Прямо на пустом месте. Нам очень хотелось увидеть, как он строится, и мы стали лазать через забор, потому что забор раньше дома построили и из-за него ничего не видно.

И только мы начнём смотреть на машины, как они едут, везут всякие материалы, тут бежит к нам сторож и кричит:

— Опять залезли, окаянные! Удержу на вас нет! Вот поймаю одного, отберу шапку и пускай за ней с мамкой приходит!

Мы, конечно, от этого крика кто куда. Перелезем через забор и ждём, когда сторож уйдёт в будку.

Однажды стоим вот так вот около забора — и вдруг слышим: кто-то пилит забор с той стороны.

— Вот здорово! Забор ломают! — обрадовался Борька.

Смотрим: в заборе получилась дырка. И прямо к нам в эту дырку высунулся небритый дядька в шапке.

— Ну что, шурупы, попались?!

Мы так растерялись, что даже забыли убежать.

— Дядя, а зачем вы дырку сделали? — спрашивает Толик, а сам пятится.

— Во-первых, я не дядя, а бригадир каменщиков Василий Семёнович. Понятно?

— Понятно.

— Во-вторых, насчёт дырки. Она затем, чтоб с вами бороться… — Дядька улыбнулся. Если бы он не улыбнулся, мы бы убежали. Потому что этот Василий Семёнович как два моих папы, а может, и здоровее.

— Вы что? Будете нас избивать? — спросил Вадик.

— Ну, шуруп, голова у тебя, видать, кинофильмами набита, — сказал Василий Семёнович и даже сплюнул от досады. — Дырка эта для того, чтобы ты не штаны рвал на заборе, а смотрел бы в неё, если тебе охота! Посуди сам: сторожу за вами не угнаться — она человек пожилой. Конечно, я со своей бригадой мог бы побегать за вами, но тогда, спрашивается, кто кирпич будет класть? Кто дом-то построит? Вы, что ли?.. Вам тоже некогда: от моей бригады улепётывать надо. Не так ли? Та-ак. Вот и будем бегать друг за дружкой, а дом? Пусть дядя строит?!

Василий Семёнович стал пилить другую дырку. Повыше.

— А ещё дырка зачем? — спросил я.

— Эта? Эта для батьки твоего. Пойдёт он, скажем, мимо. Подумает: «А чего они там за забором химичат?» Батька твой тоже небось любознательный. Глянет он в дырку. «А-а, — скажет, — дом всего-навсего строят». И пойдёт себе дальше со спокойной душой. Понятно, шурупы?

— Понятно, Василий Семёнович! — крикнули мы хором. А Борька сказал:

— Спасибо вам за дырку. Мы теперь в неё смотреть будем.

— Так-то лучше… Глаза только не проглядите, — смеётся Василий Семёнович.

Дом строили быстро. Даже ночью. Мы спали, а его строили. И оглянуться не успели, как пятый этаж пошёл.

Вот раз торчим у своей дырки. Смотрим. Подходит к нам Василий Семёнович.

— Привет, шурупы!

— Здравствуйте, Василий Семёнович! — кричим.

— Ну как, видно?

— Видно!

— Да разве это видно? Айда за мной! Только, чур, через ворота.

И когда мы проходили мимо сторожа, она сказала улыбаясь:

— Василь Семёныч, чай, на расправу ведёшь своих шурупов?

— Сейчас, тётя Маша, им земля с овчинку покажется! — ответил Василий Семёнович.

Он привёл нас на самый верх дома.

— Вот отсюда, шурупы, кое-что видно, — сказал он.

• Предыдущая
• 5/15
• Следующая