Рожден быть опасным - Самохин Дмитрий - Страница 31

• Предыдущая
• 31/87
• Следующая

Почему-то мне казалось, что нам больше не суждено увидеться ни с ними, ни с Клинчем, ни с мозгом, который после нападения Гвинплея Планта отказался встретиться с нами, то ли за жизнь свою опасался, то ли обиделся, хотя каждая составляющая его часть вступала с нами в общение.

Размяв ноги и задницы, мы вознеслись к шлюзовой камере и прошли в гнездовье.

Первое, что бросилось мне в глаза, это картина полного хаоса и запустения. Такое ощущение, что в капсулах прошли бои местного значения. Не сняв защитный костюм, я вытащил пистолет и приготовился к бою, дожидаясь, пока Крысобой и Музыкантская войдут внутрь.

– Твою мать!.. Что они тут натворили? – изумился Крысобой.

– Это ты у них спросишь, если будет у кого спросить, – ответил я.

Я двинулся первым. Я чувствовал, что гнездовье еще обитаемо. Кто-то скрывался внутри. И этот кто-то безумен и очень опасен. Он упоен желанием убивать.

– Похоже, мы все-таки опоздали, – сказал Крысобой.

Прозрачная пленка стены была обильно замазана красной засохшей жидкостью, похожей на кровь.

На первое тело я наткнулся за два поворота до совещательной капсулы. Китаец гигантского роста скрючился в позе эмбриона в углу возле стены. Я увидел три характерные раны в спине. Кто-то три раза саданул его ножом.

Зная стандартный арсенал, выданный участникам шоу, я мог предположить, что нож был позаимствован оттуда.

Китаец был каменным. Убили его давно, но разложение еще не наступило.

– Вряд ли это Гвинплей, – заметил я, поднимаясь от тела.

– Почему ты так думаешь? – спросил Крысобой шепотом.

За меня ответила Музыкантская, также внимательно осмотревшая китайца.

– У него наступило трупное окоченение. Стало быть, часов двадцать должно было пройти. Гвинплей просто не мог успеть.

– Кто же тогда? – вопросил Крысобой.

– Настоящий убийца Бессмертных и Клоковой, – ответил я. – А не тот, кого нам подсунули.

– Что значит, подсунули? – возмутился Марк. – Толстяк сам начал в нас палить. Значит, виноват был.

– Был, – неожиданно для Крысобоя согласился я. – Но не в убийстве, а в помыслах.

– В каких таких помыслах?

– Он провез амберский яд в гнездовье. Он, видимо, намеревался им воспользоваться, но не успел. Кто-то выкрал яд и применил. Поверили бы мы толстяку? Вряд ли. Поэтому он распсиховался и попытался смыться. Такая вот тема.

– И кто же убийца? – спросил Крысобой.

Но ответил не я, а автоматный выстрел, который пробил Марку плечо.

Я рухнул на пол, заметив, как одновременно падает рядом Музыкантская и валится Крысобой.

– Ссссууукккиии!!! – зашипел он, сдавливая рану. Но зашипел не от боли, а от ярости.

Я попытался поднять голову и посмотреть, кто стреляет, но стоило мне шевельнуться, как в прозрачной стене образовались две дырки. Струйки выплеснулись на Крысобоя. А пулевые отверстия не пожелали затягиваться. Не та технология.

– Кучно бьет, – оценила Музыкантская.

Она лежала за телом китайца и могла безопасно анализировать обстановку.

– Прикрой меня, – попросил я.

Дважды повторять не пришлось. Музыкантская начала палить из пистолета, а я, подскочив, в два прыжка преодолел расстояние до противника, который укрылся в совещательной капсуле. Из нее простреливались все проходы. Но при моем приближении противник поспешно ретировался в коридор и скрылся.

Совещательная капсула выглядела так, словно через нее прошли полчища инопланетян. Перевернутые диваны, изрешеченные пулями. Два трупа. Крис Холмс с ножом во лбу, вогнанным по самую рукоятку. И восемнадцатилетний прыщавый мальчишка с печальными мертвыми глазами.

– Позволь мне, – попросила Музыкантская. – Я догоню.

И, не дождавшись моего ответа, устремилась за убийцей. Я знал, что у нее получится и в помощи Рената не нуждается. И я не ошибся. Через минуту где-то в отдалении зазвучали переругивающиеся выстрелы.

Крысобой опустился на пол возле дивана и рассмеялся.

– Обозлилась Рената.

– Из-за тебя? – спросил я.

– Не только.

