Сан-Антонио в Шотландии - Дар Фредерик - Страница 2

• Предыдущая
• 2/30
• Следующая

– Совершенно верно, – отвечаю я, чтобы показать, что умею не сморкаться в занавески, когда нахожусь в светском обществе.

– Месье ждет вас в холле.

Я поднимаюсь но ступенькам из каррарского мрамора и вхожу в холл гигантских размеров.

Месье Пти-Литтре я нахожу сидящим в кресле эпохи Луи Тринадцатого. Его лицо мне знакомо, потому что он действительно очень известный человек...

В нем всего около метра тридцати пяти росту, верхушка черепа лысая, что также не делает его выше. Ему лет пятьдесят, на носу толстые очки; у него голубые глаза навыкате и тонкий голос евнуха, рассказывающего анекдоты о сексе.

Он выскакивает из кресла, как зубная паста из тюбика, когда на него наступишь ногой, и бросается ко мне.

– Леон Пти-Литтре, – представляется он, протягивая мне обе руки, перчатки для которых, судя по их размеру, покупает в женском отделе.

Я смотрю на маленького человечка, которого в его кругу прозвали карлик Леон.

– Комиссар Сан-Антонио, – отвечаю.

Я пожимаю его пальчики и жду объяснений.

– Это невероятно! – говорит он. – Совершенно невероятно! Прошу вас следовать за мной.

Мне это делать легко, потому что его шажки не превышают двадцати пяти сантиметров.

Пти-Литтре приводит меня в большой салон. Там меня ждет ошеломляющее зрелище. Человек двадцать в вечерних туалетах лежат на диванах и на полу. Они слабо шевелятся, тихо вскрикивая или посмеиваясь. Кажется, они не страдают, но все без сознания... Дамы, изнемогая, стонут. Их вечерние платья задрались до подбородка.

– Просто немыслимо, да? – говорит мне издатель. Я должен признаться, что впервые вижу подобное. Пять или шесть гостей избежали бойни. Они с озабоченными минами стоят в центре огромной комнаты и тихо переговариваются.

– Надо вызвать врача, – говорю.

– Я уже позвонил профессору Бальдетру. Он приедет с минуты на минуту.

Я наклоняюсь к типу, валяющемуся под столом, раскинув крестом руки. Он единственный в белом смокинге.

– Это дворецкий, – предупреждает меня Пти-Литтре.

Я ощупываю грудь лежащего. Сердце бьется равномерно, хотя и несколько учащенно. Веки у него дрожат и иногда приподнимаются, открывая безжизненные белые глаза.

– Безумие, да? – спрашивает меня Пти-Литтре.

Я соглашаюсь. Скажу честно, ребята, я уже не жалею, что меня потревожили. Такой спектакль стоит того, чтобы на него посмотреть.

– Как это началось? – спрашиваю.

Карлик вытирает свой кукольный лоб шелковым платочком.

– Ужин прошел нормально. Атмосфера была великолепной. Мы перешли в салон. И вдруг через некоторое время присутствующий здесь генерал Гландю...

Он показывает мне на толстого старика с огромными ноздрями. Ему Следовало бы скорее сказать «отсутствующий здесь»...

–...присутствующий здесь генерал Гландю, сидевший в кресле, стал громко вздыхать. Мы спросили, что с ним. Он ответил бессвязно. Когда мы собрались позвать врача, решив, что у него случился инсульт, принцесса де ла Ротюрьер с громкими криками рухнула на пол... За ней, один за другим, последовали остальные лица, которых вы здесь видите... Ужасно, правда?

– Вы сами ничего не почувствовали?

– Нет, как, впрочем, и присутствующие здесь мои друзья.

Он показывает на группу гостей, стоящих с откровенно неодобрительным видом. Деревянные лица, враждебная тишина. Приключение их не забавляет. Им нужно сохранять репутацию, и они чувствуют, что ступили на скользкую дорожку. Возможно, завтра они станут добычей парижских газетчиков.

– На первый взгляд, – говорю, – мне кажется, что те, кто почувствовал недомогание, съели нечто такое, к чему не прикасались вы и эти ваши гости.

Пти-Литтре пожимает плечами.

– Послушайте, – протестует он, – все ели все!

– За столом да, – возражаю я, – а после? Я полагаю, вы подавали ликеры, шампанское...

Он снимает очки, и его маленькое треугольное лицо гаснет, как витрина магазина в семь вечера.

– Верно, об этом я не подумал...

