Рожден быть опасным - Самохин Дмитрий - Страница 64

• Предыдущая
• 64/87
• Следующая

Неужели это и есть все грехи странного существа, которого по прихоти церкви вовлекли в чуждую ему идеологию.

– Я отпускаю грехи твои, сы-ын мой.

Последние два слова дались мне с зубовным скрежетом. Меня всего передернуло, когда я произносил «сын мой», обращаясь к слоноподобному кенгуроиду.

– Я счастлив, Кварач, я вновь чувствовать/видеть/грезить присутствие Бога.

– Скажи, Зур-тхан-с, а много верующих среди твоих соплеменников? – неожиданно для себя поинтересовался я.

– Почему вы спрашивать/интересоваться/не ведать? – насторожился глоттт.

– Я вчера прибыл на службу. Я не успел еще все узнать.

– А где Кварач Дубббоввв?

– Он отбыл домой, на Землю…

– …обетованную.

Биопереводчику удалось передать весь трепет и благоговение, которое вложил глоттт в последнее слово.

– Прочти десять раз «Деве Марии», и грехи твои будут отпущены.

Зур-тхан-с истошно расквакался.

Биопереводчик перекинул его странные вопли в слова.

– Рассыпается в благодарностях.

Хлопнула дверь кабинки. Глоттт покинул исповедальню, а затем и капеллу.

До обеда никаких происшествий не случилось. Я даже успел заскучать. Никакого развития событий. Если остальные дни, которые мне придется провести на Амбере, пройдут так же скучно, как и этот, я ни на дюйм не приближусь к разгадке своей памяти. Утреннюю службу я проводил в кромешном одиночестве. Я вообще не стал бы ничего делать, если бы не оставалась вероятность, что в костел кто-нибудь заглянет. Вот и пришлось пыхтеть по укороченной программе. Как проводить утреннюю, дневную л вечернюю службы, мне в двух словах объяснил и. о. Дубов; я оказался прилежным учеником и лишь дважды ошибся, когда выполнял все пункты самостоятельно.

Так я скоротал время до обеда, развлекая себя чтением религиозных журнальчиков пропагандистской направленности, которые устилали полки в кабинете капеллана. Когда же чтение мне надоело, я включил видеопанель и, словно страницы в книге, стал листать каналы, заполненные агитационными программами, направленными против повстанцев. Рекламный отдел полка «Крест и Молния» прекрасно справлялся с возложенными на него обязанностями. Если бы я был пацаном лет восемнадцати, обязательно бы зажегся идеями Земного союза и подписал бы контракт с 17-м звезднодесантным… Но я уже был не пацан и отчетливо видел фальшь, скрывавшуюся за каждым словом, льющимся с экрана.

Листая каналы, я наткнулся на канал с логотипом «XXX». С экрана меня захлестнула волна порнухи. Сперва я попал в меню, где предлагалось выбрать любую эрокатегорию из предложенных. Просмотр порнографии в мои планы на сегодняшний день не входил, поэтому я углубился в личные настройки видеопанели и через минуту открыл для себя, что канал «XXX» – эксклюзивный, платный. Срок оплаты кончается через два дня, а оплату производил и. о. Дубов. Вот, значит, на что тратились пожертвования верующих.

Наступило время обеда.

Я проголодался. Урчание в животе становилось все более требовательным. Заперев костел, я направился по аккуратной дорожке к столовой. Меня обгоняли офицеры и солдаты и раскланивались передо мной. Это было необычно.

Множество лиц, слившихся в единое цветовое пятно.

Столовая представляла из себя крышу, водруженную на столбы. Деревянный пол. Маленькая веранда с тремя столиками. Скрипящие ступеньки.

Я поднялся на веранду и, заняв пустующий столик, осмотрелся. Народу в столовой было немного, и он постоянно сменялся. Сухо, по-военному, приняв пищу, человек поднимался и уходил, а на его место тут же опускался новый человек. И так беспрестанно.

К столику подъехал робот, и я сделал заказ, который был тут же водружен на стол. Оплатив заказанное, я неторопливо приступил к еде и сам не заметил, как погрузился в себя, точно подводная лодка на дно Марианской впадины. Из размышлений меня вывел восемнадцатилетний солдат, пристроившийся напротив меня.