– Что у тебя с ней? – поинтересовался я.

– Да практически ничего. Когда-то мы были близки. Сейчас, когда встретились на Фаргале, сначала чего-то вспыхнуло, но сразу же затухло. Мы как брат и сестра.

– А раньше? – расспрашивал я.

– Раньше… – Крысобой мечтательно закатил глаза. – Раньше мы… Понимаешь, мы были близки, но случилось так, что я должен был выбрать между ней и охотой. Я выбрал охоту. Мы расстались. Через некоторое время встретились. Я узнал, что она пошла по моим стопам. Но не знал, что Рената сильно обиделась. Она отомстила. И я сел.

– Ты не против, если я ей займусь? – озвучил я волновавший меня вопрос.

– Добро, Русс.

В совещательную капсулу вошла Музыкантская, волоча за собой за волосы не сопротивляющуюся… Иллу Сливович. Уж кого-кого, а увидеть ее в роли убийцы я не ожидал. Крысобой, похоже, тоже.

Рената швырнула Сливович на пол и нацелила на нее пистолет.

Илла Сливович выглядела помятой и разъяренной. Простреленные руки, разорванная щека и безумные глаза, обжигавшие ненавистью из-под шапки волос.

– Вот это новость!!! – изумился я.

– Лорд Джудд мне в панцирь, – поддержал меня Марк.

– Она пыталась уйти. Прорвала стену. Так что скоро тут все затопит, – сообщила Рената, усаживаясь на спинку перевернутого дивана.

– Живой кто-нибудь есть? – спросил я Иллу.

Сливович расхохоталась:

– Все сдохли. Все. Все. Я всех. Ха-ха-ха…

– Зачем? – спросил я.

– Я одна должна победить. Я думала, что вы не вернетесь. А даже если бы вернулись, я бы убрала вас.

Она говорила серьезно. Для Иллы Сливович это шоу было последним шансом возвратить былую популярность, и она постаралась обезопасить себя от неприятных неожиданностей.

– Что будем с ней делать? – осведомилась Музыкантская.

– Ну, вообще-то, победителей должно было быть пять, – напомнил Марк. – Но что-то мне не хочется брать ее с собой.

Марк кивнул на Сливович.

– И что ты предлагаешь? – поинтересовался я.

– Мы оставим ее здесь, – ответил Крысобой. – Как мы возвращаться будем?

– Согласно условиям, пятеро выживших должны прийти к воротам, – отозвалась Рената.

– И где эти ворота?

– В нашей капсуле.

– Ну и отлично. Мы оставим ее здесь. Скоро гнездовье затопит. И она погибнет, как и те, кого она здесь порешила. Умрет в мучениях.

Марк нагнулся к Сливович и сорвал клапан разгерметизации. Костюм индивидуальной защиты стек с извивающегося тела женщины и сложился в сверток. Она попыталась до него дотянуться, но Крысобой отпихнул ее и забрал костюм.

– Прощай, Илла, – сказал я, поднимаясь с пола.

Сливович неистовствовала, но ничего не могла сделать. Ее пыл охлаждали дула пистолетов Крысобоя и Ренаты.

В совещательную капсулу по полу заструилась вода.

Мы отступили в шлюзовую камеру. На безопасном расстоянии нас преследовала Сливович. Она хотела спастись. Она понимала, что не сумеет.

Я выскользнул в океан. Музыкантская и Крысобой последовали за мной. Сливович осталась в шлюзе. Она билась об стены, как бьется мотылек об лампочку в ночи. Она плакала – злыми слезами. Мы видели, как она бросилась из шлюза в воду и как заскользила к нам, пытаясь нас настичь. На полпути у нее не хватило воздуха. Илла Сливович, выпучив глаза, сделала два резких вдоха, заполняя легкие водой… Через минуту ее успокоенное тело опустилось на дно.

– У нее был шанс, – заметил я, ни к кому конкретно не обращаясь. – Она могла пересидеть наш отход в гнездовье, а потом попытаться достичь нашей капсулы и жить там. Продукты бы ей скидывали, да и запасной костюм защиты у нас был. Она обезумела. И…

Я махнул рукой и устремился к жилым пузырям, прижавшимся к подножию спящего вулкана.

Шоу закончилось, и что-то изменилось. Во мне. Я чувствовал это. Словно щелкнуло, и мир вдруг неуловимо поменял тональность.

«ПРОЩАЙ, ЛАРС РУСС!!!» – раздался бесплотный голос в моей голове.

Голос Клинча.

• Предыдущая
• 31/87
• Следующая