Я продолжаю мое рассуждение:

– Нужно установить, что пили заболевшие и что остальные...

Остальные, то есть здоровые, кивают с озабоченно-важным видом. В этот момент входит высокий худой месье с седеющими волосами. Чемоданчик из крокодиловой кожи в его руке сообщает мне, кто он. Это профессор Бальдетру.

Малыш Пти-Литтре оставляет меня и подбегает к нему.

– Ах, профессор, это невероятно! Спасибо, что пришли! Это какое-то безумие!

Пока он объясняет, профессор Бальдетру осматривает лежащих. А я тем временем философствую. Какая же это глупость, говорю я себе, собираться, наряжаться, наводить красоту... и все для того, чтобы вместе пожрать. Профессор Бальдетру распрямляется.

– Это, без сомнения, наркотик, – заявляет он. Пти-Литтре начинает кричать, как если бы в его типографии напечатали книгу из одних нечетных страниц.

– Вы шутите, мой дорогой друг! В моем доме никогда не было и не будет наркотиков!

– Я знаю что говорю, – сухо заявляет профессор. За этим следует напряженная тишина, которую нарушаю я:

– Вы хотите сказать, господин профессор, что все они приняли наркотик?

– Именно.

Я прошу у Пти-Литтре разрешения воспользоваться телефоном и бегу звонить в контору. Я постепенно погружаюсь в рабочую атмосферу.

– Патрон?

– А, Сан-Антонио! Ну что?

– Гости вашего друга проглотили наркотик. Вы можете срочно прислать парня из лаборатории? Фавье, например. Он не в отпуске?

– Нет. Думаю, он сейчас у себя дома.

– Спасибо.

Я кладу трубку, прежде чем босс начал давать мне свои обычные наставления. Рядом стоит лакей и прислушивается. Я делаю ему знак подойти.

– Скажите, старина, это вы подавали ликеры?

– Да, вместе с Жюльеном... – И он добавляет: – Жюльен лежит вместе с дамами и господами!

– Он зашибал?

Лакей, молодой брюнет с выразительным лицом, пожимает плечами.

– Бывало.

– Я хочу сказать: он пил во время работы?

– Я понял. Да, Жюльен иногда выпивает тайком стаканчик... У него несчастье – ушла жена.

– И что обычно он пьет?

– Виски.

Я киваю.

– Месье Пти-Литтре тоже пьет виски?

Мой собеседник не понимает этого сопоставления и несколько шокирован им.

– Никогда. Месье выпивает немного вина за обедом, а в остальное время пьет только фруктовые соки.

Я размышляю три секунды, потом благодарю его.

– Прекрасно.

Вернувшись в салон, я нахожу профессора Бальдетру сидящим в кресле со стаканом виски в руке и дающим уцелевшим урок по наркологии. Он мне говорит, что сейчас приедут «скорые» и отвезут всех в его клинику.

Я, соглашаясь, киваю.

– А пока, дамы и господа, – говорю, – я бы хотел знать, что вы пили после ужина. Вы, мадам?

– Кофе, – воркует толстуха, по мере возможностей маскирующая зоб под бриллиантовым ожерельем.

– И все?

– Все.

– Вы, мадам?

– Шампанское с апельсиновым соком, – отвечает мне элегантная особа.

– А месье?

Длинный очкарик с орденской ленточкой произносит тоном, более холодным, чем взгляд змеи:

– Шампанское!

– Вы, месье?

Тип с небольшой бородкой меряет меня полным ненависти взглядом, прежде чем ответить:

– Виски.

Я подпрыгиваю.

– Вы уверены?

– Простите, – возмущается он, – я пока еще помню, что делаю...

Нас прерывает профессор Бальдетру. Он корчится в своем кресле и стонет.

– Господи, он тоже! – хнычет Пти-Литтре.

Стакан эскулапа еще стоит на низком столике. Я беру его и принюхиваюсь. Это скотч.

– Кто ему налил? – ору я.

– Он сам, – бормочет издатель, – пока вы звонили... Признаюсь, я не подумал...

Я замечаю рядом со стаканом бутылку.

– Он налил отсюда?

– Да.

Я поворачиваюсь к бородатому.

– А вы, месье?

– Нет, – отвечает он. – Я пью только «Хейг» с пятью звездочками.

Скромные запросы!

Звоню лакею. Он является очень быстро, потому что стоял за дверью, прижавшись ухом к замочной скважине.

• Предыдущая
• 2/30
• Следующая