Операция «Переброс» - Иевлев Павел Сергеевич - Страница 11

• Предыдущая
• 11/77
• Следующая

Так вышло, что Артём довольно много знал об этом «замке». Его владельца постигла обычная для таких людей судьба – пуля в голову в каком-то кабаке, а наследники были бы счастливы избавиться от этой своеобразной недвижимости. Увы, покупатели не стояли в очереди – правильнее сказать, желающих вовсе не нашлось. Содержание огромного строения обходилось в сумасшедшие деньги, и, в надежде привлечь внимание, один из наследников заказал большую хвалебную статью для журнала недвижимости. Писать статью довелось Артёму, который тогда был заинтересован в любых гонорарах. Гордый охранник и домоправитель замка (может быть, в данном случае стоило называть его «сенешаль»?) долго водил журналиста по обширным подвалам строения, показывая собственную артезианскую скважину, пятисоткиловаттный дизель-генератор с пятидесятитонной вкопанной в землю топливной цистерной, промышленный холодильник на несколько тонн продуктов, гигантские газовые баллоны для кухни и водогрея и даже автономный канализационный отстойник, высокотехнологичный, как космолет. Похоже, первый владелец перечитал в детстве рыцарских романов – к замку можно подойти только со стороны ворот – остальные стены были построены вплотную к высокому берегу реки, образующему в этом месте глубокий выступ, и строение, казалось, висело над руслом, на укреплённом бетонными быками обрыве. В таком замке действительно можно было бы пересидеть годовую осаду – если бы не существовало артиллерии и авиации. Увы, статья не помогла – крепость так и осталась на окраине города с плакатом «продается» на воротах. Наследник, скрепя сердце, продолжал платить охране и поддерживать строение в полной готовности, но надежда таяла с каждым годом. Он уже подумывал о сносе замка, чтобы продать хотя бы землю, – останавливала только чудовищная прочность постройки, которую вряд ли удалось бы даже взорвать.

Сейчас все это играло Артёму на руку. Более защищенного места в городе, пожалуй, не было – за исключением, разве что, каких-нибудь подземных бункеров. Но в бункере теряешь контроль над ситуацией полностью – неизвестно, что будет ждать тебя, когда соберешься вылезти, а с башен замка обзор на километр. Ну и, конечно, – комфорт. Артём до сих пор помнил своё восхищение интерьерами, и особенно камином. Камин – это вообще воплощение уюта, в отличие от печки или другого какого обогревателя. Пусть он хуже греет, зато как приятно сесть рядом в большое кресло, поставить на столик стаканчик хорошего виски, даже, возможно, закурить трубочку…

Артёму повезло – нерадивые сторожа не закрыли засов на маленькой дверце, вделанной в огромные ворота. Понадеялись на электромагнитный замок, который теперь, естественно, не работал. Если бы не это, проникновение в крепость оказалось бы под большим вопросом – Артём оценил толщину ворот, открывая их изнутри. Такое впечатление, что воротины были вырезаны из борта броненосца. Впрочем, вполне возможно, что так оно и было. Во всяком случае, засовы толщиной с ногу раздвигались в четыре стороны огромной кремальерой, которую Артём провернул с большим трудом. Воротную башню изнутри подпирали изрядные контрфорсы, так что она наверняка выдержала бы даже таранный удар тяжёлого танка.

Уставший Артём не стал разбираться с запуском автономных систем замка, ограничившись разведением огня в камине. Подвинув поближе тяжёлое кресло, он нанизывал куски колбасы на снятую со стены декоративную шпагу и обжаривал их над углями. Потрескивали дрова, на столике дымилась трубка, а языки пламени особенно хорошо смотрелись сквозь квадратный стакан с виски. По углам метались чёрные тени и матово поблёскивали стекла книжных шкафов. За окнами спустилась на землю настоящая тёмная ночь – как будто и не было никогда светящегося неба над человеческими городами.

Артём уже начал задремывать над ридером, когда в звенящей тишине мёртвого города раздались гулкие удары колокола.

Густой и тяжёлый колокольный звон будил в душе какие-то смутные атавизмы – хотелось то ли схватить со стены меч и бежать на стены, то ли падать на колени и немедленно каяться. Монотонный и частый, он нисколько не походил на обычный церковный перезвон, ассоциируясь с полузабытым словом «набат». То ли генетическая память предков, которые под эти тревожные звуки хватали дреколье, то ли суммарное впечатление от исторических фильмов было тому виной – но Артём подскочил на кресле как укушенный, уже понимая, что надо бежать, но ещё не придумав куда и зачем. Катился по полу стакан, мерцали угли в почти потухшем камине, а Артём стоял посреди тёмной комнаты «Рыжего замка», стряхивая сонное состояние и сжимая в разом вспотевших руках дробовик. В голове в такт набату колотилась одна мысль: «Люди! Не сам же трезвонит, в конце концов, этот колокол! Есть, значит, ещё уцелевшие!»

