Глобальная империя Зла - Лисичкин Владимир Александрович - Страница 8

В перспективе можно говорить о двух основных линиях организации мировой экономики:

1. Глобализация – создание глобальной экономической системы, управляемой из единого центра.

2. Регионализация – образование многоцентровой экономической системы, включающей 8-10 регионов планеты типа Европы. Китая. Юго-Восточной Азии, Индии, России и т. д. Эта многоцентровая система адекватна современному состоянию производительных сил, она относительно устойчива и является квазиравновесной.

Однако постепенно власть все больше концентрируется на одном полюсе и всему миру навязывается процесс глобализации. Возникает вопрос: чем же обусловлена относительная устойчивость этого процесса, ведущего к концентрации богатств в США с постепенным падением уровня жизни во всем остальном мире?

При анализе устойчивости общественных систем удобно использовать понятие гомеостаза. Гомеостаз для биологических систем определялся как способность противостоять изменениям и сохранять относительное постоянство состава и свойств. Это основа существования живых организмов в непрерывно меняющейся среде. Явления гомеостаза наблюдаются на разных уровнях – от одноклеточных организмов до человека. Существует система физиологических регулирующих механизмов, обеспечивающих относительное постоянство температуры организма, состава крови, а также жидкостей, окружающих клетки мозга и глаза, и целого ряда других показателей. Понятие гомеостаза широко использовалось в экологии при характеристике устойчивости экосистем. В пятидесятые годы выдающийся ученый, создатель кибернетики Норберт Винер использовал это понятие для характеристики общества и общественных процессов. Он провел детальный анализ свойств так называемого свободного рынка и его устойчивости (цит. по /14/).

“Во многих странах распространено мнение, признанное в Соединенных Штатах официальным догматом. что свободная конкуренция сама является гомеостатическим процессом, то есть что на вольном рынке эгоизм торговцев, каждый из которых стремится продать как можно дороже и купить как можно дешевле, в конце концов приведет к устойчивой динамике цен и будет способствовать достижению наивысшего общего благосостояния.

Это мнение связано с очень “утешительным” воззрением, что частный предприниматель, стремясь обеспечить свою собственную выгоду, является в некотором роде общественным благодетелем и поэтому заслуживает больших наград, которыми общество его осыпает. К сожалению, факты говорят против этой простодушной теории. Рынок – это игра, находящая свое подобие в семейной игре монополий. Она строго подчинена общей теории игр, которую разработали фон Нейман и Моргенштерн. Эта теория основана на допущении, что на любой стадии игры каждый игрок, исходя из доступной ему информации, играет согласно вполне разумной стратегии, которая в конце концов должна обеспечить ему наибольшее математическое ожидание выигрыша. Это – рыночная игра, в которую играют вполне разумные и совершенно беззастенчивые дельцы. Даже при двух партнерах теория игры сложна, хотя она часто приводит к выбору определенного направления игры. Но при трех игроках во многих случаях, а при многих игроках в подавляющем большинстве случаев результат игры характеризуется крайней неопределенностью и неустойчивостью. Побуждаемые своей собственной алчностью, отдельные игроки образуют коалиции: но эти коалиции обычно не устанавливаются каким-нибудь одним определенным образом и кончаются столпотворением измен, ренегатства и обманов. Это точная картина высшей деловой жизни и тесно связанной с ней политической, дипломатической и военной жизни. В конце концов, даже самого блестящего и беспринципного маклера ждет разорение. Но допустим, что маклерам это надоело, и они ^огласились жить в мире между собой. Тогда награда достанется тому, кто, выбрав удачный момент, нарушит соглашение и предаст своих партнеров. Здесь нет никакого гомеостаза".

Общий вывод, следующий из анализа Винера, – неустойчивость экономической системы свободного рынка. Об этом свидетельствует и конкретная ситуация первой половины XX века, когда на смену так называемому свободному рынку пришла мозаичная структура крупных корпораций, обладавших большими капиталами и резервными возможностями (см. /15/). В 30-е годы разразился мировой экономический кризис, пути выхода из которого были указаны выдающимся английским экономистом Джоном Кейнсом, нашедшим конкретные способы внешнего регулирования /16/.

Почти через полвека после анализа Винера известный финансист Джордж Сорос, говоря о так называемом свободном рынке, обращает внимание на возможную неустойчивость общества США. В своей работе “Угроза капитализма” он пишет /17/:

“Доктрина капиталистической вседозволенности опирается на утверждение, что общему благу лучше всего служит раскованное преследование собственных интересов. Если эта вседозволенность не будет сдерживаться признанием того, что общий интерес должен иметь превосходство над частными интересами, наша нынешняя система, которая, хоть и, будучи несовершенной, квалифицируется как открытое общество, подвержена разрушению”.

Дж. Сорос подверг критике “веру в магическую силу рынка”, указав, что имеется дефект в самих основаниях рыночных теорий, а именно – нельзя считать справедливым положение о независимости спроса и предложения. Фактически сказанное означает, что, если бы США руководствовались принципам свободного рынка (“раскованному преследованию собственных интересов”), то они были бы разрушены. Таким образом, рыночная система, свободная конкуренция не обладают гомеостатическими свойствами. Они адекватны для крайне низкого уровня производительных сил и фактически относятся к XVIII – XIX вв. В условиях нашего времени они – не более чем красочная витрина.

Реально гомеостатические свойства, устойчивость глобальной экономической Империи под эгидой США обеспечиваются механизмом тотального регулирования, который опирается на мощную концентрацию финансово-экономических ресурсов, а также на информационно-психологическое воздействие, использующее контроль над основной частью мировых СМИ. Конкретным проявлением глобального регулирования могут служить упомянутые выше экономические кризисы, организованные США в 90-е годы в полутора десятках стран, создание системы нарастающих долгов, “выкачивание мозгов” и целая совокупность других воздействий. В настоящее время соотношение сил таково, что ни одна страна мира не может быть защищена от угрозы разорения. В отличие от методов регулирования Кейнса, опробованных в ряде стран Запада, или системы планирования в СССР, направленных на подъем экономики в целом, глобальное регулирование повышает экономический уровень США за счет других стран и народов.

В массовой пропаганде Запада задействован ряд основополагающих понятий: рыночная система, капитализм, свободная конкуренция, равенство возможностей, демократия. Причем устойчивость экономического развития обеспечивается стихийным рыночным механизмом, личностными интересами каждого участника рыночных отношений. Суть дела в том, что все эти понятия, настойчиво вбиваемые в общественное сознание с помощью СМИ, играют роль средства информационного прикрытия, с целью обеспечения функционирования глобальной системы, получения сверхприбылей за счет стран третьего мира.

Весьма образно о подобной ситуации писал еще Норберт Винер /14/:

“Там, где собираются мошенники, всегда есть и дураки; а если имеется достаточное количество дураков, они представляют собой более выгодный объект эксплуатации для мошенников. Психология дурака стала вопросом, вполне достойным серьезного внимания мошенников. Вместо того, чтобы добиваться своей конечной выгоды, подобно игрокам фон Неймана, дурак действует так, что его образ действий в общем можно предсказать в такой же степени, как попытки крысы найти путь в лабиринте. В одном случае некоторая политика обмана или скорее утверждений, безразличных к истине, заставит его покупать определенную марку папирос; в другом случае другая политика побудит его, как надеется партия, голосовать за определенного кандидата – любого кандидата – или принять участие в политической “охоте за ведьмами”.