– Разрешите, святой отец? – спросил он.

И я равнодушно буркнул:

– Пожалуйста.

Солдат получил заказ, оплатил его и неторопливо стал есть, бросая частые пытливые взгляды в мою сторону. Через пять минут переглядываний он решился и, наклонившись, поинтересовался шепотом:

– Падре чего-нибудь требуется?

Я нахмурился и переспросил:

– Что значит чего-нибудь?

– Ну, сами понимаете, дело такое… – замялся солдат.

– Вы о чем?

– Травка, водка, женщины.

Я поперхнулся.

На территории части все перечисленное солдатом было строжайше запрещено. Я не относился к числу женоненавистников, употреблял алкоголь, травкой не баловался, но погоны на моих плечах и сан, который я был вынужден принять на время действия контракта (или пока не сбегу), вынуждали возмутиться, что я и сделал.

– Встать!!! – гаркнул я.

Солдат от неожиданности подскочил и опрокинул тарелку недоеденного супа себе на колени. Еще не успевший остыть суп оказал на солдата впечатление, и он взвыл.

– Что здесь происходит?! – раздался суровый голос капитана Орлова, появившегося из-за спины горе-контрабандиста.

– Господин капитан, я требую присмотреться к этому солдату. Он только что предлагал мне товары, запрещенные уставом части, – заложил я покрасневшего то ли от супа, то ли от стыда, солдата.

– Имя?!! – рявкнул Орлов.

– Смит, – отрапортовал солдат.

– Рота?!

– Двенадцатая.

– Три наряда вне очереди. Если найду что-нибудь из запрет-списка, десять суток карцера и штраф тысяча кредиток. Доложить о наказании командиру роты.

Солдат развернулся и, натянутый, точно тетива лука, удалился.

Орлов усмехнулся и опустился на то место, где еще минуту назад сидел солдат.

– Суров ты. Только с контрабандой все равно не справиться, – ухмыльнулся он. – Ты думаешь, это единичный случай? Да тут все повязаны, и никто не жалуется. Даже кое-кто из офицеров. Такова жизнь.

Орлов брезгливо взял ложку и попробовал второе, оставшееся от недоеденного солдатского обеда. Скривившись, он сплюнул в тарелку и отодвинул ее на край стола.

– Остыло.

– Мне все равно, кто чем занимается, только пацан мне думать помешал. Да и нагл, – пояснил я. – Ваш прежний капеллан в костеле открытый телеканал порнухи держал.

– Вот стервец. Я давно Дубова подозревал, – обрадовался Орлов.

В отдалении загрохотали взрывы.

Весь оставшийся день грохотало за линией горизонта. Опытные люди говорили, что долбят по Скелоским полям, где разбит летний лагерь 18-й части полка «Крест и Молния», принявший на грудь вторую попытку повстанцев завоевать новые территории. Там кипел бой. Новости с передовой поступали в штаб нашей части регулярно, но до солдат, как и до меня, не доходили. Капеллан – не высокая сошка в части, пока кто-нибудь не отдаст концы. Тогда мое положение геометрически возрастает. На смертном одре никто не откажется от отпущения грехов, даже убежденный атеист. Так. На всякий случай. А вдруг Он есть.

Новостями со мной поделился Орлов. Он покинул штаб на пятнадцать минут и появился у меня. Я как раз приступил к подготовке вечерней службы. Я не надеялся, что кто-нибудь придет, но службу решил провести. Мы сели на ступеньках костела. Орлов достал портсигар и предложил мне. От сигареты я отказался и вынул из кармана трубку, набитую отборным амберским табаком. Раскурил ее и с наслаждением посмотрел в сиреневое вечернее небо.

– Там на Скелосах сплошное месиво. Повстанцы в обед замолотили артиллерией и до вечера вспахали все поле и близлежащий лес, где как раз лагерь и разбит. Потери капитальные. Наши открыли ответный огонь, но ситуацию уже не переломить. Похоже, восемнадцатую часть мы потеряли.

Орлов затянулся.

– Наши передали, что повстанцы перешли в сухопутное наступление. Теперь на Скелосах сеча. Если через полчаса не поступит рапорт об отражении атаки, артиллерия полка сровняет с землей все Скелосы.

• Предыдущая
• 64/87
• Следующая