Артём заметался по залу, собирая имущество: дробовик на плечо, револьвер в кобуру, фонарь… Да где же этот чёртов фонарь! Постепенно приходя в себя спросонья, он начал действовать более осмысленно. Нашёлся и фонарь, и патроны улеглись в кармашках жилета, и даже ключи от пикапа оказались на месте. Мысль покинуть надёжные стены замка и выбраться на ночные улицы по здравом размышлении казалась всё менее привлекательной, но Артём уже не мог остановиться, понимая, что не простит себе трусости, как бы та не маскировалась под благоразумие. От хорошей жизни в набат не бьют – значит, человеку нужна помощь. При других обстоятельствах Артём десять раз бы подумал, прежде чем кидаться на помощь неведомо кому, – он отнюдь не причислял себя к героям, но сейчас всякий человек – подарок судьбы. Адреналин бурлил в крови и требовал действия. Однако осторожность возобладала – взбежав по лестнице на неширокую стену, Артём внимательно осмотрел небольшую площадь перед воротами, обежав её лучом мощного фонаря. На первый взгляд, площадь была пуста. Во всяком случае, лохматых орд, готовых к штурму, не наблюдалось – и это уже было хорошо. Заведя мотор пикапа, Артём подогнал его носом к воротам, включил фары и, выскочив из кабины, налёг на штурвал кремальеры. Взяв в правую руку дробовик, левой он толкнул от себя тяжеленную воротину, каждую секунду ожидая, что в открывающуюся щель сунутся оскаленные пасти, – но ничего не произошло. Похоже, собаки не ожидали от него такой глупости, как ночная вылазка. Выехав за ворота, Артём снова вылез и огляделся – никого и ничего, только размеренно гудел в отдалении тревожный колокол. «Вот упёртый звонарь, – подумал он с некоторым раздражением, – и как не устал ещё?» Тщательно задраив ворота изнутри, Артём вышел сквозь маленькую дверцу и закрыл за собой найденными на доске в прихожей ключами дополнительный механический замок – магнитному требовалось электричество. Теперь можно было не бояться, что враг проникнет в брошенную цитадель, куда Артём, откровенно говоря, очень рассчитывал вернуться.

В свете фар город смотрелся не так зловеще – в конце концов, ночью улицы обычно пустуют, а освещением экономный мэр и раньше горожан не баловал. Если не обращать внимание на тёмные витрины, то можно вообразить, что люди просто спят в этот глухой час, но скоро взойдет солнце, зашумят машины, побегут по своим карьерным делам деловитые офисные сидельцы, стремящиеся продемонстрировать начальству трудовое рвение хотя бы ранним приходом на службу… Но, увы, мерный звон колокола, слышный даже сквозь рокот дизеля, начисто разрушал эту иллюзию. Будоража сознание своей неприличной настойчивостью, он постоянно держал в напряжении, заставляя ожидать какого-то подвоха. Артём нарезал круги по пустынным улицам, пытаясь запеленговать источник звука, но звон преломлялся стенами домов, гулко раскатывался по проспектам и дробился по переулкам, звуча как бы отовсюду. Церквей в городе было немало, и запоминать их расположение Артёму в голову никогда не приходило. Тем более что в последние годы культовые сооружения интенсивно строились, занимая своими купольными тушами бывшие городские парки. По размаху строительства с ними могли соперничать только столь же быстро возникающие кабаки со стриптизом, причем, как правило, эти два вида строительных объектов возводились по соседству. Было ли это статистической причудой городской застройки или скрывался здесь некий сакральный смысл, Артём никогда не вдумывался. Будучи человеком лишённым как религиозности, так и любви к кабакам, он не был частым гостем ни храмов Бога, ни храмов разврата. В церковь его как-то затащил на своё венчание один настойчивый приятель – а в стриптизе он и вовсе не видел никакого рационального смысла. Н у, допустим, даже возбудит тебя это незамысловатое зрелище, и что? Только что сидеть неудобно станет. Не бежать же немедленно в сортир дрочить?

• Предыдущая
• 11/77
• Следующая